Дай! Дай! Дай! — страница 27 из 48

Несмотря на то что часы показывали всего лишь час дня, все трое были пьяны в зюзю. И спали прямо на сырой земле, пристроив головы к цементному постаменту. Когда-то на этом месте должен был стоять либо памятник Владимиру Ильичу Ленину, либо Карлу Марксу, либо другому великому деятелю революционного движения. В девяностых годах памятник убрали, а скорей всего, сдали на цветмет. А вот постамент никому не понадобился. И теперь он тихо разваливался, предоставляя место для отдыха местным алкашам.

– Ну и ну! – возмутилась Ритка. – Пьяницы! Горькие пьяницы!

У поселкового магазина толклись еще несколько человек. И, судя по их внешнему виду, они тоже были уже на полпути к послеобеденному сну у подножия цементного постамента.

– Ну и местечко! – поражалась Ритка. – Кого ни увидишь, все пьяные!

Впрочем, женщины попадались и трезвые. И дети тоже. Не все, но кое-кого подругам удалось увидеть в более или менее нормальном состоянии. Одеты все были бедно. И на улицах поселка машин почти не было. Маришин белый «Форд» с лазоревым небом и облаками, по которым во весь опор неслись две белоснежные крылатые лошади, все местные жители провожали взглядами, дружно разинув рты.

– Похоже, ты стала своего рода местной знаменитостью. Теперь они будут вспоминать про тебя еще долгое время. Принцесса в белой колеснице! Шикарно!

– Белая колесница? – пробормотала в ответ Мариша, у которой в голове промелькнула какая-то туманная мысль, связанная с белыми машинами. – Г-хм. Ты это про меня?

– Ну а про кого же еще?

– Извини, я просто задумалась.

– И как тебе тут? – поинтересовалась Ритка.

– Жуткое место.

– Ты посмотри на эти дома. Они буквально разваливаются.

– Если они снаружи так выглядят, то внутри, наверное, вообще караул.

Ритка оказалась совершенно права. В доме, в котором в свое время жил Цыплаков, отчаянно воняло кошачьей мочой, гнилью и плесенью. Гнилые деревянные ступеньки опасно поскрипывали под ногами у поднимающихся по ним подруг, норовя в любой момент провалиться. Сам дом был тоже из дерева, которое давно сгнило. И из многочисленных щелей немилосердно дуло.

– Впрочем, сквозняки – это в данной ситуации даже и хорошо. Если бы тут все было герметично, то от кошачьего запаха можно было бы задохнуться!

Мариша промолчала. Чтобы ответить, нужно было задействовать рот. А он у нее был и без того занят. Зажав пальцами нос, Мариша жадно дышала ртом. Так ужасный запах аммиака не так сильно дурманил голову. Хотя с непривычки в глазах у нее все равно стояли слезы, и голова уже начала слегка кружиться.

– Как тут люди живут! – простонала она. – Не представляю.

Нужная подругам квартира оказалась на втором этаже. Оно и понятно, выбор был невелик. Бараки тут были двухэтажными. И на каждой площадке было по две квартиры. Одна комната, кухня и никаких намеков на санузел, судя по стоящему в коридоре помойному ведру. При этом жильцы – то ли беженцы из какой-то горячей точки, то ли просто бродячие цыгане в количестве пяти человек – почти не говорили по-русски.

Их совместных познаний в великом и могучем хватило лишь на то, чтобы сообщить подругам о том, что никакого Цыплакова они никогда не знали. А это, с позволения сказать, жилье им предоставила местная администрация. Живут они тут всего год, но уже сильно мечтают убраться обратно в свою горячую точку. По крайней мере, там тепло и не так воняет.

– А ты у бабки спроси! – сказал на прощание подругам глава смуглолицего семейства. – Она тут дольше всех живет, должна знать вашего дядю.

– У бабки? У какой бабки?

Вместо ответа мужчина махнул рукой в противоположную сторону и захлопнул дверь своей квартиры. Напротив располагалась еще одна дверь. Когда-то выкрашенная красно-коричневой краской, теперь она вся облупилась и потрескалась. Замка в ней не было вовсе. А вместо замочной скважины было уродливое отверстие.

Поискав на стене звонок, подруги его не нашли. И постучали в дверь. Никто им не ответил. И, немного поразмыслив, они толкнули дверь и вошли в квартиру сами. Вряд ли хозяин столь убогого жилища станет опасаться воров. Красть тут просто нечего.

– Тук-тук-тук! – громко крикнула Мариша. – Есть тут кто?

Внезапно откуда-то сверху сигануло что-то большое и лохматое.

– Ой! – присела в страхе Ритка. – Что это?

– Не бойся. Это всего лишь кот.

– Кот? Какой огромный!

– И, судя по запаху, он тут не один.

Действительно, если на лестнице запах еще позволял дышать, то в этой квартире подруги думали только о том, как бы им не задохнуться. Тем не менее они сделали еще несколько шагов и оказались в комнате, посредине которой на стуле, торжественно выпрямив спину, сидела старуха. А возле ее ног копошились кошки. Целое полчище кошек. Больших, маленьких и совсем крошек.

– Мама родная! – прошептала Мариша, прижимаясь к стене и чувствуя, как пол буквально уходит у нее из-под ног. – Сколько же их тут?

Кошек в комнате было так много, что они буквально были всюду. На кровати с покрывалом, украшенным многозначительными желтыми разводами. На коричневом от грязи полу. На шкафу с когда-то стеклянными дверцами. Кошки были пестрыми и одноцветными. Пушистыми и гладкошерстными. Тут были взрослые особи, были котята и были явно беременные кошки, которые в самом скором времени готовились пополнить популяцию здешней кошачьей стаи.

– Ну и ну!

– Бабушка, дорогая, что вы сидите? – обратилась Ритка к старухе. – Здравствуйте! Скажите, это все ваши животные?

Старуха в ответ не пошевелилась. Умерла? Но присмотревшись, подруги заметили, что рука бабки равномерно движется взад и вперед, поглаживая спинку сидящей у нее на коленях серой кошечки. Бабка просто не слышала подруг. Да и как ей было их услышать, если ее слуховым аппаратом завладели три веселых котенка, которые, судя по их расцветке, вряд ли могли быть детьми одних и тех же родителей.

– Бабушка! – закричала Мариша с порога. – Ау! Очнитесь!

От громкого крика кошки бросились врассыпную. Заметив непорядок, старуха тоже зашевелилась, повернула голову в сторону входа и заметила наконец подруг. Лицо ее, до сих пор отстраненное и мечтательное, внезапно осветилось улыбкой. И бабулька радостно зашамкала беззубым ртом:

– Это вы, девоньки! Неужели пришли наконец! Не забыли, выходит, свою бабушку! Ну, проходите, проходите к свету-то! Чего же вы в дверях жметесь? Дайте же мне вас разглядеть, красавицы вы мои! Вот ведь радость-то нечаянная. Уж и не думала, и не ждала. А вы пришли все-таки!

Подруги недоуменно переглянулись. Бабка совсем выжила из ума? Или она просто плохо видит и поэтому принимает их за кого-то другого?

– Да подойдите же! – настаивала бабушка. – Эх! Аппарат-то мой слуховой куда-то подевался! Вот уж горе, так уж горе!

– Вот ваш аппарат, бабушка! – воскликнула Рита, выхватывая слуховое устройство у расшалившихся котят.

– Ах, вот они безобразники! Все время его утаскивают. Игрушек им мало, вот и развлекаются как могут. Но я на них не сержусь. Они малыши, им надо веселиться.

Вставив в ухо слуховой аппарат, бабулька немного пощелкала по нему и озабоченно покачала головой:

– Похоже, испортили его, безобразники. Все время стреляет что-то и шуршит. Ну да не беда! Потерплю. Идите к свету, мои дорогие. Дайте же взглянуть на вас, внученьки!

И что было делать девушкам? Вздохнув, они подошли к бабульке. Та внимательно оглядела их и вздохнула:

– Взрослые совсем! И не узнать вас. Надо же, а когда я вас в последний раз видела, вы совсем крошками были. Ох, сиротки вы мои ненаглядные. Матери у вас нет. Отец-то ваш появлялся с тех пор? Нет? То-то и оно, что нет, тоже совсем сгинул!

– Сгинул, бабушка, – поспешно согласилась с ней Ритка.

Ясно, бабка принимает их за кого-то другого. Ну и пусть. Подругам нетрудно притвориться, а бабка, глядишь, внучкам и выболтает чего интересного.

– А не мудрено! – кивнула тем временем бабка. – Я ведь Матрене своей говорила. Не ходи ты за этого урода замуж! Порченый он! Руки и ноги у него, конечно, на месте, а вот в башке дерьмо плавает! Не ходи, не будет тебе с ним счастья. Ан нет! Не послушалась меня. И сама погибла, и вас на сиротство обрекла. Вы ведь в детском доме выросли, али вас добрые люди себе на воспитание взяли?

Подруги снова переглянулись. И что ответить?

– Да, – первой неопределенно кивнула Ритка. – Там.

– Ох, горе-то какое. Правильно мне та женщина сказала, которая ко мне приходила насчет вас. Я то уж и тогда плоха была, хотела вас к себе взять, так не позволили. В детском доме, сказали, вам лучше будет. Вы уж не держите зла на меня, девочки, что я вас у себя не оставила. Я ведь не со зла это все. Только мне и тогда ноги отказывали. Где уж мне двух малышек на себя взять. Вам ведь тогда два и четыре годика всего было. Самый шубутной возраст. Та женщина прямо так и сказала: будь малышки хотя бы школьного возраста, мы бы их вам отдали. Но за такими крохами вы одна усмотреть не сможете. Да и пенсии вашей на вас троих не хватит.

Что же, теперь была хоть какая-то ясность. Бабушка в свое время имела дочь Матрену, которая неудачно вышла замуж, потом погибла. И двух ее маленьких дочек забрали в детский дом, не позволив больной бабушке оформить опекунство над внучками. Жестокая судьба, но что могли тут поделать подруги? Только стоять, молчать и слушать. Потому что прервать сейчас старушку и сказать ей, что они никакие не внучки, было бы слишком жестоко. Бабушка так радовалась, что хоть перед смертью увидела своих внучек!

– Вы так и выросли – одна черненькая, другая беленькая! Какие же вы красавицы! И одеты хорошо. Замужем?

– Да.

– Вот и хорошо. Я всегда говорила, что человек без пары – это только полчеловека. Для полноты счастья нужно, чтобы рядом был верный друг. Вот не погибни ваш дед на войне, прожила бы и я жизнь счастливо. А так… Жду не дождусь, когда смерть ко мне придет. И мы наконец с моим Пахомушкой снова увидимся. Но теперь, думаю, недолго уже ждать осталось. Я ведь как загадала, увижу своих внучек, так и умру со спокойным сердцем. Хоть и не сделала я для вас ровным счетом ничего и богатства не нажила. Но квартиру эту я на ваше имя завещала. Много она не стоит, но хоть какие-то деньги вы и за эту халупу получите все равно.