– Вы бы видели, каким Оливер вышел от мистера Лафара. – Она указала на брата. – На нём лица не было.
Близнецы говорили наперебой, активно жестикулируя и дополняя друг друга. Нам с Леоном только и оставалось, что вертеть головой, переключаясь то на Оливера, то на Оливию, сидящих в этот раз по разные стороны обеденного стола. Оливер сел со мной, а Оливия напротив, с Леоном.
Мы собрались у меня дома, чтобы выполнить финальный в этом году проект по пьесе «Доктор Фауст» Кристофера Марло, но вместо этого делились впечатлениями о недавних встречах с мистером Лафаром, оставивших всех в тревожном состоянии.
– Меня он встретил после репетиции, – мрачно начал Леон, когда близнецы замолчали. – Тоже долго мучил, пока дядя не позвонил.
– Я его встретил на выходе из дома, – скрестив руки на груди, признался я. – Собирался на сеанс к миссис Рипли, а тут он. Тоже сначала был очень дружелюбным. Даже чересчур.
– Мистер Лафар, видимо, хотел всех нас застать врасплох, – предположил Оливер.
– И у него это получилось. – Оливия понизила голос. – Думаете, его отправил к нам Совет Старейшин?
– Всё может быть, – задумчиво произнёс я и спросил: – Вы что-нибудь про него знаете?
– Отец с ним дружит и очень его уважает, – досадливо поморщился Оливер. – Слышал, что он гроза всех полукровок и низших. Его называют Октавианским Крысоловом. Ну, вы понимаете, почему так…
– Мой дядя сказал, чтобы я по возможности избегал его общества. – Леон повёл плечом. – Неприятный, скользкий тип.
– Мистер Кагер или мистер Лафар? – поддразнил его Оливер.
Леон кинул в него ластиком, но Оливер ловко увернулся.
– Мне отец то же самое сказал про мистера Лафара, – ответил я. – Он опасен.
– У меня от него мороз по коже, – раздался голос Оливера из-под стола: он нагнулся за ластиком и бросил его Леону в руки.
– Сильвия его боится. Я впервые видел её такой испуганной. – Подперев рукой подбородок, я продолжил: – Она попросила остальных спрятаться в домике для прислуги и не высовываться, пока команданте не уйдёт.
– Мой водитель напрягся при виде него, – сухо отозвался Леон.
– Мне кажется, что даже Ларс напрягся, а вы его помните? Он двухметровый амбал! – сокрушённо воскликнул Оливер.
Повисла тишина, слышалось только тиканье настенных часов да скрип ручки Леона: он рисовал завитушки в углу листа. Спустя пару минут я осознал, что бездумно слежу за незамысловатым рисунком, полностью провалившись в собственные мысли.
Ручка Леона нерешительно замерла над тетрадью. Я поднял глаза и встретился с ним взглядом. Леон тепло улыбнулся мне.
Первым прервал молчание Оливер. Сердито откинув прядь со лба, он сказал:
– ОМПН всерьёз взялись за Скэриэла, а значит, и за тех, кто поддерживает его поступление.
– Полагаю, этого и следовало ожидать, – не удержалась от колкости Оливия. – Разве ты так не считаешь?
– Думаете, они что-то найдут на него? – Теперь уже я понизил голос практически до шёпота.
– А на него что-то есть? – Леон вопросительно взглянул на меня.
Я устало выдохнул.
– Мне кажется, да. В Запретных землях его знают…
На лицах Оливии и Леона отразилось замешательство вперемешку с подозрением.
– Ты ведь там был… – вмешался Оливер и торопливо закрыл рот рукой.
– Был? – Леон удивлённо вскинул бровь.
Оливия продолжала выжидающе смотреть на меня. Я нервно провёл пятернёй по волосам и постарался ответить уклончиво:
– Ага. Спрашивал про Скэриэла, но все сразу разбегались или затыкали мне рот.
– Я знала, что он не так прост, – фыркнула Оливия. – Появился из ниоткуда.
– Ты говоришь, как команданте! – возмутился Оливер.
Оливия пожала плечами.
– Он задавал логичные вопросы.
– Мистер Лафар относится к полукровкам и низшим как к крысам! – Оливер аж привстал, на что Оливия едко заметила:
– Вопросы от этого менее логичными не становятся.
Близнецы синхронно скорчили рожицы и показали друг другу языки. Не удержавшись, я прыснул от смеха.
– Давайте договоримся держаться вместе и не сдавать друг друга, – поднимаясь, предложил Леон.
– Давайте не сдавать Скэриэла. – Я встал и протянул руку к центру стола. – И если на то пошло, то и Джерома с Эдвардом.
Леон охотно положил ладонь на мою:
– Мы команда?
Оливер положил свою на ладонь Леона.
– Конечно, мы команда! – горячо воскликнул он и посмотрел на сестру. – Ви?
Прикусив губу, она скептически уставилась на нас.
– Вы уверены?..
– Ну, Ви, не начинай. Ты с нами или как?
– Мы должны быть командой, – твёрдо произнёс Леон.
– Оливия, ты ведь не бросишь брата, – улыбнулся я.
Она шумно выдохнула через нос.
– Это запрещённый приём. – Она обречённо положила ладонь поверх руки Оливера. – Уговорили. Одна команда.
Мы все заулыбались друг другу: немного неловко, но радостно.
– Чувствую, что я ещё об этом пожалею. – Оливия тяжело опустилась на стул.
– Само собой, но разве не в этом суть дружбы? – лукаво спросил Леон, присаживаясь напротив меня.
– Нарываться то и дело на неприятности? – насмешливо скривила губы Оливия.
– Бросаться в омут с головой ради друга, – уверенно произнёс я.
Оливия взяла ручку и подвинула тетрадь с конспектом ближе.
– Не лучше ли держаться подальше от тех, кто доставляет проблемы?
– Сказала та, что украла из медицинского кабинета бинты, а потом в мужском туалете бинтовала полуживого Готье и Клива, – с довольным видом выдал Оливер.
– Что? – удивился Леон.
Только мы с Оливией хотели наброситься на болтливого Оливера, как со стороны двери раздались шаги, а затем на пороге столовой появился Гедеон.
– Полуживой Готье? – Он требовательно выгнул правую бровь.
Повисло молчание. Мы замерли, словно пойманные на месте преступления. Я лихорадочно одёрнул ворот свитера, поглядывая в сторону брата. Он задумчиво хмурился. К моему удивлению, одет он был в домашнее: светлый джемпер с круглым вырезом и прямые тонкие штаны. Значит, он давно дома, скорее всего, был наверху в своей комнате, раз успел сменить форму Академии Святых и Великих, а я даже не заметил его присутствия. И автомобиля его не видел во дворе: видимо, он припарковался в гараже. Как я мог упустить это из виду? Обычно брат возвращался из Академии поздно вечером, и это точно не ускользало от моего внимания.
Раздался звук приближающихся шагов, и, к моему удивлению, следом появился Люмьер.
– Главное, что сейчас жив и здоров, – усмехнулся он, подмигивая мне.
Гедеон многозначительно закатил глаза, в то время как Люмьер неторопливо взял свободный стул, поставил его задом наперёд – это происходило в гробовой тишине, всеобщее внимание было приковано к нему – и сел за обеденным столом, удобно разместив руки на широкой спинке стула.
– Что? – спросил Люмьер, когда осознал, что все смотрят только на него.
Просто никто не хотел сталкиваться с пронизывающим взглядом Гедеона.
К моему удивлению, после Люмьера на пороге столовой появился Оскар. Он сухо поздоровался со мной и задумчиво подпёр спиной стену. В голове всё смешалось: почему они все так рано дома? Разве Оскар и Гедеон не в ссоре? Какого чёрта здесь происходит?!
– Ну так и что там с полуживым Готье? – спросил Гедеон у Оливера. В голосе слышалось столько сдержанного гнева, что мне стало жаль друга.
Плотно сжав губы, тот испуганно посмотрел на меня.
– Здравствуй, Гедеон, – смущённо проворковала Оливия после некоторого замешательства: – Оливер шутил.
– Леон, и ты тут, – запоздало поприветствовал Оскар, словно только сейчас вынырнул из мыслей. – Как твоя подготовка к поступлению?
– Да… – растерялся Леон. – Здравствуй. Спасибо, идёт полным ходом.
– Спрашивай, если что. Как твой наставник я всегда помогу, – проговорил Оскар, на что Люмьер пренебрежительно хмыкнул.
– Ты его наставник? – удивился Гедеон. – И давно?
Раскачиваясь на стуле, Люмьер проговорил:
– Может, месяц, может, чуть дольше.
– А ты, значит, знал. – Гедеон с укором посмотрел на него.
– Да всё времени не было тебе сообщить, – как ни в чём не бывало ответил Люмьер.
– Ты общаешься со мной круглосуточно, – возразил Гедеон.
– Есть темы поважнее, чем Вотермил, – пренебрежительно бросил Люмьер.
– Я всё ещё здесь, Уолдин, – угрожающе произнёс Оскар.
– Серьёзно? – Люмьер с наигранным изумлением огляделся. – То-то смотрю, попахивает перегаром.
– Прекращайте, – отрезал Гедеон, вскинув ладонь. – Не до вас сейчас.
Оскар и Люмьер послушно остановили перепалку.
– Мы, пожалуй, пойдём. – Я попытался слинять, едва не опрокинув учебники, лежавшие на краю стола.
– Останься. – Гедеон был непреклонен.
– Да пусть идёт. – Люмьер пожал плечами.
– Я сказал ему остаться. Это касается всех.
Время словно замерло. Гедеон устало вздохнул и заявил:
– Надо поговорить о мистере Лафаре.
– О, – оживился Оливер. – К вам он тоже приходил?
– Команданте теперь станет частым гостем.
– Что это значит? – спросил я.
– Это значит, – Гедеон посмотрел на меня в упор, – что Совет старейшин объявил нам негласную войну.
Как мы докатились до такого, никто уже, должно быть, не знал. В какой-то момент всё пошло совсем не в то русло, и я не понимал, радоваться или огорчаться. В любом случае, у нас не было иного пути, кроме как плыть по бурному течению, цепляясь из последних сил за хлипкий плот.
А всему виной стала вовремя – или не вовремя? – появившаяся Габриэлла.
Мы сидели за обеденным столом в натянутой, давящей на виски тишине, где отчётливо слышалось лишь громкое тиканье настенных часов. Теперь Гедеон, Люмьер и Оскар восседали с одной стороны; я, Леон и близнецы Брум с другой. Время от времени мы бросали друг на друга настороженные, полные тревоги взгляды в надежде, что кто-то остановит этот ужас, пока ещё не поздно. Ко всеобщему несчастью, никто не решался.