— До сих пор она более или менее со всем справлялась.
— Отлично. Да, еще кое-что. Мне понадобятся наличные, чтобы раздобыть информацию. Я собираюсь поговорить со шлюхой, а, как вам должно быть известно, шлюхи чеков не выдают.
— Сколько?
— Не скажу точно. Полтинник или около того.
— Мистер Даффи, я бы не хотел, чтобы вы пробили в моем бюджете такую же брешь, как Сальваторе. Вы меня понимаете?
— Хорошо. Так вы передадите деньги вместе с кассетой?
— Нет, возьмите из аванса. Вдруг она не захочет говорить, — возражение было справедливым.
— Договорились. Напомните, как зовут вашу секретаршу.
— Белинда.
В три часа Даффи уже ждал в закусочной на Пэддингтонском вокзале, сидя спиной к стойке. Неожиданно его похлопали по плечу, и чей-то голос пропищал:
— Мистер Даффи?
Он обернулся. Это была секретарша. Даффи нахмурился.
— Мистер Маккехни просил передать вам вот это, — она протянула коричневый конверт. — Не хочу показаться навязчивой, но, по-моему, там кассета, — девушка наклонилась к нему и с улыбкой прошептала:
— Мистер Даффи, все это ужас как интересно, правда?
Если бы Даффи не оставил дома маску Кинг-Конга и клоунский колпак, он бы сейчас с радостью их надел — для полной «маскировки».
Дома, прослушав пленку, Даффи выяснил, что на первой стороне ничего неожиданного нет. Он проиграл запись, главным образом, чтобы послушать голос Сальваторе. В нем не было такого уж сильного акцента, как описывал Маккехни, зато слышалось явное удовольствие человека, ощущающего себя хозяином положения. К концу разговора Маккехни произнес:
— Вы на меня слишком давите, неужели сами не понимаете?
— Давлю на вас, Маккехни? Давлю? Если бы я и вправду это делал, вы бы почувствовали, могу заверить. Нет-нет, вы просто помогаете мне разрешить небольшой кризис с наличностью, вот что вы делаете.
— Где я вам найду сто пятьдесят фунтов за четыре дня?
На другой стороне раздался смешок:
— Не сомневаюсь, ваши акционеры не станут возражать против сокращения дивидендов всего на один год.
— Хотите сказать, что оставите меня в покое? — в голосе Маккехни прозвучала слабая надежда.
— Нет, я не совсем это хочу сказать. Наоборот: не думаю, что кризис с наличностью разрешится в ближайшем будущем. Возможно, мне придется обратиться к вам за более крупными суммами.
— Я не смогу найти сумму, о которой вы просите.
— Что ж, Маккехни, могу только намекнуть, что вам, возможно, придется обратить в наличность кое-что из собственности фирмы.
— Что вы хотите этим сказать?
— Уверен, вам вовсе не нужно столько места для складирования продукции. Два склада! Могу предположить, что при более разумном управлении вы могли бы обойтись и одним. Разве не так?
— Как я могу избавиться от одного из складов? — в голосе Маккехни появились почти панические нотки. — Не могу я.
— А ты рискни, Маккехни, рискни.
На другой стороне пленки Маккехни демонстрировал куда большую храбрость. Видимо, заразился от Сальваторе, а может быть, вдруг осознал, что Даффи будет это слушать, и решил показать себя во всей красе. Прослушав всю запись, Даффи перемотал пленку и снова проиграл кусочек в середине.
— … последний раз.
— Мы приложим все усилия, мистер Маккехни. Большего обещать вам не могу.
— До сих пор, Салливан, ваши усилия меня не слишком впечатляли. По-моему, вам пора, наконец, взяться за дело, хватит воздух пинать. На этот раз я хочу каких-то гарантий.
— А именно?
— Хочу убедиться, что кто-то из ваших людей будет наблюдать за передачей денег.
— Хорошо, я вам это гарантирую.
— Этого недостаточно, Салливан. Я хочу знать, кто там будет; дайте описание, чтобы я мог проверить, на месте ли он; мне нужно имя и звание, чтобы при необходимости связаться с ним потом.
— Вы что, Маккехни, пытаетесь научить меня руководить собственным отделом? Я не потерплю, чтобы какой-то… приходил на мой участок и указывал мне, что делать. Я не позволю вам вмешиваться в работу моих людей.
— Надеюсь, Салливан, вы не будете упорствовать в своем нежелании сотрудничать.
— Что вы хотите сказать?
— Только то, что уже сказал. — Маккехни был невозмутим. — Мне кажется, в наших общих интересах, чтобы полиция оказала нормальное содействие местному бизнесмену.
— Гм, — будь Даффи на месте Салливана, он бы заявил, что Маккехни блефует и послал куда подальше. Салливан проявлял большую осторожность.
— Посмотрим, что я могу сделать. Имя и звание я вам не скажу, но дам описание сотрудника, который будет отслеживать передачу. Позвоните, когда вам назначат место.
Даффи остановил пленку. Потом отмотал назад несколько секунд и нашел то место, где Салливан произнес: «…меня руководить собственным отделом? Я не потерплю, чтобы какой-то… приходил на мой участок и указывал мне, что делать». В записи был перерыв длиной секунды в две с половиной. Даффи набрал номер Маккехни.
— На пленке стерта часть записи.
— Что?
— Кусок разговора стерт. Что там говорил Салливан?
— А, это. Да, мистер Даффи, да, есть там такое, вы совершенно правы. Ничего особенного, к делу отношения не имеет.
— Что это было и почему вы стерли?
— Ну… понимаете, я вдруг подумал, если эта запись когда-нибудь… в общем, станет, скажем, частью материалов расследования, понимаете?
— Ясно.
— В такой ситуации я бы не хотел, чтобы те, кто будет слушать пленку, думали обо мне в тех выражениях, которые употребил старший инспектор Салливан. Вам может показаться, что я несколько мнителен, но такова моя реакция на его слова.
— А как он вас обозвал?
— Вы должны пообещать, что никому не скажете.
— Хорошо.
— Ну, он меня назвал… хрен собачий.
Даффи молча улыбнулся.
— Ваша тайна умрет со мной, мистер Маккехни.
Дело было во вторник. Деньги было сказано передать в пятницу. В одиннадцать Маккехни позвонил Даффи домой.
— То же время. Час дня. Опять в мусорную корзину. Брюэр-стрит. Урны у въезда в гараж рядом с «Деликатесами Джино». Самая дальняя от магазина. Салливан обещал, что его человек будет сидеть у окна в кафе напротив. Сказал, чтоб я шел не по нужной стороне, притворился, будто не вижу, где находится «Джино», и проверил, на месте ли полицейский, а потом перешел дорогу и бросил конверт.
— Как он его описал?
— Сказал, у него будет красный галстук, так что я легко замечу через окно. Больше ничего сообщить не соизволил.
— Ясно. Выполняйте инструкции обоих. Свяжусь с вами позже.
Даффи хотел быть на месте пораньше, чтобы посмотреть, как появится человек Салливана. Но и человеку Салливана придется прийти заранее, чтобы наверняка сесть за столик у окна к часу дня. Значит, надо прийти совсем загодя. Даффи взял такси. Маккехни придется оплатить эту вынужденную роскошь.
На Брюэр-стрит Даффи прибыл около половины двенадцатого и медленно прошел по улице особой походкой завсегдатая этих мест, быстро приметив магазинчик «Джино», а затем и кафе на другой стороне. Из окна кафе урны хорошо просматривались, но проблема состояла в том, что Даффи не мог подыскать место, с которого было бы видно и урну и кафе. Метрах в четырнадцати от кафе располагался бар, оттуда можно было наблюдать за передачей денег, но невозможно увидеть человека Салливана. Или магазинчик порнолитературы, из которого кафе просматривалось, а урна — нет; можно что-нибудь купить, чтобы не выставили, и постоять посмотреть. Нет, так не пойдет, надо видеть, как деньги будут забирать. А почему бы тогда тоже не сесть в кафе? Может возникнуть неловкая ситуация, когда и Даффи, и человек Салливана одновременно побегут вслед за курьером, но ладно, там видно будет.
Даффи решил сесть в кафе. Он зашел туда около двенадцати, присел за столик подальше от окна, заказал еду, хотя есть не собирался, и стал ждать. Двенадцать пятнадцать: пришли те, кто обедает пораньше. Двенадцать тридцать: народу становилось все больше. У окна осталось всего два свободных столика. Двенадцать сорок пять: только один столик. По крайней мере, такое количество посетителей обеспечит Даффи прикрытие, но где же человек Салливана? И тут он заметил, что на единственном свободном столике стоит пластмассовая табличка «Заказано». Это уже слишком шикарно. Двенадцать пятьдесят: в кафе неторопливо зашел мужчина с красным галстуком. Даффи бросил на него быстрый взгляд и опустил голову.
Шоу. Господи, вот не ожидал. Старина Рик, как его называли в «Уэст-Сентрал». Этого Даффи не учел: думал, пришлют какого-нибудь новичка, которого он никогда раньше не видел. Присутствие Шоу все меняло. Даффи совсем не хотелось следить за курьером и одновременно прятаться от бывшего коллеги.
В двенадцать пятьдесят пять Даффи осторожно вышел из кафе, старательно отвернув голову, когда проходил мимо окна, за которым сидел Шоу. Дойдя до бара, он с облегчением заметил на тротуаре рядом с дверью компанию с кружками пива, взял полпинты горького и встал так, чтобы казаться частью этой группы. В двенадцать пятьдесят девять мимо бара прошел Маккехни с видом человека, который что-то ищет, близоруко заглядывая в окна магазинов. Неплохо справляется, отметил Даффи про себя. Сыщик проследил, как клиент прошел мимо кафе, еще метров на десять, остановился, повернулся и сделал вид, будто вдруг заметил на противоположной стороне улицы вывеску «Джино». Одна минута второго: Маккехни поравнялся с урной и бросил конверт, после чего направился обратно тем же путем, свернул на Грейт Уиндмилл-стрит и исчез.
Три минуты спустя Шоу вышел из кафе, резко повернул направо, даже не взглянув на урну, и поспешно удалился. Насколько Даффи себе представлял, подобное вовсе не соответствовало плану. Неужели Шоу просто прислали, чтобы успокоить Маккехни, а Салливан, на самом деле, просто передает деньги Сальваторе? Или Шоу — лишь один из пары полицейских, и Салливан мудро удалил его со сцены, на случай, если кто-то видел, как Маккехни заглянул в окно кафе? В любом случае, это означало, что Даффи нечего беспокоиться о том, что он помешает Шоу следить.