— Ты ненавидишь меня, господин, — заявила Любуша. — И ненавидишь меня не потому, что я не родила тебе великана, а потому, что ты изо всех сил желаешь жениться на Зоэ. Но не можешь этого сделать, ибо Сватоплук — это христианский властитель, и я тоже верю в человека, умершего на кресте. И Зоэ тоже христианка. Она не позволит тебе взять ее второй женой. Чувствую я, что ты намереваешься меня убить. В любое время дня или ночи, кушая, спя или сидя с дочками в своих комнатах, опасаюсь я смерти от твоей руки. Не станешь ли ты отрицать, что не желаешь отобрать у меня жизнь?
Тот молчал. Тогда Любуша спросила с мольбой в голосе:
— Разреши мне сбежать вместе с дочками. Назначь мне, господин, спокойный уголок, и я исчезну из твоей жизни. Ты будешь свободен от меня.
— Ты сбежишь к Сватоплуку, а я не желаю войны.
— Я же сказала: назначь мне, господин, пускай даже самый несчастный уголок, лишь бы я только могла сохранить жизнь.
— Уйди в мире, Любуша. Хочу я, чтобы ты жила, — сказал Даго Господин.
Та покинула его комнаты, только не поверила ни единому слову Пестователя, так как слишком долго пребывала рядом с тронами повелителей. Сватоплук убивал каждого, кто стоял у него на пути. А скольких убил Пестователь, которые были слишком богатыми или желали сделаться могучими?
Как обычно, прежде чем отправиться ко сну, Даго Пестователь вызвал командира своей стражи, Петронаса, а тот принес кувшин с сытным медом. Даго Господин до сих пор восхищался красотой и величием Дабуга Авданца.
— Ты молчал, господин, когда Авданец грозил войной со Сватоплуком, — сказал Петронас, — наполняя медом кубки себе и Пестователю. — И твой народ дивится этому.
— А какое мне дело до народа? — пожал Даго плечами. — Он был мне нужен, когда я захотел сесть на трон Пепельноволосых. Народ вечно недоволен своим повелителем. Если будет нужно, я выдам народу тебя, Петронас, свалив на тебя все вины.
— Народ желает мира, а Авданец войны.
— Пускай не будет ни мира, ни войны. Самое важное: найти виновника всяческого зла.
— И ты считаешь, что им буду я?
— Да. Поскольку у меня сложилось впечатление, что ты ограждаешь меня от Зоэ.
— Я командир твоей гвардии. Дай мне младшую дружину и сделай Великим Канцлером.
— Это пост для никакого человека, чтобы меня не перерос.
Даго разделся и лег на белые медвежьи шкуры. Сытный мед уже замутил немного у него в голове и призывал ко сну. Петронас присел у его постели и сообщил:
— Говорят, господин, что Херим не позволил убить твоего сына, Кира, рожденного от Зифики. Не верил он, что великана способна родить лишь та женщина, что умерла родами. Вроде как, он отдал его в чужие руки, чтобы тот вырос великаном.
— Херим любил Зифику, — пробормотал почти что спящий Даго.
— И что ты сделаешь, повелитель, если Кир появится здесь, чтобы заявить о своем наследии. Ведь это же твой первородный сын.
— Я убью его, — заявил Даго. — Он карлик, раз я так сказал. Запомни, Петронас, что существует только лишь то, что было названо. В этом и заключается искусство правления людьми. Я назвал Кира карликом, вот он и останется карликом так долго, пока я не назову его великаном.
— Разве такое когда-нибудь случится?
— Не знаю, — ответил Даго и заснул.
Глава третья
Рассказывают, что Даго Господин и Пестователь, который заключил со Сватоплуком вечный мир, подтвержденный супружеством с Любушей — обеспечил своим богачам, равно как и простому народу, много лет спокойного труда и благоденствия. Получивший образование в империи ромеев, он перенес на земли полян множество образцов, которые он там подсмотрел в организации самого государства, равно как и в способе сбора налогов, обогащая не только себя, но и лучших людей. Прежде всего, он сделал вассалами своих сыновей. Лестеку, рожденному в законном браке и считавшемся его наследником, он отдал Познанию и окрестности, его бастард Вшехслав Палука обрел власть над Жнином и всей Землей Палук, до самой реки Нотець, и даже за ее границы. Второй бастард, Семовит, получил укрепленную Крушвицу с окрестностями, а Дабуг Авданец, вернувшись от короля Арнульфа, сам сделался властителем Геча, земель и градов между реками Обра и Барыч. Остальные земли Пестователь оставил себе, назначив для правления ними несколько воинов. Витляндией, у устья Висулы, управлял сын Клодавы; давней землей Длинноголовых Людей владел воевода Ольт Повала, в Серадзи сидел воевода Лебедь Рыжий, а на границе со Сватоплуком — воевода Ченстох. Вот только не нашлось у него достаточно воли, чтобы назначить управляющего для добытой после падения висулян Сандомирской Земли. Налоги от тамошнего люда он приказал собирать, попеременно, то Ченстоху, то опять же Лебедю Рыжему, из чего в будущем возникло большое несчастье.
Под своим непосредственным командованием Даго Пестователь имел так называемую младшую дружину, составленную из тысячи хорошо вооруженных всадников и пяти сотен щитников. В случае войны он имел право созвать дружину, называемую старшей, то есть составленную из дружин своих сыновей и из дружин воевод, поскольку эти люди тоже получили право на собственную военную силу. Кроме того, в сложные моменты Даго Пестователь мог призвать народное войско, то есть каждые шесть семей вольных кметей должны были снабдить всем необходимым и доставить ему одного конного воина, а те, что победнее — одного щитника; еще более бедные — служить подвозом, то есть волами телегами для перевоза запасов и фуража его большой армии. Было подсчитано, что «старшая» дружина Пестователя и народное войско могли насчитывать десять тысяч конных и пеших воинов. На самом же деле, более всего считалась хорошо вышколенная «младшая» дружина Пестователя, равно как и дружины сыновей и воевод, поскольку их все время готовили к сражениям и обучали военной дисциплине.
Теснота, царящая в крепостях и градах, привела к тому, что и дружина Пестователя, и дружины его сыновей и воевод населяли специальные военные лагеря, находящиеся неподалеку от мест поселения своих повелителей. В градах же и в укрепленных местах службу выполняла так называемая стража, то есть люди из округи, которые оружным стражеванием в градах и крепостях платили за предоставленную им в пользование землю и дома. Эти войсковые лагеря немного походили на ромейские фемы, поскольку большинство воинов имело право на собственную землю и даже на деревни в округе; жили они не только за счет оплаты, получаемой от своего господина, но еще черпали доходы от земли, обрабатываемой, в основном, невольным или наполовину вольным народом.
Крупные и значащие крепости, такие как Гнездо, Крушвица, Познания, Геч, Жнин или град Ченстоха — окружали деревни-веси, в которых жили и работали люди в пользу своих господ и их армий. Следовательно, существовали деревни, в которых делали только щиты или копья с дротиками, деревни дубильщиков кож или же разводящих пчел; деревни сапожников или колесников; деревни овчаров или скотоводов, а еще коневодов. Известны были веси, обитатели которых занимались исключительно рыболовством, разведением хмеля и даже установкой шатров, этим занимались жердники; деревни смолокуров и угольщиков, производителей жерновов, и даже веси музыкантов, развлекающих господ на их пирах.
У сыновей Пестователя и его воевод имелась обязанность ежегодно выплачивать надлежащие средства своему повелителю. Потому в каждом граде имелся сборщик налогов, а в Гнезде — Великий сборщик налогов. Древний обычай выплаты любой дани в пользу своего господина был заменен уроками, то есть тем, что между господином и слугой или же кметем было «урочено», то есть договорено и установлено на постоянно. Уроки делились на те, которые назывались «нарезами» и те, что назывались «сып». Сборщик налогов брал от подчиненных ему кметей или смердов дань домашней птицей, овощами или скотом, а получив надлежащее, делал на палке насечки, называемые «нарезами». «Сып» означал дань зерном. Само же слово «сып» было родом от слова сыпать зерно для господина. Помимо этих обязательных налогов, народ был обременен и другими услугами, к примеру, помощью при прокладке дорог и мостов, возведении и укреплении градов. То же из дани, что не было использовано при дворах лучших или богатых людей, называемых господами или «панами», от древнего слова «жупан» — прежде всего, зерно, воск и шкуры — продавали купцам или же высылали реками в самую Витландию, за что, обычно, получали деньги: серебром или золотом. Часть этого серебра, золота или денег сборщики отдавали Великому сборщику налогов, который находился в Гнезде, поскольку собственную дружину, постоянно готовую к бою, Даго Пестователь содержал с уроков и сыпов из собственных деревень, непосредственно ему подчиненных, а имелось у него них громадное число. От своих сыновей-вассалов и от воинов требовал он исключительно наличность, поскольку она нужна была ему для хорошего управления государством.
В годы мира все эти уроки и сыпы, равно как и оплаты в наличности, не были особо обременительными. Никто слишком часто не отрывал людей от работы в поле, чтобы те выполняли какие-то повинности или работали на укреплении градов. Потому-то, с тех пор как заключил Пестователь перемирие со Сватоплуком и женился на Любуше, обогатились не одни только вассалы и паны Пестователя. Точно так же и народ простой, вольный, наполовину вольный и невольный никогда не голодал и хорошо плодился. Богатство начало заглядывать даже в некогда самые бедные и несчастные вески и дома.
За эти десяток с лишним лет мира и процветания, от лестков, которые когда-то сражались против власти князей, остался только лишь льняной плащ, который носили воины, и красный флажок с белой птицей. Давние лестки сделались градодержцами, старостами, жупанами, и даже, как Ченстох, воеводами, дойдя до больших богатств. Тем не менее, вечно они любили говорить о проблемах народа и своей ненависти к князьям. Впрочем, точно так же поступал и Даго Господи, охотно вымеряя справедливость, и не выражая согласия, хотя его усердно уговаривали, принять титул комеса, князя, кунинга, палатина или даже короля. Все время он оставался при одном наименовании: Пестователя. Когда же должен был он принимать в своем парадном зале кого-то из народа, накидывал себе на плечи белый, потертый, а кое-где и прорванный льняной плащ. За это простой народ его любил, а так же те лучшие люди, что были раньше лестками. И точно как раньше, когда никто не поверил, что смогла его убить королева Зифика, так и сейчас не было веры тому, что овладела им болезнь, прозываемая Отсутствием Воли. То же, что некоторые называли отсутствием воли, народ и многие богачи признавали желанием мира, поскольку и действительно, Даго обеспечил мир на десяток с лишним лет.