Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и не наговорить ничего лишнего.
Когда последний конверт загорелся, Скэриэл достал телефон, набрал номер и произнёс:
– Зайди.
Я не знал, кого он вызвал. Сейчас я абсолютно ничего не понимал, да и не желал понимать. Затылок пульсировал и от каждого движения разрывался болью. Я мечтал лишь об одном – оказаться где-нибудь подальше от Скэриэла.
– Знаешь, что мне нравилось в тебе, Джером? Ты был искренним. Все твои эмоции, всё, что ты чувствовал, это было сразу на лице. Ты никогда не лгал. Готье был таким. Но времена меняются. И вы тоже. Я скучаю по тем дням, когда вы были искренними со мной. Эти перемены причиняют мне боль.
– Ты сам весь соткан из лжи. – Прикрыв глаза, я с усилием прошептал: – Ты в ней тонешь.
– Как жаль, что вы пойдёте вместе со мной на дно, – со смешком парировал Скэриэл.
– Мы не такие! – рявкнул я, сам удивившись своим словам. Мы? С каких пор я и Хитклиф в одной команде?
– Как же ты ошибаешься. – Скэриэл снисходительно покачал головой. – Мы втроём друг друга стоим. Ты, я и Готье. – Помолчав, он добавил: – Мы связаны.
В кабинет, не постучавшись, вошёл мужчина в костюме, – высокий, крепкий полукровка с короткими тёмными волосами и крупными шрамами по всему лицу – отпечатком частых драк. Его не смутили запах, маленький костёр в пепельнице и разбросанные книги вместе со мной в придачу: на лице не дрогнул ни один мускул. Сдаётся мне, он был свидетелем сцен похуже.
Я видел его дважды до этого дня и знал только то, что он приехал из Закрытого поселения под Тритикумом. Его звали Каз, и он был законченным мракобесом. Я не знал, чему удивлён больше: тому, что Скэриэл вызвал Каза в тот самый момент, когда чуть ли не размазал меня по стенке, или тому, что он взял в команду мракобеса, несмотря на свою долгую и крепкую дружбу с чистокровными.
Про Каза, скрытного, неразговорчивого и в целом неприятного типа, я знал совсем мало. Но то, что он считает жизненной необходимостью очистить Октавию от чистокровного отродья, стало известно с первого дня. Мракобесы были приверженцами запрещённой во всех странах идеологии: власть тёмных, изгнание белых, то есть считали, что все проблемы мира решатся, стоит только истребить чистокровных.
Следом за Казом вошёл чёрный короткошёрстный пёс. Он сел рядом с хозяином, настороженно принюхиваясь, и, не найдя угрозы, прилёг.
– Он всегда с тобой? – спросил Скэриэл.
Каз кивнул и добавил:
– Его зовут Гвидо.
Пёс услышал своё имя, подскочил, чуть виляя хвостом, и посмотрел на хозяина. Не дождавшись указаний, – вновь сел, продолжая неотрывно наблюдать за Казом.
Скэриэл задумчиво барабанил пальцами по столу.
– Вчера мне передали, что ты встречался с кем-то в клубе. В тот день камеры по удивительному стечению обстоятельств вышли из строя.
В тот день, после встречи с Хитклифом, я почистил все записи, какие смог. Если меня сдал Каз, то новый полукровка оказался совсем не глуп.
– Это был Люмьер Уолдин? – спросил Скэриэл. – Он пришёл сюда ради встречи с тобой?
Чёртов Хитклиф! Чёртов Уолдин! Эти чистокровные меня когда-нибудь добьют.
Я откинулся на стену, всё так же сидя на полу среди разбросанных книг, и отчеканил:
– Я не понимаю, о чём ты говоришь.
Скэриэл разочарованно выдохнул и указал на мужчину.
– Ты, должно быть, знаешь Каза. Он мне очень помог, когда убил восемь полукровок. Скажешь, что ты с ними сделал?
– Отвёз на территорию Закрытых заводов и застрелил. – Голос у Каза был низким, спокойным, умиротворённым.
– Расскажи Джерому, – Скэриэл хитро улыбнулся, смакуя каждое слово, – как именно.
– Связал руки, накинул каждому на голову мешок, поставил на колени и выстрелил в затылок. Так казнят отступников в Тритикуме.
Я бросил испуганный взгляд на Каза, но тот даже не двинулся, стоял истуканом, уставившись куда-то чуть выше головы Скэриэла. Руки его были за спиной.
– Но… зачем? – запоздало спросил я. – Это были люди Адама?
Скэриэл покачал головой.
– Нет. Это были наши люди. Не все рады моему назначению.
– Охотно верю, – проговорил я, на что Скэриэл усмехнулся.
– Каз также предложил убить девятого.
Я знал, к чему он клонит.
– Он предлагал убрать и тебя.
Сучий мракобес.
– И что тебя остановило? – колко спросил я.
– Возможно, я тоже немного мягкотелый. – Скэриэл смотрел прямо на меня и взгляд его был суров. – Возможно, я хочу дать тебе ещё один шанс.
Я не нашёлся, что ответить.
– Забери его куда-нибудь подальше отсюда, – устало бросил Скэриэл, откинувшись на спинку кресла.
Каз подошёл и грубо приподнял меня, схватив за локоть, потянул и, как мешок, закинул себе на плечо. Я зажмурился от болезненных вспышек в спине и шее.
– Полегче, сукин ты сын, – прошипел я, сдерживая стон боли.
Не говоря ни слова, он вынес меня из кабинета, придерживая за ноги, в то время как мои голова и руки безвольно повисли у него за спиной. Гвидо без приказа направился за хозяином, отставая на полшага и напряжённо следя за каждым моим движением.
– Отпусти меня, ублюдок, – выплюнул я, ударив его в бок, на что пёс тихо зарычал.
– Завали хлебало. Он сказал «подальше отсюда», но не уточнил где именно, так что я могу скинуть тебя с крыши, – не останавливаясь, проговорил Каз.
– Только попробуй, грёбаный мракобес.
– Ты близок с чистокровным, грязный предатель. В Тритикуме таких называют отступниками.
– Чего?! – воскликнул я. – Кто близок с чистокровным?
Но Каз многозначительно промолчал. Всю дорогу я болтался у него за спиной и беспомощно матерился. Он остановился и сбросил меня на пол в холле, недалеко от охраны. Те лениво повернули головы в нашу сторону и, не найдя ничего интересного, вернулись к своим делам. Тихо ругаясь, я развалился на полу. Кажется, мне срочно нужно в больницу или на кладбище. Пока до конца не определился.
Каз присел на корточки, как до этого делал Скэриэл, и я сдержался, чтобы не вмазать ему по яйцам. Пёс стоял рядом и враждебно косился на меня, тихонько рыча и время от времени скаля острые зубы. Похоже, одно слово хозяина, и он вцепится в мою глотку.
– Ты был в вип-комнате с чистокровкой, – спокойно проговорил он. – Я придушу тебя собственными руками, когда найду доказательства твоей связи с чистокровными за спиной у Лоу.
– Ты удивишься, узнав, что Скэриэл сам в хороших отношениях с чистокровными, – прошипел я.
– Он делает это ради нашего блага.
– Блага? – фыркнул я. Каз выглядел, как сумасшедший фанатик.
– Скэриэл Лоу изменит Октавию. – Глаза Каза горели одержимостью. – Он даст власть полукровкам и низшим. И я уверен в том, что он не поступится нашим единством.
Я прикусил губу и сжал кулаки.
Если Скэриэл Лоу соберёт вокруг себя мракобесов, то уничтожит Октавию. Люди глупы, раз думают, что он придерживается чьей-то идеологии. Нет, совсем нет. Скэриэл яростно создаёт свою.
23
Гедеон, одетый в белоснежный фехтовальный костюм, с раздражением натянул перчатку на левую руку и проворчал:
– Ума не приложу, как согласился на это.
Казалось, он не в духе с самого утра. Брат стоял полубоком, всё его внимание было приковано к Люмьеру, так что я мог без опаски разглядывать его точёный профиль, собранные в хвост волосы – я впервые видел у него подобную причёску, и это был совсем не тот небрежный, лохматый хвост, как у Скэра – и прямую горделивую осанку, так что мне захотелось самому выпрямиться.
Последние несколько дней мы практически не виделись, поэтому я не ожидал, что столкнусь с ним в клубе фехтования «EN GARDE!». Его внезапное, словно гром среди ясного неба, появление в стенах тренировочного зала выбило меня из колеи. Я лихорадочно соображал, не перепутал ли время или день встречи с Люмьером.
Всё утро я безуспешно боролся с сонливостью, но при виде брата её как ветром сдуло. Я нервозно мялся в дверном проёме, абсолютно не понимая, что делать. Зайти как ни в чём не бывало? Или в срочном порядке ретироваться, пока меня не заметили? К несчастью, я успел переодеться в спортивную форму, прежде чем увидел Гедеона – тому, что в раздевалке два комплекта одежды и обуви, я значения не придал, витая в своих мыслях, – поэтому объяснить своё появление досадным недоразумением было бы весьма проблематично. Не думаю, что Гедеон поверит, будто я по ошибке заглянул ранним субботним утром в арендованный спортивный зал фехтовального клуба.
– Да брось, – подначил его Люмьер, пригладив язычок воротника под шеей, и подмигнул мне. – Ты всегда не против покрасоваться.
– По себе не судят.
– Привет, Готье! – громко поздоровался Люмьер, а я едва не вздрогнул от неожиданности.
Гедеон повернулся и обвиняюще – как показалось – посмотрел на меня. Чудесно! Я только попался ему на глаза, а уже в чём-то оплошал.
Держа в руках белую маску с ударопрочной сеткой, Люмьер, одетый в стёганый костюм, игриво покосился на меня. Глаза его лукаво блеснули. Ничего хорошего это не сулило.
– Всё ради Готье, – добродушно заверил он и обратился ко мне. – Заходи, чего встал? Присядь пока.
Гедеон молча взял со скамьи чёрную фехтовальную маску.
Виновато улыбнувшись, я прошёл вдоль скамейки и сел подальше от брата, сгорая от неловкости. Когда я пару дней назад сообщил Люмьеру, что хочу увидеть настоящую дуэль, то имел в виду всё что угодно, но не рассерженного Гедеона с острой шпагой наперевес в пяти метрах от меня.
– Я мог позвать Оскара, – продолжил Люмьер. – Но кое-кто считает, что мне лучше держаться от него подальше.
Он тренировал выпад со шпагой. Встав в стойку, откинул левую руку с вяло свесившейся кистью и, держа в правой шпагу, сделал пару фехтовальных пассов. Гедеон смерил его убийственным взглядом. Не знаю, что затеял Люмьер, но дразнить Гедеона – однозначно наиглупейшая идея. Особенно когда у того шпага в руках.
– Вы и до дуэли не дотянули бы, сцепились бы в раздевалке. Готье не обязательно смотреть на эту жалкую потасовку.