– Пристегнись.
Мы понеслись. Демоница – лучший водитель, которого я только встречал. Создавалось ощущение, что она слилась с «Мустангом» в цельного скоростного монстра, который, урча, гнал по серпантину. Утренняя дымка рассеялась, и облака упали кусками ваты на долину, открыв залитые солнцем карстовые вершины горного массива Дахштайн. Каждый поворот на дороге картина менялась. Белые пики походили то на острые акульи зубы, то на профиль каменного великана. Горы вызывали у меня чувство полета и свободы, а скорость возбуждала. Лилит пресекла мои попытки положить ладонь ей на колено глухим рычанием, а затем заговорила отвлекая:
– Демоны действительно существуют, но они отличаются от тех, что ты встречал в этих ваших ужастиках или на страницах популярных книг. На самом деле мы очень похожи на людей. Мы не превращаемся в животных, не поднимаем небоскребы голыми руками и, увы, не обладаем скоростью и силой супермена. Спасибо тьме за то, что не боимся серебра, крестов и святой воды. Хотя с крестами и водой все не так просто.
– Демон может зайти в церковь?
– Может, но получит ожоги. Больно, но терпимо, если на небольшой отрезок времени. Что касается служителей церкви, то спустя двадцать два года после перевоплощения я на спор совратила священника, и даже его постное сердце под стенами старого храма не встало мне поперек горла. Помню, изжога мучила с неделю, – Лилит поморщилась и сглотнула. – С тех пор я стала строго отделять церковь от какой-либо веры. Сильного демона так запросто не изгонишь, по крайней мере, не так, как считает духовенство. Святая вода, если только она не освящена Папой, такая же вода, как и любая другая. Кресты – просто две палки, в которые верят люди, – она пренебрежительно фыркнула. – Хотя да, есть те, которые могут нам навредить, но, опять же, знаний о них почти не осталось. На этих палках должны быть начертана молитва о спасении души с именем того демона, которого хотят изгнать. Естественно, это редчайшее явление.
– Ты сделала что-то плохое, умерла и попала в ад?
Рыжая рассмеялась:
– Дэниэль, оглянись. Как тут попадешь в рай, если пять из семи смертных грехов[43] – это образ жизни? – Лилит снова стала серьезной, на ее лице собрались мрачные тени. – Не знаю насчет рая, попадает туда кто-нибудь и существует ли он вообще. Я видела в Аду детей и священников. Весь смысл в том, что даже если человек жил праведно, но в какой-то момент солгал, украл или еще как развлекся, то все – он наш клиент. Никакие молитвы о прощении не помогут. Ты либо святоша без пятнышка сомнений, либо принадлежишь Феру Люцию.
Она круто вписалась в поворот при скорости сто километров в час, и мы пронеслись мимо таблички Der Dachstein, которая указывала направление въезда на гору к подъемнику. Очередь из машин на дороге образовалась благодаря ясной погоде и возможности для туристов допрыгнуть, дотянуться рукой до редких облаков и оторвать себе кусочек, который потом медленно растает, как туман. Где еще можно увидеть, как небо становится ниже земли, как не в горах?
«Форд-Мустанг» сыто урчал, виляя на узкой дороге, словно большой черный кот, который гнался за серой лентой, но никак не мог поймать.
Лилит охотно говорила о том, каково быть демоном. Наверное, она долго держала эти слова в себе, и сейчас они изливались на меня, подобно необходимой хилому деревцу воде. Я жаждал узнать все о дьявольских тварях еще и потому, что от этого зависела моя жизнь или то, что теперь ею называлось. В Ад мне точно не хотелось.
– И давно ты демон?
Рыжая ухмыльнулась, убрав прядь волос за ухо.
– Больше половины тысячелетия назад я была человеком. Сейчас я никто и все одновременно. Люди заблуждаются насчет нас. Демоны – не чудовища, это души из преисподней, заключившие сделку и вечно служащие Повелителю. Такие, как я, ненавидят Ад. По крайней мере, те, кого встречала. Никому неохота сидеть и жариться в адской сковороде величиной с мир. Скажем так, я проходила этап воспитания и послушания там, внизу, и не горю желанием туда возвращаться.
Мое перевоплощение, как и твое, произошло на Земле. То есть я приняла решение стать демоном до своей смерти. Поэтому считаюсь особым видом, приближенным к Повелителю. Души людей, которые согласились пытать других в Аду, – еще один вид демонов. И есть третий. Думаю, ты слышал про экзорцизм. В основном у божьих неумех получается изгнать бесов – душ слабых и обезумевших от пыток Преисподней настолько, что Люций их вышвырнул в мир, устав от бесконечного нытья. Они никчемные, и обряд экзорцизма отправляет их в серую пустоту, где они погибают окончательно.
Я молчал, переваривая услышанное.
– В гримуарах Фауста я прочитал об использовании демонов для поиска сокровищ, а еще для занятий черной магией, для обретения внешней красоты.
Уголки губ рыжей поползли вверх.
– Демоническая сущность лжива и обманчива. Таковы твари Ада. Нравилось Йогану классифицировать демонов, вот они и поддерживали его бред, при этом сами забавлялись. Фауст заблуждался только в этом, но в печатях призыва адских тварей ему не было равных. В итоге все довольны: доктор тем, что пишет гримуары и экспериментирует, а демоны – тем, что на какое-то время избавлены от огненной клоаки.
Я замялся, впервые за последние дни испытывая нечто похожее на волнение. Потом решился и спросил:
– Я демон?
Лилит на секунду повернула голову в мою сторону и попыталась скрыть разочарование под на редкость фальшивой улыбкой. Я понял, что она тоже постоянно задавалась этим вопросом и уже пришла к какому-то выводу.
– Почти. У тебя есть месяц, чтобы им стать, малыш.
Прага. Ниотинский
Сделка с представителями семьи Шимонек, теперешними владельцами замка Гоуска, прошла неуспешно. Ничего не узнав о потомке Фауста от Лилит, Грегор стал задумчивым и невнимательным. Семейство Шимонек согласилось продать Гоуску за нереальную сумму, которой кардинал на данный момент не располагал. Подняв все свои активы и заглянув в счета Ордена, Ниотинский попросил неделю на ответ. Представители не озвучили, почему вдруг ревностно хранящие свою историческую собственность Шимонеки решились на продажу. Уехав ни с чем, кардинал вспоминал глаза Лилит в тот момент, когда сказал, что знает про ее жизнь и искушение. Возможно, воспоминания о детстве посеют в ней тень сомнений и служение Феру Люцию уже не будет в радость?
Грегор ощутил прилив сил, представляя, как подарит ей Гоуску. Возможно, даже освободит Лилит, и она отвернется от служения злу. Тщательно хранимая и лелеемая мечта кардинала-епископа являлась самой настоящей глупостью. Он прекрасно понимал, что его любовь к демону противоестественна. Ниотинский не знал точно, была ли у Лилит хоть капля чувств к нему. На самом деле знал. Нет. Она его ненавидела, но Грегор успокаивал себя тем, что чувств, которые испытывает он, с лихвой хватит на двоих.
Вдавив педаль в пол, глава Ордена несся по проселочной дороге, превышая допустимую скорость. Поля, припорошенные снежной крупой, темными пятнами выделялись среди хвои. Редкие встречные машины шарахались от мощного «БМВ», которое и не думало притормаживать, чтобы разминуться на узкой дороге. Въехав в Прагу и выстояв положенные полчаса в полуденной пробке, порядком раздраженный кардинал добрался до своего жилища.
В Трое[44], возле его коттеджа топтались двое: Филипп и Элишка, даже издали Грегор видел, как они о чем-то спорили, отчаянно жестикулируя.
«Шустрая ведьмочка смогла найти мое обиталище», – подумал Ниотиский, припарковавшись рядом с ними.
– Мы хотели уйти, – пробасил Фил, выказывая недовольство долгим ожиданием кардинала.
– Я уже вернулся. Элишка, что ты здесь делаешь?
Кардинал устал. Периоды рвения и служения высшим благим целям, как и своим тоже, сменялись болезненным чувством тоски и одиночества. Подобные смены настроения он заметил у себя после коротких стычек с Лилит. Она была его отравой, от которой он не имел силы воли отказаться.
– Кажется, я знаю, как найти Дэна, – ломким, радостным голосом ответила ведьма.
Лицо девушки покраснело, глаза возбужденно блестели. Она нервно колупала кутикулу на большом пальце. Грегор подавил в себе желание шлепнуть ее по рукам. Он терпеть не мог, когда люди в присутствии других ковырялись в своем теле, тянули себя за волосы или чесали голову. Ниотинский списывал их действия на признаки нервного расстройства или отсутствие личной гигиены. Еще со времен Средневековья, а затем и Ренессанса он ощущал некую брезгливость, которая переросла в раздражение от необходимости общения с подобными людьми.
Ниотинский поджал губы, рассматривая парочку: Филипп был какой-то сверхъестественной тварью, неизвестной Ордену, а Элишка – одной из последних ведьм. Служители Contra Malum пока не нашли дороги к вратам и потомку. Могли ли эти двое как-то помочь ему?
«Нужно испробовать все варианты. Судя по тому, что демонической активности нет, врата пока закрыты, а значит, у нас еще есть время».
– Я тебя слушаю, – устало выдохнул Грегор.
– В полночь встречаемся в Доме Фауста, – кивнула Элишка.
Глава 16
CARPE NOCTEM.
Наслаждайся ночью.
Ниотинский отпустил Элишку и Филиппа, условившись встретиться с ними ночью возле дома номер пятьсот два на южной стороне Карловой площади.
Каждую неделю Грегор докладывал Ватикану о развитии событий. По окончании видеоаудиенции у Папы кардиналу жизненно необходимо было сбежать из коттеджа и проветриться.
Тринадцать носителей колец, разбросанных по всему миру, испытывали волнение по поводу происходящего. Кардинал задолго до этих событий знал о проклятии Фауста, но медлил до последнего. Давал мальчишке возможность привыкнуть к мысли о сотрудничестве, не смел принуждать. Все это время он не ведал, жива ли Лилит, или же Фаустом займется другой демон. Просчитывая шаги наперед, Грегор не учел только одну ф