Расчет свой, кстати, сохранит полностью.
–
Вчера вот на вашем любимом Д-20 почти полностью всех потерял, мужики все Кашники, двоим по две неделе оставалось до конца командировки. Хотели домой съездить и обратно. Я обычно таких в тылу держу, чтобы немного отдохнули, мозги в порядок привели, во сне воевать перестали, а эти уперлись и в никакую – оставь нас на орудии. Я и согласился. Один сразу 200, второй в госпитале.
И вот возможно именно это орудие и отработало по бойцам Комбата.
Было ещё и, в-третьих. За последние несколько месяцев сначала с Кошманом, затем уже с Командиром я отвык от пассивного сидения во время работы. Птички наши находились в воздухе 24/7, и каждый такой вылет заканчивался либо уничтоженной техникой, либо разобранной ПВДехой. Но последние две недели полеты ради разведки они просто убивали морально.
Мы понимали, почему Комбат не дает работать по противнику как раньше – снаряды берегли, так как по данным разведки, хохол готовил контрнаступ в районе Часового Яра. Хоть это и была не совсем наша зона ответственности – мы работали севернее до 2-ой Федоровки, но наши орудия постепенно перекатывались и переориентировались в сторону Часика.
Новые цели пристреливались, на планшеты наносились точки и ориентиры, Командир периодически убывал к Комбату для инструктажа, а потом приезжал и показывал где мы будем работать.
Но всё равно – такая работа оставляла слишком много времени для разных мыслей. Например, стало очень хотеться домой.
Поэтому у поставленной на сегодня задачи должен был быть только один исход – мене, мене, текел.
-
Первый выстрел был хорош, я бы даже сказал прекрасен – разрыв возник с небольшим недолетом от прямоугольничка. Точки, расслабленно бродящие вокруг орудия, выстроились в стройную линию и потянулись куда-то влево.
–
Значит там у них укрытие, – с умным видом изрек Тотем. – Значит вот туда и надо будет отправить крайний снаряд.
–
Ага, сразу после того, как пушку уработаем. Девять осталось, – я перечеркнул у себя в блокноте одну из десяти нарисованных черточек. – Выстрел!
Тотем запустил секундомер.
–
Перелет! Тоже хорошо, – вторая черточка была перечёркнута. – На тех же, выстрел! Да, блин!
Тотем удивленно поднял бровь, оторвавшись от экрана:
–
Ты чего, еще же не прилетело?
–
Смена партии, – выматерился я.
Это значило, что, по сути, надо снова делать пристрелку. Неизвестно какой порох будет сейчас, как поведет себя снаряд после выстрела – может и полететь, и не долететь, и вообще куда угодно улететь. Когда удачно пристрелялся, при этом осталось всего 7 попыток – было немного досадно.
–
Время, – зафиксировал Тотем, – и ту же на экране возник разрыв между орудием и укрытием. – Я, пожалуй, немного отлечу, на всякий случай.
Тотем задал разведчику новую траекторию, так чтобы было видно картинку побольше – возможно предстояло ловить разрыв.
–
Выстрел, – я зачеркнул четвертую полоску.
Подлетное было почти 25 секунд, три точки на картинке горели ярко серым, сбившиеся в укрытии маленькие человечки светились одним сплошным пятном.
–
Да ну, на!
Новый разрыв возник совсем не там, где мы хотели бы его увидеть. Совсем на границе картинки, рядом со второй тепловой сигнатурой в ближайшей лесополосе.
–
Сука, не мог он упасть чуть-чуть левее.
По всем нормам разрыв перед “Паладином” мог считаться за попадание – осколками его точно посекло знатно, но в Компании признавался только единственно верный результат – уничтожение с фейерверком. От самоходки резво бежал экипаж. В отличии от расчета орудия у них видимо не было подготовленного укрытия, поэтому колонная из точек резво тянулась в сторону Новомихайловки, благо лесополоса была почти до самой деревни.
–
Ну и что, теперь с вами делать? – возникла дилемма.
Приказ на уничтожение орудия никто не отменял, но уже было выстреляно 4 пульки из 10.
И по кому работать?
Я почесал нос и запросил у орудия информацию по порохам. Остался разнобой по одному, два выстрела из одной и той же партии. Теперь вот точно – рубашка длинная и под ней всё короткое.
Следующие три выстрела были из разряда горе-горькое. Седьмой мы даже не смогли сразу найти, пришлось вертеть камерой на 360 градусов. Оставались не зачёркнутыми три черточки в блокноте.
–
Петухи там сначала немного обосрались, а теперь сидят и ржут над нами, – резюмировал Тотем, глядя на экран. – Эх!
Я усмехнулся:
–
Обосравшиеся петухи не расслабляться – мы еще не закончили.
Но следующие две отметки я зачеркнул толстыми жирными психованными линиями, молоко и молоко.
–
Ну что, будем завершать. Выстрел!
–
Выстрел, – Тотем засек время.
Сразу скажу, чудо не получилось – султан разрыва возник примерно там же, где был зафиксирован первый. Ну, может быть чуть-чуть ближе. Орудие было посечено, возможно даже не БГ, но фейерверка с блэкджеком и шлюхами не случилось.
От Комбата в ответ на отчет прилетело краткое “Ок”.
На утро ни орудия, ни самоходки в лесополосах мы уже не обнаружили, за ночь их куда-то увезли, надеюсь, что на ремонт, а там здоровый чубатый и усатый механик поставил свою резолюцию: “Ремонту не подлежат!”
И списал их в металлолом.
Очень хотелось в это верить
Ближе к началу мая стали ходить слухи, что мы скоро съедем из Соледара, передадим всё МО.
А потом как всегда за полдня раз, и правда съехали. Расположились в одном из дачных поселков, и еще почти месяц работали оттуда. 1 и 9 мая отметили шашлыком в лаваше. Шашлык был не свиной, а куриный.
Вечером после того, как были убраны угли и спрятан мангал, Командир сделал мне предложение, от которого было сложно отказаться.
В ближайшее время, сразу после завершения истории с Бахмутом, Компания выводила своих бойцов на перегруппировку. Необходимо было подготовить для нас места временного размещения. Но суть в том, что выходили мы туда, где никогда не было боев, а значит занять какие-то брошенные дачи или дома было невозможно. Нужно было выкопать и обустроить минимум 30 блиндажей.
– Ты же любишь чего-нибудь строить, это, во-первых, а во-вторых, я же вижу, как ты стал на людей кидаться. Надо тебе передохнуть, пока не покусал кого-нибудь
По поводу второго аргумента – было такое.
До окончания командировки оставался примерно месяц, мне на замену уже приехал товарищ – он был в отпуске, вернулся. Ранее занимался тем же самым, что и мы только на уровне ШО. Он быстро вник в суть, и я полночи просто сидел позади него с умным видом, а днём мотался куда-нибудь в город по всяким разным делам. Выпросил у Старшины маленький погружной насос, сделал подачу воды прямо на нашу кухню – теперь умываться и мыть посуду можно было по-человечески. Нашли в Бахмуте бесхозный холодильник, стирку и микроволновку. Запитал от генератора напрямую всю нашу дачу, и теперь мы покидали её только для того, чтобы сходить в туалет. В принципе ещё пару недель – и эту проблему можно было бы решить.
Поэтому рано утром я собрал по минимуму шмурдяк, погрузился к Механику в машину, где уже сидели мои коллеги-строители, и убыл возводить дома, точнее копать норки. Из инструкций было только напутствие командира – через месяц, а лучше через две недели, должно быть всё готово.
Мы прекрасно расположились под этим деревом – наш палаточный городок был прекрасен и чудесен. Утром мы уходили стучать молотками, пилить пилами, тянуть веревками – норки в черновом варианте выкопал специально обученный экскаватор, что очень ускорило нашу работу. Стройматериалы подвозились оперативно, жизнь была прекрасна, и вот вечером решили немного отдохнуть, был приготовлен праздничный ужин с первым, вторым и по 2 банки энергетика.
Сразу после захода солнца начал накрапывать небольшой дождик. А потом разверзлись хляби небесные, и пошел самый настоящий залповый дождь. Лило так, что в шаге ничего не было видно.
Мы лежали по своим палаткам и радовались, как дети – внутри было сухо и тепло.
Кто ж знал, что мы расположились в русле высохшего ручья…
И вот теперь, стоя в резиновых сапогах, я смотрел, как уплывает наш борщ. Часть вещей мы уже перетащили под тент, где планировалось поставить столовую. Теперь предстояло затащить туда от трех до четырех ящиков из-под снарядов на каждого человека, в зависимости от роста тащащего. Утром предстояло оценить масштаб трагедии, но уже было понятно, что часть норок затопило до самого верха.
Выловил кастрюлю прямо перед тем, как она почти покинула нас, и в обнимку с автоматом и бронежилетом пошлепал под тент.
Глава 16 Ожидание праздника лучше самого
Мы лежим в одной из полуготовых норок и молчим.
Сколоченные двухэтажные кровати – мы лежим внизу, второй этаж используем, как место для хранения вещей. Вместо двери шторка на магнитах.
Наша норка наименее обустроена, в соседние парни протянули себе освещение от генераторов, повесили телевизоры, знаю, что у одних даже есть электрический чайник – когда его включают, то генератор на некоторое время громко взрывает и свет начинает гореть тусклее.
Командир ругается и в очередной раз посылает таких товарищей к общему столу, где стоят газовые плиты.
Нам это всë не надо.
Мы – почти в отпуске.
Наша норка – прибежище “почти дома”.
Наш Портал к родным, наш Телепорт в мирную жизнь.
Мы не хотим его обустраивать, видимо боясь заякориться, пустить корни.
Каждое утро мы ждем волшебную команду – собираться, каждый вечер, после заката мы пьем кофе на кухне и отбивается от шуток товарищей:
–
А ты чего вернулся, что дома не понравилось?
–
Да не, он просто по тушняку соскучился
Ежедневно для того, чтобы никто не маялся от безделья, кто-то из спецов проводит курсы саморазвития.
Не те, на которых релакс и ретвит, другие.
Вчера было подрывное дело и основы радио борьбы. На радостях взорвали пару гранат – как дети, лежали в импровизированном окопчике, прятались за фанерными щитами.