Спина мокрая, каска начинает мешать, и хочется скинут её вместе с бронежилетом. Но – радостно, вот настоящая работа, я почти ни разу не облажался.
Чеддеру передали сначала, что “это – пиздец, а не стрельба”, затем “можете же, когда захотите”, а потом “что прямо в дырочку, перенос огня”.
И вот теперь не спеша добиваем врага… Три беглых и “стой записать” – работа окончена, всем спасибо, все свободны
Стоим, курим. Руки немного подрагивают, не то от адреналина, не то от усталости. Орудие пока не маскируем, ждём команды. Но может погода испортилась, или у разведчика закончился ресурс батареи, а может и всех победили – орудие маскировать, расчет в укрытие, спасибо за работу.
Идем гуськом обратно в дом, Парни гадают, будет ли сегодня ночью еще работа, и насколько долго, похоже, что мини отпуск закончился.
Дома Старшина и Попандопуло не спеша едят плов. Опять обнимашки-попрощашки, иду с рюкзаком и оружием в коричневую от грязи Буханку.
Смена кадра, картина – следующая.
Глава 7 Буханка – не от слова "бухать"
Я не знаю, кто придумал спрятать внутри “Буханки” двигатель, но спать на передних сидениях – это максимально неудобное занятие. Если только вы не гимнаст небольшого роста, ну, или – йог извращенец.
На улице, вместе с Русским миром – пришла самая настоящая Русская зима, такая неожиданная, сразу со снежком и морозцем под минус 13.
Теперь, выезжая на работу, натягиваю термобельё, кофту и “носок” – он не для того, чтобы закрывать лицо, а уютно располагается на шее вместо шарфа.
Где-то сзади сопит Карадай, на правах старшего он растянулся на пассажирских сиденьях. Примерно раз в 40 минут он вздрагивает и толкает меня, чтобы я завел ненадолго машину – замерз значит. Я спросонья протягиваю руку к замку зажигания, делаю “бжжжж”, и через пару минут в машине становится тепло и комфортно. Еще через минут тридцать Карадай, предварительно всхрапнув, ворчит, что нечем дышать.
Я, тоже что-то ворча про дедовщину и машину без автозапуска, глушу мотор. Моя смена начинается в 3 утра, и такой “волчий сон” очень полезен для нервной системы – тренирует выдержку.
Карадай отдежурил первым, сейчас на смене Морок. Сегодня первое января 2023 года.
Перед сном Карадай показал мне курс молодого бойца плюс добавил что-то из “Очумелых ручек”
–
Смотри, в ноги кладем броник, – бронежилет располагается на пассажирском сиденье, выравнивая высоту с железной крышкой двигателя, – а на водительское бросаем спальники, – мой спальный мешок и спальник Морока укладываются на место водителя. – Во, смотри, почти перина
Я понимаю, что из того, что есть – это почти люкс, соглашаюсь, скидываю берцы и натягиваю двое носков.
Мы ни о чем не говорим – просто проваливаемся в сон.
Аккурат под Новый год Старшина привез меня из расчета на Пункт управления. Какой-то завод, в котором в бывших офисах устроены спальные казармы. Мы живем своей сменой: Карадай (он за старшего), Морок и я. Есть ещё одна четвертая кровать, но она пустая и используется для перекантовки отпускников, или когда приезжают смежники в очередной раз чинить “Зоопарк”. Карадай уже работал с этой махиной, и со дня на день ждёт перевода. Морок станет старшим, я, соответственно, стану на его место. А пока мне выдали неучтенный планшет, телефон для связи с орудиями, и под присмотром Морока я постигаю нелегкую работу корректировщика.
Наша смена начинается в 6 утра. С вечера связисты присылают новую точку для работы, Морок, он еще и за водителя, прикидывает куда выдвигаться и сколько это займет времени. Каждый день мы работаем из разных мест, чтобы нас не смог засечь противник. Точки расположены на удалении 1,5-2 часов езды, поэтому подъем в 4 утра.
На сборы 15-20 минут: туалет, утренний кофе, наполнить термосы – и поехали. Я честно – досыпаю в машине пока позволяет дорога. Столик, ящик с дронобойкой, броники – самая лучшая постель до определенного момента.
На месте нас уже ждут обычно связисты и орланщики. Первые, раскинув связь, беззаботно спят внутри своей буханки, вторые шумно курят, пьют кофе и ждут, когда техники запустят птичек.
В кустах еще прячется охрана – в общем самый настоящий элитный глэмпинг на природе.
Утро начинается с нанесения свежей ЛБС – процесс творческий, занимательный и радостный. Штурма каждый день упорото крошат нациков и двигаются на Запад. Можно, конечно, нанести линию кому-то одному и передать информацию файлом остальным, но лучше, когда это делаешь самостоятельно. Во-первых, так лучше знаешь и запоминаешь обстановку, а во-вторых, иногда приходится работать по самой границе соприкосновения, важно не зацепить своих.
Будет тогда больно, неприятно, в лучшем случае – дадут
а) по лицу,
б) два рожка с патронами (могут и без них), и вперед и с песней.
Орланы в воздухе, мы работаем с двумя птичками. Помните этот анекдот про свадьбу в “Запорожце”? Это когда утром трезвые гости никак не могли понять, как их 15 человек в нем ехало?! На что один добавил, что точно все поместились – он же им ты ещё и на баяне играл.
Мы в операторской буханке – как в том “Запоре”– нас работает 10 человек.
Два оператора на одну птичку – один рулит, второй мужественно вскрывает РЭБ противника.
С нами работает две птички – это уже 4 оператора.
Плюс самый Старший оператор, т-щ Начальник, и нас корректировщиков – трое. Плюс иногда заскакивает дежурный связюк – погреться и погреть уши. Обязательно приезжает начальник разведки.
На одной коленке лежит планшет, на второй – блокнот с ручкой. Чудеса эквилибристики – ни то ни другое не падает.
Парни парят в буханке – дым коромыслом совсем не образное выражение, “Орланы” тоже парят где-то над противником. Мы вглядываемся в картинки на мониторе – ищем врага.
Это было самое начало беспилотной войны, противник был непуганный, “Грады”, “Бредли” и прочие “Крабы” беззастенчиво выкатывались из лесопосадки, чтобы отработать свои цели, чтобы одновременно превратиться уже в наши цели.
Для особо рисковых и упоротых начинали летать “Ланцеты”
–
Синий Краб, Синий Краб – он приснился мне во сне, – напеваю я про себя, доворачивая на планшете линию направление стрельбы.
Морок смотрит за моими действиями, он уже написал в ЧК задания для расчета и ждет, что скажу я. Морок обучает сразу на реальных действиях. Перед сном накидал мне желаемые и действительные ТТХ для наших орудий, утром проверил как я нанес ЛБС, и к обеду я уже проводил целеуказание, ну почти самостоятельно.
Песенка про Синего Краба была из пионерского прошлого. Было и есть такое место во Владивостоке, туда меня однажды привели мои вожатые. Не помню, насколько мне там понравилось – декабрь месяц в Приморье для 13-летнего парня из Сибири – то еще приключение, но три камня, похожих на Китенка я привез в сумке домой. И грустную песню выучил.
Теперь мы наблюдали на экране, как чудо польской мысли пытается спрятаться от наших орудий. САУ “Краб” – даже на мониторе смотрелся страшным и огромным. Было три лесополосы, которые находились на самой границе зоны поражений наших орудий. Командир САУ понимал это, и поэтому ежедневно дразнил нас своими выходами. Засечки с этой стороны приходили с очередностью в два-три часа. Координаты менялись незначительно – он выкатывался в самое начало лесополосы – там, где мы его могли достать, что называется, на пределе. Спускался ближе к середине, делал 2-3 выстрела, разворачивался, перескакивал на соседнюю полосу, и не спеша поднимался вверх, зная, что мы его не сможем достать.
Но прямо перед Новым годом что-то пошло не по плану, то ли ретроградный Меркурий вступил в противоборство с ретроградным Марсом, то ли какая-то особая цель была поставлена к уничтожению, но нам удалось вытащить его из трёх недоступных для нас полос, и теперь мы пытались его уничтожить, работая сразу тремя орудиями, не пропуская его в безопасную зону
–
Дальность больше 70, левее 002, – сверяясь с цифрами на планшете, говорю я Мороку.
Он кивает, показывает мне сообщение в ЧК: “Левее 002, больше 90, 1 ОГ”
“Выстрел” – тут же прилетает ответ. Пока я докручивал и подсчитывал, Морок уже отправил указание на орудие, там приняли корректуру и отработали по цели.
–
Выстрел! – дублирует Морок команду для оператора, тот нажимает таймер секундомера, и мы ловим, где возникнет разрыв.
–
Подлетное, – выдыхает оператор, и на мониторе, буквально сразу недалеко от “саушки” возникает облачко разрыва.
“Краб” резко останавливается, дергается и, изменив направление, пытается спрятаться в лесу. На улице предновыйгод, на фоне серых веток массивная черная тушка смотрится, как квадрат Малевича на белом фоне Третьяковкой стены. Я, сравнивая местность и карту на планшете, начинаю корректировать задание.
–
Подлетное, – снова говорит оператор, это значит снаряд второго орудия так же сейчас должен вспыхнуть и уйти в вечность.
–
Ай, красавчики, – Карадай от нетерпения чуть не роняет планшет на пол буханки. Его “Орлан” кружит где-то в районе Бахмута, но у него пока тихо.
Разрыв же от второго орудия возникает в нескольких метрах о спрятавшейся САУ. Мне кажется, что я прямо слышу, как по корпусу польского зверя стучат осколки, и комья мерзлой земли вперемежку с обломанными ветками.
“2 беглым на тех же, по готовности” – показывает мне Морок, отправленное им сообщение. Сейчас некогда ждать, пока я дам корректуру – счет идет на секунды.
“Левее 005, 1 ОГ” – это доворачиваем первое орудие, зажимая “Краба” в ловушку из 152 мм снарядов. Поняв, что им кабзда – от “Краба” бегут фигурки людей.
–
Подлетное, – выпустив плотное синее облако дыма с запахом лесных ягод, сообщает оператор, и мы смотрим на монитор.
“ШАРАХ” – прямо перед брошенной самоходкой возникает разрыв, одна из фигурок словно споткнувшись обо что-то, падает, даже не пытаясь сгруппироваться или защитить лицо и тело. Похоже, как минимум “300”. Но нам его судьба не интересна – мы ждем подарок от первого орудия. Корректура сработала почти как надо – снаряд разрывается точно между пытающимися сбежать солдатами противника. Те, что еще прослеживались на экране, как живые – падают и не поднимаются.