— Окончание истории нетрудно угадать, — сказала Кэйт. — Я никогда больше его не видела. Через месяц он женился, а вскоре я узнала, что у меня будет ребенок, о существовании которого он не подозревает до сих пор. Я отказалась от мысли об учебе и решила растить мою дочку в том же доме, где выросла сама. В такой любви… — Голос Кэйт прервался.
Смахивая слезы, она безуспешно пыталась взять себя в руки.
— Кэйт, все в порядке, — осторожно сказал Джефф. — Никто тебя не винит. Ты была молода и неопытна. Каждый может ошибиться…
— Нет! — резко остановила его Кэйт. — Вот что вы должны понять — слышите, вы оба! Флэннери — это подарок судьбы и благословение Божие. Флэннери — гордость и оправдание всей моей жизни! Я ни о чем не жалею! Ни о чем!
Тишина повисла в воздухе. Прошло несколько секунд, прежде чем миссис Пэрриш пошевелилась и заговорила.
— Ну, знаете! — фыркнула она. — Что-то определенно изменилось в этом мире с тех пор, как я была молодой! Никаких сожалений, в самом деле! — Она поежилась, обхватив себя руками. — Что-то становится прохладно. И комары… Простите, вы закончили?
— Почти. — Кэйт расправила плечи, страхи ее теперь почти исчезли от сознания того, что признание уже в прошлом. Но даже сейчас она чувствовала, как замирает у нее сердце. — На этот раз я почти купилась, — сказала она. — Позволила себе представить, что мы с Флэннери сможем вписаться в вашу жизнь. Похоже, прошедшие десять лет ничему меня так и не научили. Прошу прощения, что так сильно захотела, чтобы очередная иллюзия стала реальностью. Точно так же, как тогда.
— Это не одно и то же, Кэйт! — Джефф внезапно охрип. — Ты сама знаешь, теперь все по-другому. Я люблю тебя и никогда не сделаю то, что сделал он…
— Тебе и не придется, — мягко ответила она, сгорая от любви к нему. — Как ты не понимаешь? Если бы я осталась, это стало бы причиной постоянных разногласий в вашей семье. Моя дочь и я навсегда остались бы аутсайдерами, чужаками, теми, кто все портит. Через некоторое время ты начал бы обо всем жалеть, а для меня это в сто раз хуже, чем вовсе тебе не принадлежать.
— Черт возьми, Кэйт, я не могу отпустить тебя вот так…
— Нет, — поспешно оборвала его она. — Я должна уйти сейчас, пока еще есть силы. Не делай из этого фарс, не преследуй меня, Джефф. Кто-нибудь из официантов отвезет меня домой. Флэннери будет тяжело, но, может быть, пришло время ей узнать, что не все в сказках — правда.
— Я вас в последний раз спрашиваю, — тяжело поднявшись на ноги, мать Джеффа почти кричала, — вы все сказали?
— Еще, последнее, — объявила Кэйт, пристально глядя ей прямо в глаза. — Я прожила большую часть жизни в почтении к вам, дачникам, — уважая ваши большие дома, вашу дорогую одежду и шикарные автомобили, — но теперь все изменится. Я не хочу, чтобы моя дочь росла так же, как я, чувствуя себя человеком второго сорта только потому, что живет в Мисти-Пойнт круглый год. Я в состоянии подать ей пример, и первое, что сделаю, — это буду участвовать в вашем хваленом комитете. Обязательно приду на заседание в среду с целым портфелем идей, и если это вас раздражает, можете отменить засе…
— Не надо недооценивать меня, мисс Валера. Я собираюсь присутствовать на заседании. Нам всем не терпится поскорее узнать, чего вы стоите.
Кэйт выдержала пристальный взгляд серых глаз пожилой женщины — и уловила в нем вызов, но вызов равного равному.
— Уж постараюсь удовлетворить ваше любопытство, — спокойно парировала она. — А сейчас, если позволите…
— Кэйт, мы еще можем что-нибудь придумать. — Лицо Джеффа было в тени, но мука в его голосе рвала ей сердце. — Не делай этого.
— Нет, поздно! — Кэйт с усилием отступила от него. — Если я и могу что-то сделать, так именно это. Прощай, Джефф.
Она молниеносно развернулась и ровным шагом вернулась в яхт-клуб.
Глава десятая
Кэйт остановила джип на неосвещенной дорожке перед домом Пэрришей и посигналила. Пальцы на руле отбивали лихорадочную дробь. Она подождала, пока из дома выйдет Флэннери.
Когда четверть часа назад метрдотель яхт-клуба отвез ее в своей машине домой, она сразу перезвонила Флэннери и велела ей собирать вещи.
— Все расскажу, когда приеду, — уклонилась она от требования объяснений. — Поторопись.
Всю дорогу до его дома Кэйт оглядывалась, словно водитель, уходящий от погони. Она боялась, что Джефф захочет встретиться с ней, когда она приедет забрать Флэннери. Но его нигде не было видно. Он, вероятно, остался на балу, и Памела Данбар уже пользуется этим. «И пусть, так и должно быть», — с горечью решила Кэйт. Когда она сказала, что между ними все кончено, то не лгала.
Свет залил крыльцо — открылась входная дверь. На пороге показалась Флосс, а за ней — Флэннери. Ее тонкая тень скользнула к джипу.
— В чем дело, ма? — набросилась на нее дочь, влезая в салон и бросая на заднее сиденье рюкзак. — Ты же сказала, можно будет остаться на ночь! Нам было весело! Так нечестно!
— Да, солнышко, нечестно, — с болью в сердце ответила Кэйт, включая заднюю передачу и разворачивая джип. — Особенно для вас с Эллен. Но ничего не поделаешь. Пристегнись.
— Что случилось? Вы поругались?
— Не совсем. Джефф и я… просто мы решили больше не встречаться друг с другом. — Резко вывернув руль, Кэйт вывела машину на шоссе.
— Не может быть! — завопила Флэннери. — Он же собирался просить тебя выйти за него замуж!
К горлу Кэйт подкатил ком.
— Не придумывай… — прошептала она. — Мне и так плохо.
— Я не придумываю нисколечко, это правда! Эллен подслушала, как он говорил ее бабушке, и сказала мне. Мы должны были стать сестрами! Зачем ты все испортила, ма? — Она откинулась на сиденье, выставив от обиды нижнюю губу.
Кэйт вздохнула, сбрасывая скорость — они въехали в полосу тумана.
— Я не могла поступить иначе, дочка, — с трудом проговорила она. — Я всегда знала, ничего хорошего из этого не получится. Теперь окончен бал, дело прошлое, и Русалочке пора вернуться в море.
— Ты что, хочешь сказать, ты порвала с ним, потому что Пэрриши богаты, а мы нет? Ма, это глупо! Для меня или Эллен это не важно. Почему же вы, взрослые, такие тупые!
— Хватит, Флэннери. У меня голова раскалывается. — Кэйт выключила фары, чтобы не ослепить водителя встречной машины. И в ту же секунду поняла, что это «БМВ» Джеффа. Сердце екнуло — красные огоньки исчезли из зеркала заднего вида.
Может, Джефф не заметил ее? Стоп! Она не должна хотеть, чтобы он заметил. К тому же он, наверное, не один — с Памелой Данбар или матерью. И какая теперь разница? Он просто «дачник», и у них все кончено. Если они встретятся вновь, то только случайно.
«Он же собирался просить тебя выйти за него замуж!» Слова Флэннери звучали у нее в голове как отзвук ее рухнувших надежд. Если даже Джефф был бы настолько сумасшедшим, чтобы сделать ей предложение, а она — настолько безумна, чтобы принять его, — даже тогда их брак стал бы бедствием, решила Кэйт. Правда, Оливия Карлинг пережила похожую ситуацию. Но той, конечно, «не светило» приобрести такую свекровь, как миссис Пэрриш.
Кэйт проехала остаток пути до дома, чувствуя себя глубоко несчастной. На душе было пусто, холодно и одиноко. Только так и следовало поступить, уговаривала себя Кэйт вновь и вновь. Она вышла из игры, не дожидаясь, пока все станет отвратительным и фальшивым. Когда-нибудь она одобрит свой поступок. Но сейчас ей было плохо.
Она снова взглянула на расстроенную дочь. Пройдет немало времени, прежде чем та простит ее. Но еще больше его пройдет, прежде чем Кэйт Валера сможет полюбить вновь.
Джефф мрачно смотрел в свою чашку кофе и, наверное, в двадцатый раз за день делал усилие сосредоточиться на работе. Завтра надо представить госпитальному совету окончательный вариант проекта, а столько еще требуется доделать! Но без моральной поддержки Кэйт его энтузиазм куда-то улетучился. Скажи ему кто раньше, что можно так сильно нуждаться в другом человеке, он бы этому не поверил.
Последние четыре дня он провел преотвратительно. Едва ли хоть час проходил без того, чтобы ему не хотелось схватить телефон и набрать ее номер. С полдюжины раз он уже брался за трубку, но всегда останавливался. Кэйт прекратила их отношения. Кэйт приняла это решение сама. Она должна сама и изменить его.
— Джефферсон! — с лестницы раздался голос его матери, возвратившейся с заседания библиотечного комитета. Без сомнения, ей не терпится рассказать ему обо всем — в частности, о выступлении Кэйт.
— Я у себя. — Готовясь к очередному испытанию, Джефф поднялся и принялся расхаживать по комнате. Все последние дни их отношения оставались крайне натянутыми, но она была его матерью, и он по меньшей мере обязан платить ей вежливостью.
— Ну, как провели время? — спросил Джефф, стараясь быть как можно любезнее. — Аукцион принес достаточно денег? Можно проектировать библиотеку?
— Почти, — выдохнула мать, опуская свое затянутое в корсет тело на краешек кресла и обмахиваясь номером «Города и деревни». — У фонда недостает каких-то нескольких тысяч долларов, но мы планируем собрать их, устроив еще одно шоу: городскую ярмарку и карнавал в честь столетия со дня основания Мисти-Пойнт. Если все пройдет должным образом, у нас окажется нужная сумма. Да, кстати, карнавал и все остальное — идея твоей мисс Валера.
— Она уже не моя мисс Валера, — парировал Джефф, благодарный ей хотя бы за то, что она перестала называть Кэйт «эта женщина, Джо-Джо». — Но идея действительно хороша. Признаюсь, я бы до такого не додумался. Там соберется весь город.
— И в комитете никто не додумался. А она, знаешь, нагло так поднялась и изложила свой план. А когда ее поддержала Оливия Карлинг, у нас не осталось выбора. Ты знаешь, как настойчива бывает Оливия, когда что-нибудь взбредет ей в голову. Дело в ее происхождении, я полагаю. Единственная, кто упиралась, — Лэйси Энн Боделл.
— Неужели? — бесстрастно спросил Джефф. — И что было дальше?
— Лэйси Энн согласилась — только при условии, что твоя мисс Валера исполнит перед всеми на карнавале свой клоунский номер.