Я нахмурилась. «К чему она клонит?»
– Просто придумай для них отговорки получше. – Досказала она прытко и сразу же переключилась на другую тему. – Но, я смотрю, ты уже засыпаешь. Пойдём я тебя уложу. Да и мне завтра на работу. Я кассир в продуктовом. Пойдём.
В комнате стоял только один диван. На него меня и уложили. Но он показался мне слишком мягким. Подушка душно сдавливала шею со всех сторон. Под одеялом было слишком жарко. Я долго ворочалась, пытаясь заснуть. В голову снова полезли всякие мысли. Я волновалась за нашу с родителями завтрашнею встречу. Что я им скажу? Может правду?
Я постелила на пол одеяло, улеглась поверх него и только после этого уснула.
На утро женщина уже куда-то собиралась.
– Я на работу. – Объяснила она. – Мы договорились с твоими родителями о месте, где ты будешь их ждать. Пойдём, я отведу тебя туда.
Я собрала свои пожитки. Одела постиранные вчера Лидией футболку со штанами и вышла на улицу.
Лидия отвела меня на самую окраину городка. Он был совсем крохотный, поэтому я запомнила путь. Отсюда, взбегая по холмам, далеко просматривалась дорога. Я остановилась на небольшой площади, по видимому центральной. Такие площади есть во всех городах. Они встречают приезжих, своим однообразным фасадом. Небольшая асфальтовая площадка, неработающий фонтан посередине, и чей-то бюст. Лидия предлагала мне подождать папу с мамой в магазине, под её присмотром, но я вежливо отказалась, решив остаться здесь.
Лидия работала кассиром, редкая и нудная профессия. Во всех нормальных городах эту должность уже давно заняли кассы самообслуживания, но в этом захолустье, многое осталось по-старому.
Я со всеми своими баулами опустилась на скамейку и стала ждать. Женщина ушла. День, как и вчерашний, был пасмурный. Я сидела, всматриваясь в каждую машину, изредка проезжающую по трассе. Папина должна быть большой, чёрного цвета. Я уже замечала пару похожих на неё, но все они проносились мимо.
Время тянулось медленно. Прошло уже полдня, но родители так и не приехали. Я начинала волноваться. Иногда мне казалось, что я уже никогда не увижу их.
Так всегда бывает, когда чего-то сильно ждёшь, оно не происходит, но стоит тебе отвлечься оно сразу появится. Вот и сейчас, я полезла в сумку чтобы достать свитер, как на дороге снова замаячила машина. Я окинула её беглым взглядом, но сразу же отметила, что это не моя. Она была старая, тёмно-зелёного цвета. Но тем не менее она включила поворотник и затормозила возле площади. Из низких дверок вылезли двое людей. Мужчина и женщина. Они посмотрели в мою сторону, я тоже глянула на них. Вдруг женщина выкрикнула моё имя и бросилась мне на встречу. Это была мама.
Я встала, выпрямилась и тоже сделала пару шагов, тотчас же оказавшись в маминых объятиях. Она плакала и гладила меня по голове. Вскоре к нам присоединился папа. Как же я ждала этого момента! Но вот когда он настал, я почему-то почувствовала холодность. Мне не было приятно находиться в родительских объятьях и слушать мамин плачь. Я остро почувствовала расстояние, всё ещё разделяющее нас.
– Где ты была?!
– Что с тобой случилось?
– Как же ты похудела.
– Расскажи нам всё.
Я стояла неподвижно, и мне хотелось снова убежать. «Что мне им говорить? Разве они теперь поймут меня? Зачем плакать? Зачем говорить, что я плохо выгляжу, если это не правда?»
Смерившись, с чувством дочернего долга я приняла ситуацию как есть.
– Можно попросить вас об одном? Я всё расскажу, но только когда мы приедем домой.
– Как так? Ты пропадаешь на два с половиной месяца, а теперь не хочешь ничего говорить? – Негодовала мама.
– Я расскажу, но только дома.
– Почему?
Тут неожиданно на мою сторону вступил папа.
– Подумай, может ей сейчас трудно об этом вспоминать. Она же обещала, что всё расскажет.
– Я клянусь, что ничего ужасного не было! – заверила я.
Нехотя, не видя причины, мама согласилась на это. Папа позвонил Лидии и вскоре она подошла к нам. На радостях, он отдал ей несколько крупных купюр, вознаграждение за меня. Лидия сначала отнекивалась, но в итоге приняла этот дар.
Мои вещи побросали в машину, я как всегда уселась на заднее сидение возле окна, и мы тронулись.
Я прислонилась лбом к затемнённому стеклу по которому змейками струился дождь и стала смотреть на проносящийся мимо лес. Мне тоже хотелось плакать. «Что теперь? Разве смогу я вернуться к обычной человеческой жизни? Как я забуду эту свободу? Чувства о Нуарельди у меня оставались смешанными. Они столько всего дали мне. Благодаря ним я всё поняла и многому научилась. Но они ненавидят людей. А разве могу я жить среди тех, кто ненавидит таких как я? И какая у меня теперь цель в жизни? Я не признавалась себе в этом раньше, но я боялась прожить всю свою прекрасную жизнь как Лидия. Быть совершенно ненужной и ни к чему не стремиться.»
Мы ехали в тишине до самой темноты. Только один раз я нарушила молчание.
– Почему у нас другая машина?
– Мы продали её, чтобы организовать твои поиски. – Мрачно пояснил папа.
– И вы искали меня с вертолёта?
– Нет, с чего ты взяла. Мы же совсем не знали где ты.
Заночевали мы в придорожном хостеле, чтобы завтра с утра продолжить путь. Одинокий домик с красной вывеской стоял среди темнеющих холмов. Мы взяли маленький трёхместный номер. Там стояло две кровати. Одна двуспальная и более низкая, у окна. На неё я и улеглась.
– А почистить зубы? – Раздался мамин голос из ванной.
Точно, я совсем забыла, что люди так чистят зубы по вечерам.
В качестве пижамы мне выдали короткую белую рубашку и свободные, тоже белые штаны. Я улеглась на белые простыни, завернулась в одеяло и снова почувствовала дискомфорт. Я отвернулась к окну, но знала, что в мою спину устремлены взгляды обоих родителей. Мне хотелось, чтобы они спали в другой комнате. Мне хотелось быть одной. Но с другой стороны, я чувствовала, что не в праве роптать. Я была глубоко виновата перед ними и заслуживала крепкой порки ремнём, а не этих любящих взглядов.
Заснула я практически сразу.
…
На следующее утро я встала как обычно, за час до восхода солнца. Дождь перестал, но за окном стелился густой туман. Я тихо поднялась с кровати, завернулась в одеяло и выскользнула из номера. Весь отель спал, но входная дверь оставалась не запертой. Я вышла.
Хостел стоял на самой обочине дороги. За ним был крохотный посёлок, а справа от трассы вырисовывался силуэт большого холма. Но из-за тумана его очертания расплывались. Я покрепче завернулась в одеяло и перейдя дорогу стала медленно забираться наверх. Здесь не было никакой тропы и подъём был очень крут. Земляные комья то и дело осыпались из-под ног. Из молочно-белой дымки на меня неспешно выплывали деревья. Совершенно неожиданно наклон прекратился, и я оказалась на ровном плато. Туман здесь был реже и сквозь него я рассмотрела верхушки соседних холмов, пониже. Подо мной находилась дорога. По её другую сторону бледно мигала красная вывеска хостела. Отсюда её стало почти незаметно. Я огляделась вокруг. За моей спиной сидел человек. Где-то неподалёку журчала вода. Сначала я испугавшись замерла, но человек не шевелился. Лёгкий ветер на мгновение рассеял дымку, и я увидела, что фигура высечена из светлого камня. Это была женщина в накидке на голове, так что лицо оставалось наполовину скрыто. Она сидела, поджав ноги на куске булыжника из которого была сделана сама. За её спиной бил родник и стекал по склону чуть правее дороги. Чувство дежавю, или просто смутные воспоминания нахлынули волнами.
Я села рядом, прямо на влажные листья. Взгляд девушки был печально устремлён вдаль, и я невольно стала смотреть туда же. Туман сполз вниз, обнажив верхушки холмов. Они тянулись до самого горизонта. Их вершины увенчивали пёстрые деревья: ещё совсем зелёные, бурые, золотые, пламенно-рыжие и тёмно-бардовые. Это было прекрасное свежее утро.
Среди холмов петляла бесконечная дорога. Она вела вперёд. По ней можно было доехать до больших городов, или наоборот, до сюда. Наверняка она шла и дальше. До самого моря. «Дорога жизни» пришло мне в голову сравнение. И я вдруг поняла, что больше всего в жизни мне нравилось изучать новые дороги. «Ходить по ним и смотреть куда они приведут. Некоторые не приведут никуда, они просто затеряются в лесу и зарастут со временем травой. Другие выведут тебя в прекрасные места.»
Мне понравились эти мысли, и я погрузилась в них с головой. «Также и жизни людей. Некоторые приводят к красивому результату и тогда люди ходят по ним, чтобы увидеть его, но большинство просто исчезают с течением лет. Их прокладывают на время, а потом забывают.
Дороги же, которые куда-нибудь ведут, их всегда видно. Они хорошо протоптаны и их легко найти, но и результат уже известен. На хороших дорогах и в красивых местах всегда много людей. Но можно вообще пойти своей дорогой, точнее без неё. Тогда куда бы ты не двинулся, всё превратиться в твою тропу. И она будет проложена тобой. И если ты стремишься к чему-то, обязательно найдёшь. Возможно твой путь будет пересекаться с чужими, возможно на время ты будешь идти не один, но ты всё равно не должен сворачивать. Тогда в итоге ты придёшь куда-нибудь. Например, к красивому лесному озеру. Но если захочешь, это не станет конечной целью твоего маршрута. Ты можешь странствовать и дальше. А можешь остаться… и когда люди узнают про твою дорогу, они потянуться по ней, тогда она никогда не исчезнет…
Вот что я люблю больше всего: искать дороги или прокладывать свои.
Сколько можно проложить дорог между этими холмами? На восток, на север, на запад, на юг до самого горизонта простирались дороги. Нехоженые дороги. Дороги, которых ещё нет. Можно было спуститься с этого холма и подняться на следующий, и так на сколько хватало глаз! Ты будешь идти вперёд, а на тебя будут падать листья золотой осени, а над тобой будет это красивое небо, этого красивого мира.»
Я посмотрела в небо. Ветер гнал рваные серые облака. В некоторых местах встававшее солнце своими лучами, как золотыми струями подсвечивало верхушки холмов. Эти лучи скользили по ним, то появляясь где-то вдалеке, то вспыхивая совсем близко.