Последних слов я не расслышала, потому что довольно грубо вырвав свою руку из руки Эруан, быстрым шагом уходила прочь. Мне стал ненавистен вид Нуар, с их ярко синими глазами. Хотелось поговорить с человеком. С тем, кто близок мне по духу. И нет, мы люди не на столько засранцы.
– Постой, ты куда.
– Уходи. – Сказала я срывающимся голосом. – Я хочу подумать ОДНА.
Эруан, обладавшая немалой тактичностью, не стала настаивать и оставила меня в покое. Но перед этим посмотрела в глаза так пристально, будто пыталась понять, что у меня в голове.
Я отошла как можно глубже в лес и зарыдала. Судорожно всхлипывая, я стала прислушиваться. Но не голосов Нуар, ни шума от лопастей вертолёта мой слух не уловил. «Что мне делать дальше? Как я снова смогу общаться с Эруан и её семьёй, как будто ничего не было? Как посмотрю в глаза им завтра? Завтра…Нет. Завтра меня здесь уже не будет.» Решила я.
Я не знала, как, и куда я пойду, но всё моё существо противилось тому, чтобы остаться здесь. С теми, кто желает смерти всем людям!
« – Но ведь Эруан не говорила, что они убьют всех. Она просто предупредила о возможном повороте будущего.
– Да, но они хотели нас убить. Даже всё подготовили для этого.
– Нет, ничего у них не выйдет! Во-первых, их слишком мало, чтобы управлять человечеством, а во-вторых, люди тоже не дураки. Они не станут просто так мочить друг друга.
Может мы и ухудшаем экологию планеты, может мы и кровожадны, но не у нас зародились мысли убить всех себе подобных существ, просто немного других.
Нет, я больше не могу оставаться с Нуар.
– Но я же дала им клятву.
– Так я её и не нарушу. Рассказать про них я всё равно никому не смогу, а пункта «ничего не делать без их согласия» там не было, так что я спокойно могу уйти. А то я действительно, уже сильно засиделась в этих лесах. Где-то там, горюет моя семья.»
Да, эту неправильную сказку пора было заканчивать. Я чувствовала, что просо физически больше не могу находиться подле Нуарельди. Все аргументы были на моей стороне. Я чувствовала, что где-то допустила чудовищную ошибку, и теперь её надо было исправить. Мне стало страшно с Нуар. Мне НУЖНО было уйти. Просто необходимо.
…
Я всё-таки вернулась в пещеру ко всем, правда немного позднее обычного. Но вдруг почувствовала, что та дружелюбная атмосфера, что установилась между мной и семьёй Эруан, совершенно разрушена. Я чувствовала себя чужой среди этих непостижимых нелюдей, и мне было жутко. Я старалась ни с кем не разговаривать и не смотреть в их синие глаза.
Перед сном они как всегда пели, а я лежала и продумывала план. План побега.
Я слышала в какой-то передаче про выживание в лесу, что всегда нужно идти вдоль реки. У берега почва самая плотная, а ещё река всегда может вывести к людям. Река была недалеко. Оставалось выскользнуть незаметно.
Я не знала, чутко ли спят Нуар, но днём слух у них был очень острый. Поэтому лучше было подождать. Костёр почти прогорел и в гроте наступила темнота. Только редкие красные отблески выхватывали из неё то фрагменты стен, то спящие фигуры.
Я прислушивалась. Главное было не заснуть самой. Как можно тише я положила свои немногочисленные вещи в сумки и не застёгивая молний стала пробираться к выходу.
Откинув полог, служивший занавеской, я почувствовала прохладу. Ночи в последнее время становились всё холоднее. Я надела свитер и кожаный плащ – подарок Эруан.
На опушке мирно стояли лошади. «прощай Дождик» подумала я, проходя мимо.
Минут через 15 я уже была у реки. Здесь я остановилась и огляделась вокруг. От любого звука замирала душа. Становилось всё холоднее. Я аккуратно нащупала в дупле навесной мостик и своим охотничьим ножом перерезала верёвки в нескольких местах, чтобы за мной не устроили конной погони. Затем перебралась на другой берег по бревну и зашагала в неведомую ночную мглу.
Мне нужно было как можно дальше успеть отойти, пока меня не хватились. Я не знала, что могут сделать со мной Нуар за побег. А ещё я не знала, сколько сил пришлось приложить Эруан, чтобы уговорить на утро родителей не преследовать меня.
Через пару часов лес отступил. Передо мной теперь простиралось гладкое поле из которого торчали некоторые живые, а некоторые засохшие коряги и деревья. Между ними петляла поблёскивающая при луне река, уводя меня на восток.
Почва становилась всё мягче. Я то и дело спотыкалась об кусты или проваливалась в незаметные под травой ямки. Мне было страшно идти одной по незнакомому болоту, но другого выбора у меня не оставалось. Повернуть назад, и притвориться, что ничего не было? Нет я уже не успею до их пробуждения, тем более они всё равно найдут сломанный мост. Оставалось идти только вперёд. Там виднелось что-то наподобие рощи. До туда мне нужно было добраться к утру.
Но чем дальше я отходила от основного лесного массива, тем чаще и сильнее проваливались мои ноги. «В крайнем случае я нырну в реку. В воде я точно не увязну как в болоте.» Пыталась успокоить себя я.
Теперь бы я была рада, если бы меня заметили с вертолёта, но его не было. Была только ночь, нависшая над оставшимся позади лесом, и ветер, завывавший впереди. Мне становилось очень страшно.
На звёздное небо стали наползать тяжёлые облака. А в остальном я шла в тишине, нарушаемой только чмоканьем под ногами. Я начала привыкать к этому однообразию и двигаться практически машинально, иногда прикрывая уставшие глаза.
Вдруг что-то случилось. Мои ноги быстро съехали по чему-то осклизлому, и вот я уже оказалась по колено в холодной воде. Я машинально отпрянула назад, размахивая руками для равновесия, и еле выдернула ноги из мокрой жижи, преградившей мой путь.
Здесь в реку впадал небольшой ручей. Это в его русло я и провалилась. В густых сумерках не удалось хорошо рассмотреть, но мне показалось, что через него можно перепрыгнуть. Пожалуй, это был единственный выход. Немного разбежавшись я прыгнула как можно дальше, но приземлилась не слишком удачно, потому что почва здесь не была твёрдой, как мне показалось. Я сразу же стала уходить куда-то вниз. Животная паника охватила меня и бешенными рывками, я стала пытаться выбраться сама не знаю куда. Давай! – крикнула я себе, и меня испугало, как громко прозвучал мой голос в этом ночном безмолвии.
Дёрнувшись ещё раз вправо, я почувствовала твёрдую опору и через несколько минут мне удалось выбраться окончательно.
Я посидела какое-то время на жухлой траве, переводя дыхание. До рощи оставалось совсем чуть-чуть.
Она оказалась небольшой. С наполовину засохшими крайними деревьями. Видимо, когда-то эта роща была таким же островком леса среди болот, как и тот на котором мы жили, только гораздо меньше. Но со временем трясина стала наступать. Пройдёт несколько лет и болото совершенно поглотит эту землю.
Я уселась передохнуть под деревом. Тёмной полоской теперь виднелся лес. От него меня отделало уже большое расстояние. Где-то на востоке всходило солнце, освещая бескрайнее пространство впереди, где единственным ориентиром отавалась река, теряющаяся вдали. «Тебе нужно идти туда» -сказал мой внутренний голос, и я, посидев ещё немного, пошла.
Два дня бродила я по болотам. Погода переменилась с самого утра. Надо мною нависло низкое осеннее небо и заморосил дождь. Перекинув через плечи ремни от сумок с вещами, и закусив губу, я тащилась вдоль реки, стараясь не выпускать из виду твёрдую почву, предварительно ощупывая каждый следующий шаг.
И всё-таки один раз я провалилась в воду. Вся в тине и грязи я выбралась на сушу и долго плакала. Плакала, потому что устала, потому что мои нервы не могли больше находиться в напряжении, потому что я боялась за свою жизнь… опять.
Ночлегом в первый день мне стал маленький холмик, возвышавшийся над болотами. Я заприметила его издалека, а когда добрела, совершенно промокшая, вымазанная в грязи, обнаружила, что в близи он гораздо больше. На нём росла клюква и молодая сосенка, не выше меня самой. Ягоды я решила не есть. «Они только раздразнят аппетит, но таким количеством сыт не будешь».
Я провела эту холодную ночь с головой закутавшись в плащ, свернувшись на земле под сосенкой, поливаемая сверху дождём.
На утро, проснувшись совершенно окоченевшая, я конечно же обнаружила, что у меня ломит всё тело. Порывшись в сумке, я выудила оттуда оставшиеся конфеты и съела две из них.
Позавтракав таким образом, я снова отправилась выдёргивать из болота ноги.
Весь день дождь не переставал, но под вечер случилась и радостное событие. На горизонте я увидела лес.
Путаясь в лабиринте проток и ручейков, я брела, и брела, и брела целый день навстречу лесу. Сумерки застали меня в пути.
Уже в потёмках я доплелась до первых деревьев. Заснуть мне мешал голод, как ножом резавший желудок. Тогда я, ползая на корточках, почти на ощупь, отыскала несколько горстей ягод, но после этого стало только хуже. Скорчившись от боли и накрывшись плащом, я всё-таки крепко уснула, потому что усталость была сильнее остальных чувств.
Открыв глаза, я увидела над собой голубовато-серое небо. Тучи ушли и было теплее. Я встала на ноги посреди этого дикого леса. И вдруг почувствовала себя такой самостоятельной, отважной и опытной, что мне стало весело. Мне показалось, что я полностью понимаю лес. Что за те месяцы, проведённые в нём, я совершенно переняла его обычаи и привычки.
Я прислушалась. Воркование над головой выдало присутствие небольшой пташки. В одной из сумок у меня лежал арбалет и несколько настоящих стрел, подаренных мне родителями Эруан для охоты. Я медленно вытащила своё оружие, подкралась к дереву и стала целиться. Я была настолько голодна, что просто не могла промахнуться. Но птичка кажется заметила, что за ней наблюдают и умолкла. Я, затаив дыхание целилась. Ещё момент, и она бы упорхнула, но я почувствовала это и выпустила стрелу.
Это была моя первая добыча. С голодным блеском в глазах и ножом в руке, я подбежала к тому месту, куда свалился мой завтрак. Я не убила её, а только ранила в крыло, поэтому она бегала по земле не улетая.