Маловероятно, чтобы выпускник ПТУ поступил в МГУ, но и такие случаи бывали. Статистика мне не известна, но все, кто учился в МГУ, упоминали соучеников, окончивших эти непрестижные заведения. А уж в технический вуз после ПТУ вела самая прямая дорога.
Добавьте в эту систему средние школы с производственным обучением, средние школы с углубленным изучением отдельных предметов, школы-интернаты, школы для обучения детей с физическими и умственными недостатками, специальные школы.
И система дополнительного образования: к концу 1980-х годов в СССР работало свыше 3800 дворцов и домов пионеров. Число кружков превышало 100 тысяч.[123]
Споров об образовании в 1970—1980-е шло множество — и на кухнях, и в прессе. В основном ругали ПТУ, но и школе тоже доставалось. Она скверная, учит плохо, учителя — неучи и грубияны. Раньше учили крепче, образование было лучше. И вообще: «Куда мы катимся?!»
Мы видели, что школа находится под неусыпным надзором чиновников — от органов просвещения до комсомола. При этом зарплата учителей в 1970-м составляла 81 % средней зарплаты в промышленности, а в 1980-м — уже 73,3 %. Многие выпускники университетов и пединститутов, распределенные в школу, упорно старались туда не попадать. Их стыдили, заставляли, уговаривали, принуждали, приманивали квартирами — особенно на селе.
Порадоваться бы самоотверженности тех, кто трудился в школе… Мы же зловещими шепотками рассказывали, что образованию недодают, и из-за этого падает уровень школьного образования.
Даже явно хорошее интеллигенция ухитрялась вывернуть, как негатив. Если в середине 1950-х гг. полную среднюю школу закончили менее 40 % детей, в конце 1960-х гг. — около 70 %, то в 1976 г. — 97 %. На протяжении 1970-х удельный вес людей, имеющих полное и неполное среднее образование, среди занятых в народном хозяйстве увеличился с 65 до 80 %. Власти законно гордились этим, как своим достижением. Это происходило на наших глазах, мы это видели, но на кухнях приходили к выводу: «культура растеклась шире, но стала мельче»…
Болтовня болтовней, а стоило нам получить возможность сравнения, и оказалось — советское образование было очень хорошим. Как раз многохваленое образование «во всех цивилизованных странах» конкуренции с ним не выдерживало. Даже в Европе. Что ж до США… Помню американца, появившегося в 1990 году в Летней школе при Красноярском университете. Этого человека очень волновало, что белые мальчики и девочки в США не хотят получать технические специальности и становиться математиками и физиками: непрестижно, платят мало. Он хотел научиться создавать атмосферу энтузиазма, любви к научно-техническому прогрессу. А иначе наука в США окончательно сделается уделом негров и эмигрантов из «цветных» стран. У нас же этот энтузиазм был всегда, независимо от цвета кожи подростков.
…И во всяком случае, как ни оценивай, а вот «застоя» в советском образовании 1960—1980-х точно не было. Скорее тут находилась сплошная «зона прорыва».
Высшее образование
В 1950-е большинство выпускников десятилетки и не думали о поступлении в вузы. Конечно, всегда существовал слой, для которого высшее образование было нормой. За 1918–1969 годы высшая школа подготовила 8,5 млн специалистов. «Годы застоя» — годы взрыва, когда в вузы двинулись дети «выдвиженцев» сталинского времени, массовый отряд интеллигенции второго поколения.
1960-е время еще одного перелома: до этого старались поступать все больше на технические специальности, престижными были военные училища. Теперь все больше людей шли на специальности биологические, медицинские и гуманитарные.
В эти вузы конкурсы были самые высокие, до 10–15 человек на место.
Почти такие же были и в ведущие технические вузы: мехмат, физфак и факультет вычислительной математики МГУ, Московские физико-технический и Инженерно-физический институты (МФТИ, МИФИ).
В провинциальные же технические вузы и на физические факультеты провинциальных университетов конкурс был небольшой, от 1–2 до 3–4 человек.
Руководство СССР очень заботилось о социальной справедливости. Все прекрасно понимали, что стартовые условия у детей очень разные. Парень с пролетарской окраины, окончивший скверную по советским понятиям школу, или из глухой деревни имел совсем другой уровень подготовки, чем его сверстник из интеллигентной семьи, окончивший хорошую школу. И возможности нанять репетитора у них были разные. Знакомства? Тоже абсолютно разные возможности.
Для имевших производственный стаж или демобилизованных из армии устанавливался более низкий проходной балл. Члены приемных комиссий получали негласные рекомендации быть «снисходительнее» к абитуриентам из рабочих семей. Была и система рабфаков — подготовительных отделений: получив направление на производстве, абитуриент год учился там, а потом, сдав экзамены за среднюю школу, без конкурса зачислялся на первый курс.
Несправедливо? Как сказать…
Один попадал в вуз сразу после школы или проработав год на «блатном» месте. Другой шел в вуз после армии или проработав несколько лет. Но, по крайней мере, получалось так, что происхождение и место жительства могут затруднить, но не могут исключить получение хорошего образования.
Советские авторы с гордостью подчеркивали, что в конце 1970-х среди принятых на первый курс более 60 % составляли дети рабочих и колхозников, а также пришедшие с производства. Часть этих «выдвиженцев» была ленива и нелюбопытна, но часть проявляла хорошие качества.
При этом сеть вузов росла взрывообразно.
В 1940/41 учебном году в вузах СССР обучалось 811,7 тыс. студентов, из них на дневных отделениях — 558,1 тыс., на вечерних — 26,9 тыс. и на заочных — 226,7 тыс. чел. Выпуск специалистов в 1940-м составил 126,1 тыс. человек.
В 1970 году в СССР было 805 вузов (4580 тыс. студентов). Сеть вузов включала: 51 университет, 201 отраслевой вуз промышленности и строительства, 37 — транспорта и связи, 98 — сельского хозяйства, 50 — экономики и права, 99 — здравоохранения и физической культуры, 216 — просвещения и культуры, 53 — искусства и кинематографии.
В 1970 году вузы выпустили 630,6 тыс. специалистов и приняли 911,3 тыс. чел. (в том числе на дневные отделения — 500,7 тыс. чел.). Число лиц с высшим образованием, работавших в народном хозяйстве, превысило 7,5 млн человек.
В конце 1970-х в СССР было уже более 5 млн студентов, а каждый десятый работающий имел высшее образование.
В «годы застоя» стремительно росло и число университетов: с 1956-го по 1975-й их создано 28. Иногда в университеты превращали педагогические институты, как в Кемерове, например. А университет — это совсем другие программы, другие возможности для выпускников.
Или университеты создавались параллельно педагогическим институтам, как в Новосибирске и в Красноярске.
В 1940/41 учебном году в СССР было 29 университетов, в которых обучалось 75,7 тысячи студентов.
В 1976/77 учебном году в СССР было уже 65 университетов, в которых обучалось более 560 тыс. студентов.
О качестве образования говорить не буду. Разумеется, МГУ и ЛГУ давали лучшее образование, чем Томский или Ярославский университет и тем более чем Благовещенский или Хабаровский пединституты. Но ВСЕ образование в СССР было надежным и добротным.
«Годы застоя» — это время появления и активной жизни многочисленного отряда провинциальной интеллигенции. Буквально миллионов хорошо образованных, интеллектуально активных людей. Человек приходил в вуз из деревни, имея лучезарную перспективу стать специалистом, а то и ученым. Причем стать ученым было престижно, а в материальном плане ученый был совершенно обеспечен. Обидно, но многие из них тоже считали свое время «застойным». А ведь после «перестройки» даже очень способный человек имел уже совершенно другие возможности.
Жилье
В «годы застоя» рядовой человек не покупал жилье, а получал даром от государства или предприятия. Можно было и строить жилье. В малых городах и селах получали участок под застройку и строились. В больших городах к «застою» с этим стало труднее, потому что основную часть земли уже застроили.
Строились кооперативы — но право строить кооперативную квартиру давалось, исходя из общих санитарных норм. Не хочешь стоять в очереди? Очередь на кооператив короче. А стоила кооперативная квартира несколько тысяч рублей — примерно как автомобиль. И рассрочка была — 10 или 20 лет.
Что же касается самих квартир… При Брежневе, за 18 «застойных» лет, ввели в эксплуатацию 1,6 млрд кв. метров жилой площади. Это позволило обеспечить бесплатным жильем 162 млн человек — при населении СССР в неполные 250 млн. Две трети. При этом квартплата в среднем не превышала 3 % семейного дохода.
Такая жилищная программа и сделала возможным переселение из деревень десятков миллионов людей. И не на улицы, а во вполне приличное жилье.
Причем при Хрущеве строили в основном пятиэтажные «хрущобы» с низкими потолками, совмещенным санузлом, смежными комнатками, без лифтов. При Брежневе стали строить дома, тоже собиравшиеся из модулей, которые производились промышленным способом, на специальных комбинатах.
Но были это дома, во-первых, более долговечные. Расчетное время эксплуатации «хрущевки» порядка 55 лет. Сроки безопасной гарантированной эксплуатации таких домов, построенных в конце 1950-х, уже вышли.
А девятиэтажные «брежневки» с лифтами, с более удобной планировкой, должны «прожить» не менее 70–80 лет.
Во-вторых, они и правда намного просторнее и удобнее. Застой, говорите? Ну-ну…
Очереди на квартиры были разные: и на предприятиях, и «общие». На предприятиях все зависело от того, какими фондами оно располагает. На богатом предприятии квартиры получали быстро: на протяжении нескольких лет. Если возводились целые города, их строители получали квартиры сразу, за считаные месяцы.
Красноярск в 1960—1970-е был сплошной огромной новостройкой. И нужному для города специалисту вполне могли просто показать ключи от квартиры: заключай договор и вселяйся. Это работало.