[20] к Даго, сидящего верхом на стволе дуба.
Но Даго заметил, что та припоясала себе на бедра пояс с ножом.
Даго подал ей руку, и нагая Арне селя рядом с ним на стволе, который слегка заливало течение реки.
— А ты и вправду красива, и женское естество у тебя замечательное, — заявил Даго, обнимая женщину в поясе. — Если бы вода не была такой холодной, я бы поимел тебя прямо в речке, у них на глазах, потому что не знаю стыда.
— Я тоже не ведаю стыда, — ответила та и вырвала нож из ножен. Только Даго предвидел это движение и перехватил ее запястье. Через мгновение нож уже находился в его руке.
— Острый, — проверил Даго. Затем, пока женщина тряслась от страха, он провел острой кромкой ножа по заросшему лону, сбривая несколько волосков.
— Что ты делаешь? Больно!
— А твой нож? Разве мне не было бы больно, если бы ты меня ударила?
Тут с берега крикнул Фулько:
— Не делай ей ничего плохого, человече. Можешь ее поиметь, только не делай ничего плохого.
Даго забросил нож в реку.
— Должен я с тобой попрощаться, госпожа. Не нравится мне, что вон тот, на берегу, последний глупец, распоряжается твоей задницей как собственной.
— Это ради него я сбежала из монастыря.
— Его задница принадлежит мне, поскольку его я стану пороть. А твоя принадлежит тебе. Я дарю ее тебе. Но поимею я тебя не по чьему-нибудь разрешению, а когда мне захочется.
Он погладил Арне по грудям, по шее, по мокрым волосам.
— Верю, господин, что ты повелитель, — заявила та. — Женщина чувствует, когда имеет дело с чем-то необыкновенным.
— А не пришло ли тебе в голову, что ты просто воспринимаешь мое величие, даже когда я наг? Они тоже должны его замечать. Известно ли тебе, как долго учился я искусству владения величием?
— Вот он — граф, — показала женщина на Фулько. — А ты?
Даго ненадолго задумался. Потом сказал:
— Граф Фулько и вы, наемники из Юмно. Располагайтесь здесь и ожидайте меня. Я возьму вас к себе на службу и заплачу лучше, чем князь Хок. Но должна пасть голова человека, который меня ударил. Ибо, если кто поднимает руку на повелителя, тот поднимает руку на богов.
— Кто ты такой? — прокричал с берега граф Фулько.
И тут Даго высоко поднял обе руки и объявил:
— Я — Пестователь…
Тут он бросился в реку и позволил потоку нести себя. Его голову, удалявшуюся с течением, воины видели до самого ближайшего поворота. Река была мрачной, быстрой, в ней было много водоворотов. Но этот человек уплывал словно выдра или бобр, не опасаясь ни глубины, ни водоворотов.
Арне, нагая и мокрая, вышла на берег и подошла к Фулько.
— И что теперь будем делать? — спросила она его по-тевтонски. Фулько пожал плечами:
— Но ведь ты же не поверила этому безумцу? Никогда я не видел повелителя нагим, без коня, без оружия, а так же без воинов.
— Убей его. Говорю тебе, убей его, пока не будет поздно, — сказала Арне, указывая пальцем воина, который сейчас приложил мокрую тряпку к разбитому лицу.
Фулько схватил Арне за руку и обратился к своим воинам:
— Кто-нибудь из вас желает эту девку?
Те сделали вид, будто бы не услышали слов Фулько. Некоторые даже отвели взгляды от обнаженной Арне и притворились, будто бы заняты устройством лагеря. Они сносили хворост из леса и складывали на камнях над рекой. Этим они давали Фулько понять, что они голодны, и сейчас им следует дать поесть. Их простые умы испытывали страх. Они не боялись людей в панцирях и шлемах, вооруженных мечами и копьями. Но перед этим голым типом, который ни на миг не показал страха, он дразнил их, словно сидящего в клетке дикого зверя, они испытывали страх.
— Господин мой. Это был не обычный мужчина, но Водяной Человек, — сказал наконец кто-то из воинов Фулько. — То был хозяин этой реки. Возложи ему, господин мой, жертву. Возложи жертву этой реке.
— Какую жертву? — спросил Фулько.
— А вот какую, — и этот воин неожиданным ударом меча отрубил голову товарища с размозженным лицом. После того же спокойно стал снимать вьюки со своего коня. Точно так же поступали и другие. Они возложили жертву богу реки и теперь не беспокоились о собственной судьбе. Фулько охватил ладонью рукоять меча, желая покарать смертью убийцу. Но сдержался, увидав грозные взгляды своих же воинов. Неожиданно до него дошло, что власть над этими людьми выскользнула у него из рук словно свежевыловленная рыба. Он отошел на несколько шагов и сел на земле, размышляя над тем, а не слишком ли рискованно с таким вот людьми продираться через чужую страну, чтобы добраться до границ державы висулян, чтобы предстать перед княжной Хельгундой.
Арне оделась. Выжимая воду из волос, она подошла к Фулько и твердо заявила:
— Возьми себя в руки, Фулько. Это и на самом деле был Пестователь, изгнавший Хельгунду.
Ну почему так случается, что даже у монастырской потаскухи ума больше, чем у графа?
— Иди прочь! К нему! — сплюнул ей под ноги тот.
— Он сам придет за мной, — ответила на это Арне. — И за тобой.
Фулько чувствовал себя униженным. Сам себя он считал одним из знаменитейших рыцарей, храбрейшим из храбрых, хитроумнейшим из наиболее хитроумных, жесточайшим из жестоких. По отцу он унаследовал титул графа и замок в Алемании, но предал он своего короля и пошел служить императору Лотару. Ему он тоже изменил, точно так же, как впоследствии многократно предавал тех, которым служил, поскольку обожал авантюры, интриги и заговоры. Людовик Тевтонский назначил огромную сумму за его голову, но в ответ он поднял на бой ободритов, но их тоже предал, поскольку секретный посланник Людовика отсыпал ему золота. Сам сбежал в Юмно, где познакомился с монастырской проституткой[21] из Брабанта и по просьбе князя Хока взялся доставить ее к княжне Хельгунде в сопровождении самого себя и сорока воинов. Слышал ли он о Пестователе? Да. В Юмно поговаривали, что это какой-то склавинский безумец, решивший создать собственную державу, и сделал это, изгнав Хельгунду, карая богачей и возвышая чернь. Фулько мечтал, что он победит этого безумца с помощью войск Карака, а затем и Хельгунду возьмет во владение, и новообразованную державу сделает собственной. Так возможно ли, чтобы этот вот голый мужчина был Пестователем? Бездомный, один-одинешенек, унизил он его, Фулько, который вел за собой сорок воинов. И как же теперь победит он этого вот Пестователя, если тот станет против него уже не нагой и безоружный, но во главе своих войск? И возможно ли такое, что есть на свете кто-то, более жестокий, чем Фулько, более храбрый и хитроумный, еще больший авантюрист и бродяга.
Видел Фулько лежащее на песке и обмываемое водами реки уже ободранное донага тело воина, который ударил Пестователя плеткой. Не странно ли, что хватило всего лишь слова того человека, чтобы его приказ выполнили, хотя сам он, Фулько, делать этого не приказывал? Тот мужчина говорил что-то о величии и о власти. Фулько подумал, что точно так же, как с того мертвеца содрали одежду и доспех, так и с него самого содрали величие графа и власть над людьми.
Не знал Фулько, что тот мужчина находится всего лишь в нескольких сотнях метров от него, в лесу. Что он, наконец, отыскал своего белого жеребца, переоделся в одежду Пестователя, вскочил в седло и поскакал к лесткам.
К Фулько подошел воин, который несколько мгновений назад убил того, кто ударил плеткой голого человека.
— Бог реки сказал правду, господин. Ты искал брод через реку. Зачем? Чтобы завести нас в Страну Мертвых?
И он показал второй рукой на другой берег, где из леса появлялись сотни воинов Палуки, где в прибрежных камышах шло непрерывное движение: на воду спускали десятки плотов из бревен. Только не было впечатление того, будто бы армия собирается переправляться. Так оно по сути и было, поскольку Палука получил приказ приготовить плоты для переправы сил Даго.
— Они ожидают Пестователя, — догадалась Арне. — А это означает, что у нас за спиной сотни воинов.
Она произнесла это на языке тевтонов. Но точно так же, похоже, думали и воины Фулько. Совершенно неожиданно пятеро воинов окружило графа, схватили за руки и отобрали меч и нож.
— Бог реки требует еще одну жертву, — сказал один из пятерых.
— Какую жертву?
— Твою голову, господин. Мой меч остр, сильно болеть не будет…
— Арне, обратись к рассудку этих людей. Я христианин и знаю, что у реки нет никакого бога.
Женщина пожала плечами.
— Будет лучше, если ты умрешь. Без тебя, возможно, Пестователь проявит нам милость.
— Шлюха! — заорал Фулько. — Вы что, не понимаете, что без меня отправитесь в Страну Мертвых? Пока что есть время сбежать отсюда, поскольку войско находится на том берегу реки.
Но когда они оглянулись, то увидали, что за их спинами на краю обрыва стоит более пяти сотен всадников в белых плащах и блестящих панцирях. Мужчина, которого они приняли за бога реки, находился среди них, сидя на белом жеребце, золотисто поблескивал камень повязки на его волосах, точно так же поблескивала на солнце драгоценная застежка на правом плече.
— Подарите жизнь графу Фулько, поскольку вижу я труп человека, поднявшего на меня руку, — сказал им человек на белом жеребце. — Выбирайте сами: или идете ко мне на службу или отправляетесь в Страну Мертвых. Ибо я — Даго Господин и Пестователь, которому король Людовик Тевтонский дал золотую цепь и титул графа, только я отказался от него с презрением, поскольку не привык служить чужим королям. Родила меня обычная женщина, но зачал меня великан, потому-то убил я непобедимого графа Нибелунга, а затем и предательского графа Фредегара. Это я уничтожил Дракона-Смока, который терзал Вольных Людей. И это я сотворил здесь державу полян. Я победил поморцев, а затем и эстов. И другие народы я тоже завоюю и сделаю собственным народом. Всегда я платил добром и справедливостью, и вечно мне отплачивали злом за добро. На глазах сотен моих воинов разрублено было тело княжны Хельгунды, но князь Карак вытащил откуда-то женщину и назвал ее Хельгундой, предъявляя права на трон Пепельноволосых. Разве ради справедливого дела послал вас сюда князь Хок? Чему пожелаете вы служить: правде или лжи? У императора ромеев обучался я искусству правления людьми, овладел я науками, свободными от