Да!
Я четко киваю своему отражению в зеркале, подцепляю сумку и выхожу из комнаты. Дедушка сегодня дома. Для него это вообще странно, и я даже недоверчиво кошусь в его сторону, мол, и что ты здесь делаешь? Но потом замечаю теплый, взволнованный взгляд и понимаю: он переживает.
Ради меня остался.
Не скажет, не подойдет, не станет навязываться. Дед просто молча пьет чай, якобы читает газету, разве что неловко вставляет:
- Я сделал сырники. Если ты любишь.
Ка-пец.
Насколько же ему сложно выстраивать отношения на самом деле?!
Мне известно, что бабушка умерла очень давно. Папа как-то рассказывал, что ему тогда дай бог двадцать стукнуло, но дома у старого генерала нет и намека на женщину. Это ведь сразу чувствуется: чисто, как в казарме, а уюта нет. Ну нет его! Точнее не было…
Я, опять же, не хотела наглеть, однако и удержаться тоже не смогла. Купила разных мелочей, наподобие красивых полотенчиков на кухню, милых солонок, цветы…Вот вчера в магазин ходила, а по дороге какая-то бабуля продавала цветы. Не смогла устоять! Ну и как бы вот. Теперь стоят на столе, пышут ароматами, радуют глаз.
Не знаю, нравится ли ему? Он так ничего не сказал (и на перестановки в ванной тоже, где я заменила страшную мыльницу на красивую, порошок купила ароматный, сложила аккуратно полотенца для лица и тела по отдельным стопкам). Может быть, ему некомфортно? Непривычно? Но точно никакого недовольства мои старания не вызывают — он же молчит. А может лучше спросить? Да…спрошу.
- Спасибо, я съем парочку, - киваю, накладываю себе на тарелку и как бы невзначай, добавляю, - Я там ароматизатор поставила…в ванной комнате и в прихожей…
- Я видел.
И все?! Так, ладно, намекну еще.
- Он абрикосами пахнет.
- Чувствую.
Ты издеваешься?! Я уже начинаю не хило так злиться, поэтому поворачиваюсь, с вызовом смотрю ему в глаза, сама щурюсь в ответ на полный штиль и цежу.
- Еще мыльницу заменила.
- И это я тоже заме…
- Да ты издеваешься?!
Взрываюсь, дед непонимающе хлопает глазами.
- Я понимаю, что ты это все видел! Может, скажешь что-нибудь?!
- А что мне сказать?
Он реально не понимает!
- Ну я не знаю! Тебе понравилось?! Тебя бесит?!
- Почему меня должно бесить?
- Что я тут хозяйничаю хотя бы!
Дед мягко улыбается, ставит чашку на блюдце, жмет плечами.
- Мне это наоборот нравится.
Спокойствие обезоруживает. Я вмиг перестаю себя накручивать, правда чувствую себя немного истеричкой напополам с неразумным ребенком, ну это ладно. Подхожу к столу.
- Нравится? Правда?
Детство добавляется в вопросе и тоне, которым он был задан, и которое деда окончательно смягчает.
- Конечно, нравится. Моему дому не хватает женской руки, спасибо. И прости, что сразу не сказал — не хотел доставать тебя. Ты и так на нервах…
- Я не на нервах!
Ершусь, чем больше добавляю сказанному истины. Мда, глупо это сопротивляться в конце то концов! У меня сегодня намечено крупное, «взрослое» событие, так что куда я лезу то? Зачем притворяюсь? Да, мне всего девятнадцать, но мне по факту глупо откликаться на это самое детство, которое еще в заднице играет. Хотя бы на эти пару часов. Мне надо быть взрослой последний день, пока точно…
- Ладно, на нервах, - принимаю разумное решение и соглашаюсь, присаживаясь за стол, - Эта дурацкая история меня доконает…
- Если ты ей позволишь — да.
- Как «не позволить» это сделать?
- Абстрагируйся.
Очень емкий совет.
Меня он мало удовлетворяет, но что поделать? Дед предупреждал: отношения ему выстраивать сложно, а значит, и ждать чего-то «душевного» не приходится. Надо смириться — ну и ладно, с другой то стороны, да? Я живу с ним очень мало, пока его не знаю совершенно и почти не помню, если говорить до конца откровенно. Мне бы хотелось поговорить с ним о прошлом, расспросить, но пока я и тут захожу в тупик, ведь совершенно точно не понимаю, с какой стороны подойти к этому разговору в принципе. Только это все действительно мелочи жизни: думаю, что в конечном счёте получится все урегулировать, и у нас выйдет выстроить мосты, всего лишь нужно немного подождать, притереться и успокоиться.
Все. Будет. Хорошо.
Он ведь старается — я вижу. На данном этапе мне этого достаточно, остальное приложится. На миг мне страшно, правда, что я вновь себя «обманываю», как с Ильясом…Дед разбивает эти страхи, когда произносит дальше следующее:
- Летом…после твоего развода, есть предложение поехать и отдохнуть.
Резко поднимаю глаза, вижу, как неловко он себя теперь чувствует. Вроде и спокойный, а сам нервно теребит край скатерти — так мило. Взрослый, седой генерал волнуется — умилительно почти…
- Я сейчас специально работаю, как можно больше, чтобы освободить время, и летом у меня выйдет взять большой отпуск. Можно слетать куда-нибудь в Европу. Куда захочешь. Мне все равно — выберешь сама, просто…попробуем восстановить связи. Давно утерянные…
- Я тебя почти не помню, - неожиданно сознаюсь, и дед теперь сам поднимает резко на меня взгляд, хмурится.
- Правда?
- Извини…
Грустно. Не только мне вдруг становится грустно, будто я потеряла часть своей жизни, но и ему тоже. Сникает весь, хмурится сильнее — нет! Нет, пожалуйста!
- Но я хочу узнать, что мы делали и как проводили время.
Это тоже правда. Я говорю так не из жалости, а потому что чувствую теплоту какую чувствуют по отношению к близкому человеку.
- Помню… - слегка улыбаюсь, подоткнув голову рукой и глядя в его ясные глаза, - Как ты водил меня к какой-то елке…
Дедушка улыбается так, будто погружается в воспоминания давно минувших дней, кивает.
- Хороший был праздник…
- Почему мы не общались?
На миг я замечаю в нем перемену — печали становится больше… — но дед ее умело прячет и легко жмет плечами.
- Отношения между твоими родителями были…мягко говоря, сложными, поэтому я отошел в сторону.
- Так мама хотела?
- Ей так было проще. Наши встречи приносили ей боль, я напоминал ей Гришу…
- Мама его любила?
- Да. Она его любила… - в голосе становится еще больше печали, но он быстро давит ее улыбкой, - Твоя мама попросила дать ей время, и я принял ее условия.
- Спасибо, что не стал на нее давить.
- Танечка была хорошей женщиной.
- И за это огромное спасибо…
Я почти плачу, если честно. Мне так тяжело вспоминать о маме, так больно слышать, когда ее кто-то оскорбляет, что происходило в этой семье так часто…Однако ни разу я не позволила отреагировать на жестокие слова! Ни разу! Мои слезы означали бы, что я согласна с гнусным шипением моей мачехи или пренебрежением отца, а хрен им всем! Нет! Однако мягкость вызывает во мне другие ощущения…
Благодарность…
Я выражаю ее в скромной улыбке, и сразу вижу, как деду становится не по себе. Почти усмехаюсь про себя: ну ладно, ладно, не буду! Не буду давить и издеваться! Лучше сменю-ка тему…
- Не хочу туда идти…смысла в этом вообще нет! Мне ничего не нужно! - яростно заявляю, макая сырник в сгущенку — дед тихонько посмеивается.
- Тогда приди и заяви об этом.
- Надо пойти, да?
- Надо, принцесса. Чтобы отпустить — надо.
Слегка улыбаюсь ему, а потом подбираюсь, словно такие простые слова вселили в меня уверенности до отметки «Бог». Я готова!
***
Нет! Я не готова, не готова, не готова!!! Черт бы тебя побрал! Я. Не. Готова!
Стою за углом, как дура, жмусь к стеночке и воровато поглядываю на вход в юридическую фирму, где назначены переговоры. Вижу машину Ильяса, из которой он тоже не спешит вылезать. О чем-то говорит по телефону. Козлина! Небось с очередной телкой, как эта его Зоя! А может быть, и с ней вообще?! С чего я взяла, что они расстались?! Ну да, она его спалила жестко, и что?! Где-то слышала, что страстные отношения и не такое подразумевают, так что...чтоб ты трижды провалился! Ты и твоя телка!!!
Ни за что не выйду, пока он здесь.
Оставаться с ним наедине желания нет совершенно, а я знаю, что Ильяс воспользуется ситуацией и именно так поступит. Все, лишь бы выбить почву у меня из-под ног — пошел ты!
Поэтому да, я, как вор, выглядываю и жду. Шевели булками наконец! Смотрю, как медленно выходит, расправляет широкие плечи, берет пиджак. Солнце отражается от его часов и бьет будто точно мне в глаза! Снова ослепляет меня…пытается, если быть точной: мои очки теперь защищают надежно, потому что стекла у них не розовые, наверно? Они темные, и нет у тебя шансов никаких!
Да…теперь я окончательно понимаю, за каким козлом была замужем.
Взять и выкинуть фотографии? Единственные снимки моей мамочки? А за что? В чем я виновата? Что не захотела мириться с его загулами? Козел…какой же ты ублюдок!
Даю себе еще времени, чтобы прийти в себя, и этого как раз хватает, чтобы и духа Ильяса не было ни в холле фирмы, ни в лифте, ни в моих мыслях. Я его изгнала оттуда! Запихнула в огромный сундук и поставила на самую дальнюю полку, чтобы никогда больше не видеть все те моменты наших отношений, которые считала романтичными.
Например, медовый месяц в Испании…танцы…мы много танцевали тогда. Казалось, что по-настоящему влюблены. Ну как? Я то была, а он никогда и не был. Напоминаю себе об этом, когда захожу в конференц-зал последней и вижу его рожу.
В моменты, когда он был с тобой нежен — он не был собой, а сейчас, когда прожигает тебя ненавистным взглядом — любуйся, Дарина, вот истинное лицо твоего мужа. Нравится?!
Нет. Не нравится. Я перестаю отвечать на его требовательный, как обычно, взгляд через пару секунд и мысленно обещаю себе, что ни за что не смотрю больше в эти черные глаза. Ни за что! Он даже этого недостоин.
- Итак, раз мы все в сборе, то можем начать обсуждать условия развода, - начинает «та» сторона, а моя кивает в ответ.
- Думаю, что разумно будет начать обсуждения с имущества?
Слышу царапающий изнутри смешок почти-бывшего.