А потом случилась совершенно удивительная вещь. С другой стороны торжища подъехал отряд вооруженных баварцев в панцирях и шишаках, а среди них юноша на вороном коне, в золоченом шлеме с павлиньими перьями, в золоченом панцире и таких же наголенниках, в плаще из бобровых шкурок, сколотом на правом плече большой фибулой из драгоценных камней. У юноши были светлые, практически белые волосы, выступающие из-под шлема, и красивое, благородное лицо.
— Кто это такой? — спросил Кизо у своего сына, Дегнона.
Не сумел ответить ему Дегнон. Увидел Кизо, что юноша, прибывший на торжище, носит пояс с золотыми оковками и драгоценными камнями и меч с рукоятью, блистающей золотом и украшениями. И возросло его любопытство.
— Это не купец, — догадалась Аске.
— Правильно, сестра, — поспешил с выяснениями Одилен, чтобы доказать, что лучше собственного брата он знает, что творится в городе, которым правит их отец. — Это Дабуг Авданец, любимый вассал короля тевтонцев, Арнульфа. Сам он незаконный сын Даго Пестователя, повелителя полян. Он был послан к королю Арнульфу, чтобы обучиться военному ремеслу до того, как взять во владение земли Авданцев. Ты, отче, никого из нас учиться не высылал.
— За рекой Барыч правят Авданцы, в Честраме — владыка Отрик Авданец, а в Гече правит Безприм. Не отдадут они своей власти этому человеку, — сказал Кизо.
— Так, отец. Только вот Даго Пестователь, повелитель полян, вроде как, именно этому юноше, когда был тот еще ребенком, подарил все земли Авданцев, от Геча и до реки Барыч. Он не пришел просить свою собственность. У него меч на боку, силой он отберет свои земли и будет нашим соседом. Думаешь ли ты, что король Арнульф дал ему сотню баварцев без всякой цели? Он сидит у нас почти что месяц и размышляет над тем, как попасть к Пестователю, не погибнув от руки своих дядьев. Сам знаешь, насколько опасна дорога через Кошачьи Горы и через Бездну. Но най и то, отец, что права на все земли за рекой Барыч принадлежат этому вот молодому человеку, а не его дядьям.
Здзех потратил несколько серебряных денариев, чтобы сообщение о Дабуге дошло до Одилена, сына князя Кизо. За эту же сумму Одилен получил еще одно сообщение: не важно, родился ли ты первым или вторым сыном из законного или незаконного ложа. Считаются лишь мужеств и сила. «Будешь, Одилен, повелителем Вроцлавии, если проявишь милость Дабугу Авданцу», — именно так это было ему сказано.
Аске от своей матери Сигриды унаследовала высокий рост, буйные рыжие волосы, белый цвет кожи с золотистыми веснушками. Никто не посчитал бы ее красавицей, но было в ней что-то притягательное, что становилось заметным в веселом и понятливом взгляде голубых глаз. Она не умела сражаться, как ее мать, потому что никто ее при дворе отца этому не учил. Но в ней дремал желание завоеваний. Знала она, что вскоре отец выдаст ее замуж то ли за богатого купца, то ли за сановника из Моравы. Но в одном была она уверена, что не желает только лишь рожать детей и заниматься хозяйством мужа, но прежде всего — совместно править и осуществлять власть.
Понравился ей этот юноша благородных кровей с почти что белыми волосами. Оценила он его отвагу встать на бой с дядьями, которые перекрывали ему дорогу, и которые наверняка не захотят без боя лишиться соей власти и владений.
— Отец, пригласи его на какой-нибудь пир, — обратилась она к Кизо. — Ведь это же сын повелителя полян и вассал короля тевтонцев.
Отрицательно покачал головой князь Кизо, широкоплечий мужчина в самом расцвете сил, обладающий сметливостью. Знал он принципы, которыми должны руководствоваться такие как он люди, властители градов как Вроцлавия. Тот, кто вмешивался в дела окрестных племен и народов, тот, раньше или позднее, должен был вступать в войну. Купеческие города должны быть открытыми и безопасными для всякого, неважно, откуда тот прибывал, а так же — к какой цели стремился. Еще свежей оставалась в нем память о Калисии, которую сравняли с землей за то, что та оказала помощь настоящей или фальшивой Хельгунде, жене Пепельноволосого.
— Не интересует меня, Аске, кем является этот юноша, — обратился он к дочке, но так, чтобы его слышали и оба сына. — Недалеко от Вроцлавии до речи Барыч, и не желаю я гнева Авданцев. Если этот человек — сын повелителя полян и вассал короля тевтонцев, он найдет нужную дорогу через Бездну и когда-нибудь станет нашим соседом. И вот тогда, Аске, я приглашу его на великий пир.
Тут отозвался Дегнон, не без злорадства в голосе.
— Когда закончатся схватки, а наемники покажут бой на мечах и топорах, пригласи, брат, этого человека сразиться на кистенях. Ты хвалишься, что никто не способен сравниться с тобой. Попытайся с таким, который военному ремеслу у тевтонцев учился.
И вот рассказывают, что когда закончились схватки голых монголов, а потом в бою на мечах победил норманнский наемник, прозываемый «черным рыцарем», потому что под кольчугой носил черное одеяние, Одилен подъехал к Дабугу Авданцу и вызвал его на бой на кистенях, до первой крови.
Снял свой шлем Дабуг Авданец и склонил обнаженную голову перед Одиленом:
— не глупец я, повелитель. Даже при дворе короля Арнульфа ты слывешь самым искусным бойцом в сражениях на кистенях. Я же учился исключительно бою на мечах. Зачем же мне брать кистень в руки, если я буду побежденным?
От гордости Одилен покраснел лицом, ведь все слышали слова этого чужого воина, объявившего что он, Одилен, считается самым искусным в бою.
— Господин мой, — продолжил Дабуг Авданец. — Не желаю я считаться трусом. Позволь мне сразиться на мечах с тем норманнским рыцарем, который порубил трех воинов.
— Он бился за оплату, — ответил Одилен.
— Я тоже буду биться за оплату. Если я выйду победителем, пускай эта красавица, твоя сестра, даст мне золотой перстень с ее левой руки.
И действительно, на пальце левой руки Аске носила толстый золотой перстень с рубином, видимый даже издали.
Одилен обратился к отцу и спросил, согласен ли он, чтобы бой состоялся. Спросили и у норманна, который уже победил трех противников, принимает ли он вызов чужого человека. Норманн устал, ему следовала оплата от князя Кизо и доспехи, которые он должен был получить от побежденных им воинов. Но золотой перстень на пальце Аске казался еще более драгоценным, чем уже добытая добыча. В нем победила хитрость, и он согласился драться.
Спрыгнул с коня Авданец. Против норманна выступил он, прикрываясь продолговатым тевтонским щитом. Был он в золоченом панцире и с длинным тевтонским мечом в руке.
Трижды напирал норманн на Авданца, но всякий раз щит того принимал на себя удары норманнского меча. Когда же от третьего удара щит раскололся надвое, и следящие за зрелищем люди издали из себя окрик, предсказывающий смерть Дабуга, тот отбросил треснувший щит и сделал три шага назад. Усилил на него свой напор норманн, уже уверенный в победе. Вот только неожиданно, практически незаметно, длинный франкский меч Дабуга ударил его в шею, рассекая мастерскую тройную кольчугу. Из горла норманна хлынула кровь, и он, уже мертвый, упал на землю. Авданец подошел к князю Кизо, который сидел на коне в окружении сыновей и дочери, и протянул руку за перстнем Аске.
Та отдала ему его, не говоря ни слова, а Дабуг Авданец снял с руки рукавицу и надел этот перстень на мизинец, поскольку на остальные пальцы тот был слишком мал. Потом поклонился князю Кизо и Аске, после чего возвратился к своим баварцам. Там вскочил на коня и уехал, совершенно не заботясь о трупе, о его драгоценных доспехах и мече.
На закате в склад на посаде, где проживал Авданец с баварцами и лестками, пришел в одиночестве Одилен и попросил Авданца недолго переговорить один на один. Когда же оба очутились в безлюдном месте на берегу реки, Одилен сказал так:
— Полюбил я тебя, Дабуг Авданец, ибо сегодня на торжище ты вслух сообщил моему отцу и всем людям нашего города, что я великий воин в сражениях на кистенях, и даже ты, который столько лет учился у короля Арнульфа военному ремеслу, опасаешься помериться со мной. К сожалению, мой старший брат, Дегнон, не умеет хорошо владеть никаким оружием. Но именно он, по причине старшинства, возьмет власть после моего отца. Полюбила тебя с первого же взгляда и моя сестра, Аске, поскольку ты человек красивый и боевой. Вот наш дар, который я вручаю тебе в тайне от отца и нашего старшего брата.
Сказав это, он вынул из-под плаща небольшую шкатулку и подал ее Авданцу. В шкатулке было десятка полтора золотых женских украшений и почти что сотня серебряных гривен-топорков.
— Не могу я принять этого дара, — заявил Дабуг.
— Ты должен это сделать, — стал горячо упрашивать его Одилен. — У тебя мало воинов, а тебя ожидает сражение с дядьями. Я и Аске желаем, чтобы ты победил и овладел землей, которую дал тебе Даго Пестователь. В нашем городе полно наемников, готовых служить тебе за деньги. Тебе нужны тарчевники-щитники. Хорошее копье из ясеневого дерева и с твердым острием стоит два солида. За те же два солида ты купишь деревянный тарч, покрытый кожей. Хороший кожаный панцирь стоит двенадцать солидов. За то, что имеется в шкатулке, ты вооружишь и наймешь два десятка щитников.
— Я собираюсь победить дядьев не силой, но хитростью.
— Это хорошо, Дабуг. Но не отвергай нашего дара, потому что ты получаешь его от доброго сердца. В бою может пригодиться не только оружие, но и деньги. Кто знает, а вдруг тебе придется кого-нибудь подкупить.
— Правда. Но что я должен буду предложить вам, когда одержу победу?
— Если ты победишь своих дядьев и сделаешься властителем всех градов и земель Авданцев, попросишь руки моей сестры, Аске. Ты будешь могучим, Дабуг, и мой отец не откажет тебе. Она же любит тебя.
— Я тоже люблю ее и сделаю так, как мне советуешь. Но что я смогу предложить тебе, Одилен?
— Мой старший брат, Дегнон, унаследует Вроцлавию после отца. Неужто я всю жизнь должен буду быть его слугой? Ты, Дабуг, поможешь мне завоевать земли Шлёнжан, а потом мы поделим ее пополам. Таким образом мы сделаемся соседями и будем править в братстве.