— Извини, что отвлекаю тебя… Ты, наверное, работаешь… Я только что вернулась домой, и я… — Она перевела дыхание. — У меня целый день кое-что на совести… Я не могу больше скрывать это от тебя.
Она говорила взволнованным голосом. Джефф вдруг почувствовал, что тоже волнуется.
— Эй, может, все не так уж плохо? — попробовал пошутить он. — Что бы ты ни натворила, я тебя прощаю. О'кей?
— Не перебивай меня, — сказала Кэйт. — Помнишь, ты сказал, что Флэннери несла слишком тяжелый рюкзак? Так вот: там была не кошка. Флэннери тайком отнесла Эллен свои книги — те самые сказки, которые, как ты считаешь, ужасно влияют на… Честно говоря, я так и не сказала Флэннери, что сказки под запретом. Я хотела, но слова как-то все время застревали в горле.
Джефф мял телефонный провод в пальцах, раздираемый между необходимостью рассердиться и боязнью обидеть ее.
— Результаты уже налицо, — сказал он. — Какой смысл…
— Нет, дай мне закончить, — перебила она. — Не могу сказать, что мне жаль, потому что, если честно, мне не жаль. Я просто не хочу, чтобы ты обвинял Флэннери, потому что она это сделала, не ведая, что творит.
— Понимаешь, Кэйт, кто виноват — это уже не вопрос. Вопрос — как нам избежать повторения подобного в дальнейшем. — Джефф краешком глаза заметил появившуюся в дверях гостиной Эллен.
— Может, нужно отменить наш пикник, — сказала Кэйт. — Может, надо отменить… все. Флэннери, конечно, огорчится, но она справится. И Эллен тоже.
Джефф почувствовал, как что-то ускользает от него, и неожиданно понял, что не может это потерять.
— Не будем расстраивать девочек, — произнес он. — И меня.
— Но мы же оба понимаем — наши отношения никуда не ведут…
— Это неизвестно, Кэйт. Сейчас ничего нельзя сказать наверняка.
В трубке было слышно, как она вздохнула.
— Хорошо. У нас есть еще пара дней, чтобы все обдумать. Потом постараемся провести время на пикнике цивилизованным образом. А потом…
— …мы все будем делать постепенно. Идет?
В трубке молчали пару секунд, но ему показалось, прошла вечность.
— Идет, — наконец выдавила она. — До свидания, Джефф.
Он подержал трубку в руке после того, как послышались гудки, не желая отпускать ее. Но тут Эллен вошла в гостиную, и Джефф с неохотой повесил трубку на рычаг. Его дочь присела на кожаный диван и посмотрела на него вопросительно.
— Так Кэйт будет моей новой мамой или нет? — спросила она.
Джефф попытался скрыть ошеломление за беззаботным смешком.
— Мы с Кэйт едва знаем друг друга. Почему ты задаешь мне такие вопросы, дорогая?
— Я видела, вы целовались. Люди обычно не целуются, если не любят друг друга. Сначала они целуются, а потом женятся или выходят замуж. Я буду согласна, — быстро добавила Эллен. — Кэйт нравится мне. Я думаю, мама-клоун — это нормально. А сестра-Флэннери — еще лучше.
— Знаешь, не мечтай чересчур о многом, — сказан Джефф. — Я… не думаю, что Кэйт согласится выйти за меня замуж.
— Она согласится! — Глаза Эллен блестели. — Спроси у Флэннери!
— У какой Флэннери? У той, что сочиняет сказки о феях и русалках? Это Флэннери говорит, что ее мама согласится выйти за меня замуж?
Эллен рассмеялась.
— Как насчет партии в шашки? — Джефф наклонился и потрепал ее по щеке.
— Ты обещал, когда мне исполнится девять, научить меня играть в шахматы.
— Хорошо. Но больше никаких русалок и фей на сегодня. И без разговоров о моей женитьбе на ком бы то ни было. Идет?
— Идет! Я пошла за доской.
Эллен вышла, а Джефф откинулся в кресле и невидящим взором уставился на лопасти вентилятора. Его мысли крутились с не меньшей скоростью.
Жениться на Кэйт?
Сама мысль об этом казалась неумной шуткой. Что у них общего — у него и у маленькой импульсивной Кэйт Валера? Их совместная жизнь превратится в непрекращающуюся битву — о, у них никогда не переведутся для этого поводы. Они будут ругаться из-за его богатых друзей и буржуазного образа жизни. Из-за его матери. Из-за того, как правильно растить детей. А если эти темы перестанут быть для них актуальными, они найдут повод поругаться из-за того, что приготовить на ужин.
Но по крайней мере его жизнь никогда больше не будет скучной.
— Папа, вот доска и фигуры. Приступим? — позвала Эллен из столовой.
Джефф поднялся. Ему всегда нравилось играть в шахматы, и он давно уже собирался научить этой игре Эллен. Но сегодня потребуется вся его сила воли, чтобы сосредоточиться на фигурах.
«Играет ли в шахматы Кэйт? Не уверен», — подумал Джефф. Трудно представить ее сидящей за доской и спокойно что-то обдумывающей. Она такая энергичная, яркая, как колибри, — постоянно в движении, постоянно жестикулирующая, оставляющая радугу вспышек там, где прошла…
Жениться на Кэйт Валера? Какая нелепая идея!
Почему же тогда его сердце замерло, когда Эллен высказала эту идею вслух?
Они просто друзья, вот и все. У них необычная дружба, живая и теплая. Теплая?..
Пожалуй. Почти как пламя лесного пожара.
Все два дня Кэйт отчаянно искала повод не пойти на пикник. Но так ничего и не придумала. И вот они с Флэннери — в купальниках и легких сарафанах, намазавшись кремом против загара, запихнув в сумки полотенца, лосьоны, ведерко и лопатку, старый бинокль и тщательно упакованный домашний пирог с манго, — вот они ждут, пока подъедут Джефф с Эллен.
— И запомни, никаких отлучек, — в сотый раз инструктировала Кэйт дочь. — Ты и Эллен все время должны находиться у нас на виду. Далеко не заплывать. В воду заходить не глубже, чем по плечи. Ясно?
— Ясно, ясно. — Флэннери приникла к окну. — Вот они! О, Господи! Они захватили с собой бабушку Эллен!
— Что? О, нет! — Кэйт охватила паника. — Только не это…
— Пошли, ма! — Флэннери захихикала, направляясь к входной двери и открывая ее. — Эй! — закричала она. — Мама сказала, чтобы вы положили свои сумки в наш джип! Тогда не придется пачкать вашу красивую машину песком.
Кэйт услышала, как Джефф что-то ответил, потом раздался звук открывающегося багажника. Когда она набралась смелости выглянуть, они все втроем уже тащили вещи Пэрришей от «БМВ» к джипу. Миссис Пэрриш нигде не было видно. Ух, эта Флэннери!
— Привет, — произнесла Кэйт, появляясь на крыльце с корзиной, полной снеди. — Подходящий день для пикника, не правда ли?
Джефф с улыбкой повернулся к ней. Он был безупречно мужествен в коротких шортах и хлопчатобумажной куртке, так шедшей к его бронзовому загару. Под курткой Кэйт отметила мускулистый торс и жесткие черные волосы на груди. Он выглядел таким соблазнительным, что ей захотелось лизнуть его, как вафельный стаканчик мороженого.
Пока Джефф внимательно рассматривал ее, Кэйт взглянула вниз и заметила, что лосьон от загара, который она с таким тщанием втирала утром, оставил полосу на левой ноге. Кэйт сделала движение, чтобы вернуться и переодеться в длинные брюки, но было поздно.
— Выглядишь потрясающе, — сообщил Джефф.
— Как всегда. — Она заперла дверь и направилась к джипу. Остается только уговорить девочек закопать ее по горло в песок. Или, лучше, заплыть в Гольфстрим и позволить себе быть съеденной акулами. Все — только не мучительное визави с человеком, который не мог принадлежать ей.
— Я сяду за руль, — сказала она, устраиваясь в джипе. — Вы назад, леди. Пристегнитесь, мистер Пэрриш.
— Я так понимаю, вы уже решили, куда ехать. — В голосе Джеффа послышалось удивление, неприятно резанувшее по ее напряженным нервам.
— В полумиле отсюда есть маленький фиорд, — ответила она, давая задний ход. — Там не бывает больших волн и есть чудесная отмель. Я подумала, там будет безопасно для наших девочек.
— Хорошая мысль. — Он откинулся на сиденье, ветер развевал его густые волосы. Джип выехал на шоссе. — Я захватил с собой сэндвичи и воду. Надеюсь, брюссельская капуста и авокадо придутся вам по вкусу.
— И я надеюсь. — Кэйт обернулась, чтобы убедиться, не слушают ли девочки. — А вы не забыли ветчину с сыром для Флэннери?
— Представьте, не забыл.
— Ветчина — в обмен на сказки. Ну что, после этой сделки мы в расчете, мистер Пэрриш?
На секунду Джефф перестал дышать, а потом вдруг закатился таким громким веселым смехом, что Кэйт поняла: она будет долго слышать его во сне.
— Ну, вы и штучка, Кэйт Валера!
— Неужели? — Она метнула на него взгляд и встретилась с широкой улыбкой.
— Вы — как глоток свежего воздуха, — сказал он. — Нет, это штамп. На самом деле вы — миниатюрный циклон, врывающийся в мою жизнь и превращающий все в вихрь и сумятицу…
— Надо же! — Щебенка застучала по днищу — она свернула на проселок. — Чем же я заслужила столь лестное сравнение?
— Еще спрашиваешь? Ты заставляешь меня злиться. Смеяться. Черт, иногда ты заставляешь меня чуть ли не рыдать…
— И это хорошо?
Рука Джеффа накрыла ее руку, лежащую на рычаге переключения скоростей. Для Кэйт краткое прикосновение его пальцев было сладостной пыткой.
— Отлично! — ответил он.
Она свернула на совсем узкую дорожку, петляющую среди кустов и ведущую прямо к прибрежным дюнам.
— По мне, лучше бы вы сказали обратное. Ваши слова пугают меня. Вы представить себе не можете, до чего меня иногда все пугает.
— Почему, Кэйт?
— Потому что это неправда — не вся правда по крайней мере. Вы развлекаетесь со мной, вот что.
Он деланно рассмеялся.
— Что ж, ты немного в этом права. Я развлекаю себя. Но это не все, далеко не все. Скажи, чего ты боишься на самом деле, Кэйт?
Требовательные нотки в его голосе вызвали у нее новый приступ страха. Такое чувство, как у прыгающего в первый раз с парашютом. Охваченная паникой, Кэйт попыталась переменить тему.
— Посмотрите, девочки! — пропела она, указывая на точку в голубом небе. — По-моему, кроншнеп. Флэннери, живо бинокль.
Кэйт почувствовала облегчение, услышав ответный смех девочек и возню с сумкой, из которой никак не хотел появляться бинокль.
— Скорее, скорее — ну? — подзадоривала их Кэйт. — Вон, прямо там, впереди, летает вокруг деревьев.