Никто не произнес ни слова, так как все были поражены мудростью Даго.
После того Пестователь приказал, чтобы граф Фулько и его сорок наемников из Юмно отправились на реку Нер, которая была границей между Землями Ленчицов и Краем Крылатых Людей. Там он приказал Фулько основать укрепленный военный лагерь, но дал с собой столько еды и денег, чтобы воины едва-едва не умерли с голоду. Херим предупреждал, что подобная скупость может стать причиной множества скандалов на пограничье. Только Пестователь к его словам не прислушивался.
Не прошло и пары недель, как воины Ольта Повалы передали людям Спицимира троих воинов Фулько, которых схватили, когда те грабили скотину в одной из приграничных вёсок. Отлт Повала требовал, чтобы Пестователь их судил. С пограничья прискакал сам граф Фулько, не желая допустить суда и наказания своих людей.
Пестователь же решил устроить суд на торговой площади в Гнезде. Собрались толпы людей, чтобы все видели, какой Даго справедливый и заботящийся о благосостоянии подданых.
— Ты, господин мой, обещал нам хорошую оплату и еды вдоволь, — защищал воинов граф Фулько. — Это твоя вина, что они грабили от голода.
— А разве по другой стороне границы нет вёсок, где на лугах не паслись бы коровы с телятами? — спросил у него Пестователь.
Отвечал на это Фулько:
— При известии, что мы заложили укрепленный лагерь на берегах Нера, во все вёски на другом берегу пришли войска Крылатых Людей. Пробовали мы грабить их край, но ведь тебе известно, что они непобедимы. Я, господин мой, потерял пятерых своих воинов. Так что не осуждай тех, кто отправился грабить твои вёски.
Сказал на это Даго Господин и Пестователь:
— Не бывает непобедимых войск, а если кто так говорит, тот повторяет ложь. Не стану платить я вам за службу, так как ваши мечи ржавеют в ножнах.
И приказал он, чтобы каждый их пойманных на грабеже воинов Фулько на глазах толпы получил по два десятка батогов. И приказал он, чтобы так поступали повсюду, где схватят воинов на грабеже.
Забрал Фулько их Гнезда своих наказанных наемников и возвратился в лагерь над рекой Нер, чтобы голодать вместе с ними. Тут ожила в нем и разрослась ненависть к Пестователю, и стало это причиной, что послал он гонца к Зифике в Мазовию, предлагая ей в секрете свою службу. Вот только Пестователь об этом пока что не знал.
— Уверен ли ты, господин мой, что правильно делаешь, не давая воинам Фулько денег и в то же время наказывая их за грабеж? — спросил у Даго Херим. — Пока они голодны, грабежи не прекратятся.
— Да разве я о том не знаю? — пожал плечами Пестователь. — Быть может, я как раз и хочу, чтобы все так и происходило. С тех пор, как не стало Гедании, у моего народа не стало кого ненавидеть. Если они не начнут ненавидеть чужаков из Юмно, он обратит свою ненависть на тебя или на мою особу. И что ты выбираешь, Херим? Разве не учит Книга Громов и Молний, что «народ всегда должен кого-то ненавидеть».
Глава десятая
— Так ты говоришь, Херим, что вот так по правде нельзя сказать, где точно проходит граница между нами и Крылатыми Людьми? — спросил Даго, поднимаясь с ложа, выстланного шкурой белого полуночного медведя, и выискивая среди разложенных на столе свитков пергамента вазу со спелыми яблоками.
— Невозможно это сделать, поскольку и по этой, и по той стороне народ говорит на одном языке. Легче всего ее найти со стороны Ленчицкой Земли, поскольку река Нер отделяет нас от Крылатых. Но вот, к примеру, со стороны Калисии или от Гнезда тянутся леса, чащобы и поля. Ты переходишь из одной вёски в другую, и тут тебе говорят, что ты у Крылатых, тебе обрезают волосы и берут в неволю. Местные кмети границу знают, но вот на пергаменте ее не вычертишь.
— С кем они граничат с юга?
— С Караком и висулянами. Сразу же за градом Руда начинается полоса Белыъ Нагорий, прозванных Венедийскими, сложенными из известняка. На этих вот Нагорьях Крылатые держат стражу против висулян.
— А с востока?
— Пилица-река представляет собой границу между Крылатыми и князем Сандомиром. За державой Сандомира находится держава лендзян и Червень[23] со своими преславными градами. Все они владеют нашим языком.
Было горячее начало месяца Серпень. Через открытые окна втекал жар, в выстланной шкурами комнате Пестователя в его Гнезде было чрезвычайно душно. На Пестователе была всего лишь льняная рубаха и льняные подштанники, точно так же был одет и Херим, и все равно, Даго сильно потел. Он надкусил яблоко, но, увидав, что оно червивое, со злостью выкинул его в окно во двор крепости. После этого с гневом он смел разложенные Херимом свитки. Даго все так же мечтал о долголетии, но никакие пергаменты Херима не говорили, как его получить. Херим хлопнул в ладоши и в комнату вбежал прислужник.
— Холодного пива нам. Прям из погреба, — приказал Канцлер.
Даго вновь улегся на белом меху и, вытянувшись во всю дину, говорил, глядя в леревянный, почерневший потолок.
— Весной впервые приплыли от греков по Сану и Висуле сврацинские, иудейские и аскоманские купцы. Они останавливались в Плоцке, у Влоцлавля, в Гедании, после чего отправились морем в Хедебу. Рассказывали, что множество товаров купил у них князь Сандомир. Его град и двор находится чуть выше слияния Сана и Висулы. Вроде как князь сильный, знает изысканные манеры, окружает себя роскошью. На той же Висуле Карак расширяет свой град Караков. Не могу я спать по ночам, Херим, зная, что вся верхняя Висула находится в чужих руках.
— Зато ты, господин, держишь их всех за горло.
— И что с того? — сорвался с постели Пестователь. — Достаточно того, что Карак нассыт в воду или плюнет в нее, то же самое сделает Сандомир — а я должен буду это пить, если мне захочется попить из своей же реки.
— Гнездо стоит не на Висуле.
— На Висуле стоят Влоцлавль и Витляндия. Ну а Познания где?
— На Варте.
— И снова достаточно того, что князь Серадз нассыт в мою реку, а в Познании это выпьют.
— Не намереваешься ли ты, господин наш, напасть на Карака или Сандомира? Они платят дань сильному и всемогущественному князю Ростиславу, и тебе нужно было бы иметь в пять раз больше воинов, чем у тебя имеется, чтобы хоть одного из них тронуть. Им на помщь придет Великая Морава, и тогда нам придется бежать за море. Даже про край Крылатых нам сложно думать не без страха…
— И все же, я о них думаю…
— Им знакомы могучие чары. Они ведь не только крылатые, но еще способны жить по сотне и более лет.
Прислужник принес два глиняных жбана с пивом и два кубка из чистого золота. Пестователь тут же влил в себя два кубка, оттер рукавом рубахи губы и спросил:
— А откуда взялось их умение чар?
— Оно древнее, как и твоя Священная Андала. От кельтов взялось, от них же и осталось.
— Хотелось бы мне жить сто лет! — воскликнул Даго.
— Так тут ничего сложного, господин мой, — с издевкой заметил Херим. — Отправляйся к ним в дни зимнего солнцестояния или же в первый день месяца Травень и попроси, чтобы тебя провели в секретную пещеру, которую выкопали они в скалах на границе с висулянами. Эта пещера зовется Грейнне. Если не умрешь там от отвращения и перепугу, после того проживешь сотню лет.
— Откуда об этом известно?
— От пленников, которых я пытал.
— Что еще, Херим, знаешь ты про Крылатых?
— Они верят в Богиню Мать Землю, имя которой они уже забыли, но, так же как и ты, отдают честь огню. Верят они в силу птиц, потому на плечах носят птичьи крылья. Никому из них нельзя убить аиста, поскольку это священная птица, означающая плодородие и урожай. Это он приносит детей. У них рожает не женщина, а мужчина.
— Такое невозможно!..
— И все же это так, господин мой. Когда женщина рожает дитя, мужчина вьется от боли и страдает. Родство они признают только со стороны матери, никак не отца, поскольку отец может быть и неизвестным, но вот мать — известна всегда.
— Не верю. Лгали пленники.
— Возможно, господин мой. Но твои войска и твой народ боятся Крылатых Людей, так как наши лошади пугаются шума их крыльев. Потому-то, хотя и немногочисленны они, никто их еще не победил. Слышал ли ты когда-нибудь шум их крыльев?
— Да. Это когда очутился очень близко от их границы. Шум их крыльев вызвал, что не могли мы усмирить перепуганных лошадей. Даже Виндос был мне непослушен.
— Поэтому, господин мой, откажись от похода на Крылатых. Потребуй от них дань. Они заплатят. Разве что тебе известны столь же могущественные чары, что и князю Серадзу.
Льняная рубаха Даго пропиталась потом. Он с отвращением сбросил ее с себя, оставаясь только в подштанниках.
— Авданец уже прибыл? — спросил он.
— Да, но вот его щитники прибудут только через седмицу, после завершения жатвы.
— Вызови ко мне графа Фулько и Авданца. Пускай Авданец принесет с собой один из шипастых шаров на цепи. Пускай, как я уже приказывал, придет сюда и Лебедь Рыжий. Ведь не напрасно носят Лебеди на своих капюшонах немного лебединого пуха? Должно иметься какое-то родство между ними и Крылатыми. Возможно, им знакомы и тайные способы сражения.
Когда Херим уже собирался выйти, Даго прибавил, как бы нехотя:
— Тут Спицимир перехватил гонца от Зифики к тебе, Херим. Это уже третий за последнее время. Если ты носишь плащ на двух плечах, а не на одном, как все мы, то тебя могут и мечом разделить на те же две половины.
Несмотря на жару, Херим вдруг покрылся ледяным потом. То есть, Спицимир перехватил целых трех посланцев Зифики. А вот перехватил ли он тех гонцов, которых сам он посылал к Зифике? И о чем они признались на пытках? Дрожащими руками собрал он со стола пергаментные рулоны и наконец-то осмелился сказать:
— Если ты считаешь меня предателем, господин мой, тогда почему не отрубишь мне голову?
Даго презрительно пожал плечами.
— Быть может, и на то придет время, когда слишком далеко продвинешься в своей любви к Зифике. Но до сих пор я не вижу причины, чтобы лишать себя приятеля, умеющего читать и писать, вычерчивать дороги и границы на пергаменте. Зифика желает, чтобы я признал Кира своим первородным сыном и наследником. К кому ей обращаться по этому делу, как не к моему канцлеру? Ты же шлешь ей гонцов с ответом, что не можешь у меня ничего добиться, но это еще не измена, Херим. Знаю я и то, что когда мы бродили втроем через пущи и болота, ты полюбил ее, хотя и считал, будто бы она — юноша. Кто может быть верным своей любви к женщине, тот способен быть верным и своему повелителю, если и его по-своему любит.