Весь его вид говорил о том, что не больно-то он и хотел. А может, я выдавал желаемое за действительное.
– Не думаю, что это так.
– Откуда тебе знать? Может, я расчленяю людей в подвале. – Джером мрачно пожал плечами. – Ты ничего обо мне не знаешь.
– Я мог бы поверить, что такое вытворяет Скэриэл, но не ты, – нехотя признался я и сам удивился от того, что сейчас произнёс. Джером промолчал, а я продолжил: – И я бы хотел узнать тебя получше…
– Мы с тобой не друзья и даже не приятели, чтобы узнавать друг друга получше.
– Я бы хотел это исправить.
Он хмуро покачал головой.
– Мы даже не в одной лодке, Хитклиф.
– Но…
Он с негодованием посмотрел на меня.
– Как бы поточнее выразиться… Представь, что ты сидишь в каюте первого класса, в то время как я тону за бортом.
– Я бы мог бросить тебе спасательный круг, – попробовал я поддержать его сравнение.
– Не выйдет, – твёрдо проговорил Джером. – Как я могу довериться тому, кто сам столкнул меня в воду?
Я со стуком поставил стакан на барную стойку и подошёл к Джерому ближе.
– Клянусь, я не хотел этого. То, что сейчас происходит в Октавии, мне самому не нравится. Но я могу всё исправить.
– Как? – Он прыснул от негодования. – По-твоему, это дело пяти минут?
– Нет, но я…
– Ты, – Джером грубо ткнул меня пальцем в грудь, – даже не можешь справиться со своей силой, а пытаешься изменить всю страну.
Я не желал выслушивать очередную лекцию о своих натянутых отношениях с тёмной материей. Скэриэл, очевидно, ввёл его в курс дела. Впрочем, это не было тайной в Центральном районе, так к чему скрывать подобное в Запретных землях? Но колкие слова задели за живое.
– Чистокровка, не способный управлять тёмной материей, – усмехнулся Джером. – Насколько же ты ужасен в этом, если полукровка помогал тебе?
Я толкнул его, не так сильно, как мог, но чтобы ясно дать понять: на одном разговоре мы не закончим, если он продолжит в том же духе.
– Прекрати, а не то…
Джером ухмыльнулся.
– Что? Нажалуешься на меня своему братцу? О, точно, сводному братцу. Что скажет твоя сестрёнка, когда узнает об этом? А друзья? Останутся ли они с тобой, после того как поймут, что ты не Хитклиф, сын банкира?
Это был запрещённый приём.
– Не вмешивай в это Габриэллу. Ты тоже ни черта обо мне не знаешь.
– Я знаю о тебе достаточно. – Голос его так и источал яд.
От ярости руки сами непроизвольно сжались в кулаки. Кровь стучала в висках.
– Правда такова, что ты даже себя защитить не можешь. Ни себя, ни свою семью, ни своих друзей.
– А что насчёт тебя? Ты можешь защитить тех, кто тебе дорог?
Оскал Джерома сменился растерянным выражением лица, словно я ударил под дых.
– И я не могу, – вдруг обречённо выдохнул он, а затем с горечью прошептал, будто боясь собственных слов: – Мы оба ничего не можем сделать ни Скэриэлу, ни системе Октавии.
Я был в смятении. Окинув меня угрюмым взглядом, он добавил:
– Так что заткнись и беги домой, пока тебе есть куда бежать.
– Пока?
Джером прикусил губу и отвернулся.
– Что ты имеешь в виду?
Он взял телефон в руки, изобразив полное равнодушие.
– Я уже всё сказал.
– Джером!
– Отвали, Хитклиф.
Недолго думая, я присел на колено и вытащил нож, спрятанный под штаниной в высоком ботинке. В жгучей ярости направил лезвие на Джерома и свирепо проговорил:
– Может, так ты будешь воспринимать меня всерьёз?
Он посмотрел на меня с таким недоумением, будто я размахивал не ножом – чёрт меня дёрнул вообще его достать, – а зубочисткой.
– Откуда это у тебя? – Он решительно направился ко мне.
Я не успел опомниться, как Джером схватил меня за руку, больно вжимая ладонь в рукоять ножа.
– Я спрашиваю, откуда? – медленно повторил он. – Это нож Скэриэла.
– Он подарил. – Я в гневе замахнулся свободной рукой, но Джером поймал её.
– Подарил?
Я кивнул.
– Сукин сын, – прошептал Джером, по всей видимости, обращаясь к Скэриэлу.
Он играючи выбил нож из моих рук, почти так же, как Люмьер на тренировке выбил шпагу. Я шёл на поводу у своих эмоций, совершая одни и те же ошибки.
– Будь послушным мальчиком и не играйся с холодным оружием, – устало проговорил он.
– Как ты его узнал?
Джером махнул рукой, не желая продолжать разговор. Подняв нож, я осмотрел лезвие, протёр рукоять, затем вложил его обратно в ножны, прикреплённые к внутренней стороне высокого ботинка. Могу ли я в порыве гнева порезать человека? Способен ли причинить кому-то вред? Нет, точно нет.
– Так как ты узнал этот нож? – повторил я.
– Ты бы тоже узнал, если бы его приставили к твоему горлу.
Я округлил глаза.
– Скэриэл угрожал тебе?
Джером нервно сглотнул и отвёл взгляд.
– И не раз.
– И ты всё равно его защищаешь!
– Я никого не защищаю!
– Но ты на его стороне.
Джером набросился на меня, схватил за грудки, потряс и, угрожающе нависнув, зашептал:
– Ты, чёртов чистокровка, сам не понимаешь, во что влез! Думаешь, мы тут в игры играем? Люди гибнут из-за Скэриэла! Нет твоей или моей стороны. Ничего нет, кроме Скэриэла, у которого постоянно срывает крышу.
Я испуганно дёрнулся – впервые видел Джерома таким обозлённым. Он сбил меня с ног, опрокинул на жёсткий ковёр, продолжая удерживать.
– Отпусти меня… – прохрипел я.
Джером был высоким, но я никогда бы не подумал, что он так силён. Меня вдруг охватила паника. Воздуха стало не хватать, я задыхался, не в силах вырваться, а он всё нависал надо мной и зло шептал:
– Хочешь узнать меня поближе? Нравится? Вот именно в такой позе я чаще всего получал от Скэриэла. Тебе не понять, Хитклиф. Он тебя и пальцем не тронет.
Я всё пытался вырваться, но Джером даже не реагировал на мои хаотичные удары. Тогда, вытянув руку, я призвал тёмную материю – языки пламени вспыхнули между нашими лицами. Джером вскрикнул, отпустил меня и отпрянул. Я лежал на ковре, пытаясь отдышаться.
Если бы это было минное поле, моё тело бы уже разорвало. Полный провал.
– Прости, – через силу проговорил я, приподнимаясь на локтях. – Не хотел тебя пугать. Я запаниковал.
Джером сидел, чуть ли не забившись в угол: направленный на меня настороженный взгляд, рот слегка приоткрыт – он шумно, тяжело дышал, – плечи напряжены, словно он был готов вот-вот напасть или бежать.
– Ещё раз так сделаешь, и я тебя прирежу, – в отчаянии произнёс Джером. – Ненавижу чистокровных, ненавижу тёмную материю.
– Прости, я не хотел, – обессиленно повторил я. Надеялся, что он услышит в моём голосе искреннее сожаление.
– Если ты ещё хоть раз применишь против меня тёмную материю, клянусь…
– Такого больше не повторится.
– Как я могу доверять тебе? – практически с мольбой в голосе спросил он.
Доверять тому, кто сначала выхватил нож, а потом призвал тёмную материю. Доверять тому, кто, как он выразился, столкнул его в воду, а потом наблюдал из каюты первого класса. Я не знал, что сказать. Между нами была громадная пропасть из предрассудков, страха и недоверия.
– Ты знаешь мой секрет.
– А ты знаешь мой, – отрезал Джером. – Я нелегально нахожусь на территории Центрального района. Мы квиты. Я не могу и не буду тебе верить.
– А Скэриэлу можешь?
Мы продолжали сидеть друг напротив друга – изнурённые, испуганные, уверен, что каждый из нас желал оказаться подальше отсюда.
– Ему тем более не могу…
– Ты боишься его.
Джером смотрел исподлобья.
– Его многие здесь боятся. Разве не ясно?
– Я защищу тебя. – Теперь это звучало не так уверенно, как хотелось, но я не намерен был отступать.
Джером еле заметно грустно улыбнулся.
– Прости, Хитклиф. Но даже я смог сбить тебя с ног. У тебя нет шансов против него.
– Есть.
– Он владеет тёмной материей, – как маленькому мальчику объяснял он. – Скэриэл сильнее тебя.
Меня охватил ещё один порыв. Я понимал, что в будущем, возможно, пожалею об этом, но сейчас не мог поступить иначе. Я спросил:
– Тебе нужен ещё один мой секрет в качестве гарантии?
Подумав, Джером слабо кивнул.
– Хорошо. Слушай внимательно, Батлер. – Выделив интонацией его фамилию, я совершил, возможно, один из самых опрометчивых поступков в своей жизни: – Я извлекатель.
– Что…
– Я могу забрать у Скэриэла тёмную материю.
22
Готье Хитклиф – извлекатель.
Нет, не так.
ГОТЬЕ ХИТКЛИФ – ГРЁБАНЫЙ ИЗВЛЕКАТЕЛЬ, И СКЭРИЭЛ ОБ ЭТОМ НЕ ЗНАЕТ.
– Джером? – Меня окликнули. – Ты слушаешь?
Мы находились в новом отремонтированном кабинете Скэриэла. В помещении витал слабый, не выветрившийся до конца запах свежей краски, от которого у меня начинала болеть голова. Поэтому я подпирал узкий подоконник, стоя у открытого окна. Несмотря на то, что под потолком был установлен кондиционер, я нуждался в свежем уличном воздухе. Вдоль стен тянулись новенькие деревянные полки, сплошь заставленные книгами. По размеру кабинет был чуть меньше, но светлее кабинета мистера Эна. Будь у меня возможность держаться от этого офиса как можно дальше, я не раздумывая воспользовался бы ею, но Скэриэла всё устраивало. Он считал себя негласным хозяином полученных территорий, и уж никакая закрытая на замок дверь и Адам со своими подчинёнными его не остановят.
Скэриэл стоял у огромного письменного стола, заваленного стопками папок, брошюр, бланков и исписанных цифрами листов. Из-под кипы документов выглядывал уголок невзрачного ноутбука – прежде он принадлежал Эдварду, а теперь как знамя, перешёл к Скэриэлу. Едкая горечь подступила к горлу. Я пялился на этот ноутбук непростительно долго, прежде чем осознал, что все уставились на меня. Отойдя от спасительного окна – оно было слишком высоко, но хоть открывало неплохой вид на улицу, – я встал слева от высокой спинки вычурного бордового кресла, в котором теперь горделиво восседал, словно император на собственной коронации, Скэриэл.