И вот, спустя шесть лет они развелись. Без скандалов и дележа имущества: а что делить, если ничего вместе не нажили? И детей не родили. Так вышло. А точнее, не вышло.
Получив свидетельство о разводе, Маша отметила событие в кафе с подругами. Выпила шампанского, посмеялась над тостами своих девочек бальзаковского возраста. А дома поплакала. Да, любовь прошла, а на смену ей пришло раздражение. И толку от Алеши было немного, но даже старый диван, на котором восемь лет спала, выкидывать жалко, а уж с человеком, с которым у тебя была семья, расставаться… Тяжело.
А теперь оказалось, что и дополнительные неудобства появились.
Ну, да тьфу на них.
Она приближалась к деревне и, чтобы срезать путь, пошла через лесок. За ним – луг, березняк, озеро, а там уже и околица. Но она ее не достигла. Увидела лежащую на траве женщину. Рядом с каким-то кострищем. Из ее головы сочилась кровь. Маша бросилась к ней, осмотрела рану. И тут же услышала мужской голос:
– Немедленно отойдите от покойной!
Обернувшись, Мария увидела мужчину в очках. За его спиной маячил пацаненок.
– Вы мне? – решила уточнить Маша.
– Вам, вам, барышня. Это место преступления, нужно ступать осторожно…
– С этим все ясно… – она сделала шаг назад. – Только я не поняла, где покойный?
– Перед вами.
– Он, то есть она, дышит!
Очкарик тут же бросился к двум женщинам – лежащей и стоящей над ней. Первая застонала и перевернулась на спину.
– Какого хрена? – просипела она.
– Грымза жива! – возопил пацаненок. Маша видела его мельком, когда приезжала до этого в деревню. А вот его спутника (деда?) – нет.
– Рот на замок! – цыкнул он на мальчишку. И уже женщине: – Как вы, Станислава?
– Нормально вроде.
Она с помощью очкастого джентльмена поднялась. Но на ноги сразу вставать не решилась, просто села.
– Что произошло?
– Похоже, проклятое место меня достало…
– Вы серьезно?
– Я на нем постояла, вокруг оси обернулась, потом пошла собирать клевер и… – она поморщилась, а затем натянула бейсболку, из-под которой выбивались и каштановые, и седые волосы. – Такая боль вдруг разорвала затылок, что я сознание потеряла.
– Вас ударили по голове, – сообщила ей Маша. – Чем-то тяжелым. Я медучилище окончила, могу распознать… И посоветовать: обратитесь в больницу. У вас может быть сотрясение.
– Моя башка и не такое выдерживала, – отмахнулась женщина. – Но я не слышала, чтобы ко мне кто-то подкрадывался. Взгляд почувствовала, обернулась, а за спиной – никого. Только дрянь вот эта, – и указала на черный круг.
– Проклятое место, – с дрожью в голосе проговорил пацаненок.
Маша вопросительно посмотрела на его деда. Или не деда?
– Вы тут новый человек? – полюбопытствовал он.
– У меня бабушка местная, из Жмуринки, сейчас я ее дом унаследовала.
– Добро пожаловать к нам. Я – Николай. А вас как величать?
– Марией.
– Какое прекрасное имя!
– Спасибо. А что с эти местом не так? Бабушка ничего такого не рассказывала…
– Берегла, наверное, – ответила ей Станислава. – А так Жмуринка страшными слухами полнится.
– Из-за них у деревни такое дурацкое название?
– Милое, – не согласился с ней Николай.
– Тут обитали жмурики?
– Именно.
– Зомби? – снова не сдержался и влез в разговор старших пацанчик. Не внук, решила Маша. Совсем не похож на Николая.
– Почему зомби? – не понял тот. – Жмурики. Иначе говоря, люди, которые щурились. Дозорные. Деревня на границе с татарским ханством была основана. Тут давным-давно башни стояли. Я же, Васятка, рассказывал тебе. Забыл?
– А я уж подумал, тут ходячие мертвецы бродили, – с досадой проговорил тот. – Но проклятое место все равно настоящее. Вот и баба Стася так считает.
– Я тебе не баба, – насупилась раненая женщина и поднялась-таки на ноги. – И не тетя. Называй меня Станиславой Игоревной.
– Язык сломаешь.
Мария достала из кармана телефон и спросила:
– Вызываю полицию?
– Зачем? – поинтересовалась Станислава, бросив Васю на сбор высыпавшегося из ведра клевера.
– На вас же напали.
– Не надо никуда звонить. Сами разберемся.
– Как так?
Она отмахнулась от Маши, оперлась на руку Николая и зашагала к деревне.
Ох, как понравилась Николаю Гавриловичу Мария!
Сначала ее имя, конечно. Самое его любимое. Но и она сама была хоть куда. Слишком молода для него, но он и не рассматривал ее в качестве дамы сердца. Какие ему романы? О душе уже думать пора. И о детях – своих и подопечных. А все же мысли о хорошенькой дачнице покоя не давали.
Они проводили Станиславу до дома. Мария обработала ей рану (не при Николае – его попросили выйти), забинтовала голову, уложила в кровать. Когда вышла из избы, возле ворот уже собрался люд. Вася всем раззвонил о том, что Грымза чуть на проклятом месте не померла. И люди подтянулись. Из десяти – восемь аборигенов. Во главе с Афиногенией. Эта женщина была вполне приятна, но непонятна. Зачем-то носила Николаю настойки, хотя знала, что он не пьет, и дважды просила осмотреть ее колени. Ей казалось, что у нее – деформация костей. Панкратов, хоть и не был ортопедом, диагностировал полное здоровье, поскольку ровнее и глаже ног ему трогать не приходилось.
Когда Мария показалась на крыльце, Панкратов улыбнулся. Так приятно ему было видеть ее милое лицо в обрамлении темно-каштановых кудряшек. Оказалось, у нее веснушки на носу. А он и не заметил сразу.
– Как Грымза? – тут же подлетела к ней с вопросом баба Зоя.
– Кто? – не поняла Мария.
– Станислава Игоревна, – подсказал ее внук.
– Нормально. Говорит, что даже голова не болит. Но я так не думаю. Предлагала «Скорую помощь» вызвать – отказалась наотрез.
– Приедет она, как же! – фыркнула Фина.
– Если что, у нас – машина, – подала голос одна из дачниц. – Можем ее в село отвезти, там есть поликлиника и наверняка дежурный врач.
– Да ничего с Грымзой не сделается. Она как танк – непробиваемая.
– Ведьма она! – выкрикнул кто-то из толпы.
Бабенки загалдели. Все, кроме Маши. Она, сокрушенно покачав головой, вышла со двора и направилась по укатанной дороге в сторону своего дома. Николай Гаврилович догнал ее и попросил разрешения сопроводить. Она не возражала. По пути болтали. Маша рассказывала о тех периодах своего детства, что проводила в Жмуринке. Как оказалось, Панкратов был знаком с ее бабушкой. Она держала козу, и он покупал у нее молоко. Милая была старушка.
– Вот мы и пришли, – сказала она, когда они достигли калитки.
– Да, – с сожалением ответил он. Идти бы и идти с этой женщиной… Хоть до края света.
– Спасибо, что проводили. До встречи.
– А приходите ко мне вечером на чай, – выпалил Николай. – Из самовара. С вареньем из крыжовника. Сам делал.
– С удовольствием.
Панкратов просиял. Затем назвал адрес (как-никак четыре улицы) и побежал к себе порядок наводить.
Башка трещала неимоверно. Пришлось сильную таблетку пить.
Когда она подействовала, Станислава, покряхтывая, встала с кровати и прошла в кухню. Хотелось крепкого сладкого чаю и бутерброд с колбасой. Как бы она ни болела, аппетит не пропадал. Поставив чайник, Стася задержалась у холодильника. В нем – три вида колбасы, поди выбери, какую хочешь больше. Как это ни странно, имеющая хозяйство женщина мясо ела только в супе. А бутерброды или макароны, крупы – всегда с покупной дрянью. Продаст крольчатину, купит на эти деньги колбасы да сосисок – и рада.
Отрезав себе четыре куска полукопчёной и два – хлеба, Стася уселась за стол. Вода еще не вскипела, и она, подперев щеку, уставилась в окно. Задумалась.
Кто ж ее по башке-то шандарахнул?
И так подкрался тихо, что она и не услышала? Да, в траве сверчки стрекотали громко, и листва шелестела на ветру, но человеческие шаги она должна была различить…
Или нет? На лугу веток нет, хрустеть нечему…
Но когда Стася обернулась, никого за спиной не оказалось. Однако, судя по ране, злоумышленник, подобравшись к ней, встал чуть правее. Там – тень от деревьев. Поэтому она не только не услышала шагов, но и не увидела приближающегося человека.
Может, и надо было полицию вызвать? Но сначала она находилась в шоковом состоянии, даже в порядке бреда предполагала, что ее проклятое место чуть не забрало, а сейчас… Толк какой? Если и были улики, несостоявшийся убийца их прибрал. Орудие он сразу уволок. Стася оглядывалась, чтобы понять, чем ее ударили, но поблизости ничего не было, в том числе толстых веток.
Вода закипела. Станислава заварила себе крутого чаю. И продолжила размышления. Она любила детективы. Но только читать – не смотреть. Классические и современные. И во всех книгах сыщики в первую очередь определяли мотив.
– За что же меня? – спросила у самой себя Стася.
Ответ пришел тут же. За то, что ведьма. Сонечка нашла этому подтверждение, испугалась, убежала, потом вернулась и…
Долбанула Станиславу по голове? А силенок у нее мало было (весила Соня килограммов сорок пять), вот и не смогла череп проломить.
«Подозреваемый номер один, – подвела итог Стася. – Он же – главный!»
Ее матушка – второй. Зуб точит на Станиславу давно. И кишка у нее не так тонка, как у доченьки. Врежет запросто. Если не с целью убить, то проучить.
Стася отхлебнула чаю. Обожглась, закашлялась. Голова снова заболела. Нет, все же врачу нужно показаться…
– Баба Стася, тебе плохо? – услышала она обеспокоенный детский голосок.
– Сколько раз тебе говорить…
– Да, да, я помню. На вы и по имени-отчеству. – Васина мордаха показалась в окне. Он умылся, но плохо. Под носом все еще зелено. – Как башка?
– Трещит.
– А я вам ягод принес.
И положил на подоконник несколько гроздей красной смородины.
– У Гаврилыча надрал?
– Ага. Но с его разрешения.
– Заходи. Чаю попьем. С бутербродами.