Сердце Неда подпрыгнуло, но он мысленно одернул себя, отгоняя прочь столь безумное предположение. Ассоциация с Дороти при виде переполненных молоком грудей Флоранс могла возникнуть только в воспаленном сознании. Дороти не могла родить ребенка – она ушла от него всего восемь месяцев назад.
После спора о детях…
Мысли с огромной скоростью проносились в голове Неда. Родильное отделение… и не платье, а свободно болтающийся халат, утомленный, небрежный вид… шок, недоверчивость, страх при встрече с ним… злость…
Кровь отхлынула от его лица. Нед сжал кулаки, стиснул зубы и приказал своему сердцу вернуться к обычному рабочему ритму. Он должен все обдумать спокойно и рассудительно, а не делать очертя голову поспешные выводы. Если бы Дороти была беременна, она непременно сказала бы Неду. Швырнула бы этот факт ему в лицо прямо посреди их спора. Вряд ли она считала его способным отвернуться от нее в такую минуту.
А может быть, именно этого она и боялась и решила взвалить всю ношу на себя, лишь бы не выслушивать его возражений, которых следовало ожидать при его негативном отношении к детям?..
Горло Неда сжал спазм. Если она пережила все это в одиночестве только из-за того, что не доверяла ему и считала ненадежной опорой…
– С тобой все в порядке, Нед?
Вопрос Джима с трудом проник в затуманенное невероятным открытием сознание. Джим и Флоранс изумленно смотрели на него. Неужели он пропустил что-то еще? Кроме девятимесячной беременности?
– Извините… – Нед сделал глубокий вдох и с трудом сглотнул. – Я просто думал о том, как великолепно вы выглядите втроем.
Флоранс рассмеялась:
– Пора бы и тебе подыскать жену и обзавестись семейством, Нед!
Вступить в клуб. Все они так говорят! Попавшим в семейную ловушку каждый разгуливающий пока на свободе болезненно напоминает о том, чего они лишились. Но ужас ситуации заключался в том, что, где-то в соседней палате вполне мог посапывать его ребенок, – ребенок, чья мать решила, что лучше уж ему быть безотцовщиной, чем иметь такого отца, как Нед Шеннон!
– Тебе ведь уже около тридцати? – не отставала Флоранс.
– Дорогая, а мне – сорок, – напомнил Джим. – Возраст не имеет значения. Если бы я не встретил тебя, я до сих пор был бы вольной птицей – как Нед…
Нед уже не хотел быть вольной птицей. Он хотел Дороти. И неважно, есть ли у нее ребенок. Она была ему необходима. Вспыхнувшие с новой силой потребность в ней и желание показали всю пустоту прошедших восьми месяцев и отбросили прочь все его возражения против детей.
Маленький человеческий комочек – вроде того, что лежал сейчас на руках у Флоранс, – не представляет для него опасности. Он научится обращаться с ребенком. Ему всегда без труда удавались необходимые навыки. Если Дороти нуждается в доказательствах его надежности, она их получит! Возможно, все не так страшно, и дети становятся всеразрушающими чудовищами лишь тогда, когда родители позволяют им взять над собой верх? Но он-то сделан из другого теста! Насмотревшись на то, как дети подтачивают отношения в семье, он будет умней – и предпримет меры предосторожности, чтобы уберечь себя и Дороти от ненужных стрессов. Все зависит от отношения к делу и правильной организации.
Ему нужен план. А вернее – достоверные факты вместо предположений, так как в противном случае план может просто провалиться. Следовательно, шаг номер один – изловить сиделку и задать ей пару наводящих вопросов.
– Знаешь, Нед… – Флоранс задумчиво посмотрела на него. – У меня есть подруги, с которыми тебе приятно будет познакомиться.
Старый добрый сватовской трюк! Нед улыбнулся. Ему даже не пришлось принуждать себя к этому. Переполнявшее его чувство обретенной цели окрылило его.
– Видишь ли, Флоранс, я как раз намерен отправиться к женщине, которой очень увлечен. Если вы с Джимом извините меня… Приятно видеть вас такими счастливыми, и я уверен, что вашему сыну и наследнику повезло с родителями. А он – просто великолепен!
Всеобщее ликование.
Отыгравшему свой спектакль Неду пожелали счастливого пути. Сейчас он действительно испытывал симпатию к Джиму и Флоранс. И даже к их ребенку. Они оказали ему огромную услугу. Если бы не они, он не пришел бы сюда, не встретил бы Дороти и не сложил бы два и два. Только в этом случае два плюс два равнялось трем. Нед сознательно презрел математические правила, так как вел личный, а не общепринятый счет.
3
Время посещений закончилось десять минут назад, однако Дороти, прежде чем выйти из лифта, с опаской выглянула в коридор, ведущий к ее палате. Быстро посмотрев направо и налево, она убедилась, что там нет посторонних. До палаты было всего метров пятнадцать. Она преодолела их чуть ли не бегом.
Жизнерадостный голос Трейси, доносившийся из-за двери, свидетельствовал о том, что все в порядке.
Никто не окликнул ее, и Нед не появился внезапно из комнат, мимо которых она пронеслась. С чувством вновь обретенной свободы и защиты она проскользнула в свою палату и плотно прикрыла дверь, надежно закрывшую ее от посторонних взглядов.
– Ну, слава богу! – с облегчением воскликнула Трейси. – Я уж собиралась посылать поисковый отряд.
– Извини! – Дороти повернулась к подруге с расслабленной улыбкой… и мир покачнулся перед ее глазами при виде Неда, державшего на руках ее ребенка…
– Ты в порядке? – прозвучал озабоченный вопрос Трейси.
– Сюда! Быстрее! – вслед за этим раздались отрывистые команды Неда.
В глазах у Дороти двоилось. Два Неда протягивали двух младенцев в четыре руки Трейси, очертания мебели расплылись, и все стронулось со своих мест. Дороти закрыла глаза. До чего же трудно смотреть! И непрестанно кружится голова…
Сильные руки подхватили ее, понесли, усадили на кровать и, заботливо поддерживая, уложили головой на подушку.
– Дыши глубже, Дороти! Трейси, положи ребенка в кроватку и принеси стакан воды.
Ребенок!..
Убийственно равнодушное слово ворвалось в затуманенное сознание. Ее малышка, которую Дороти носила в себе девять долгих, тяжелых месяцев! Если бы у нее были силы, она вцепилась бы Неду в горло и задушила его! Как он смел прийти сюда после всего, что наговорил ей, и как ни в чем не бывало держать на руках дитя, которого он не хотел?!
Ребенок! Не малыш, не наша дочь – ребенок! Он, очевидно, даже не поинтересовался полом этого ребенка. В голову не пришло! Сердце бешено стучало, а ярость прояснила сознание, и она уже не нуждалась в стакане воды, поданном Трейси. Какое искушение – выплеснуть воду Неду в лицо! Это помогло бы отрезвить его. Необходимо охладить глупый пыл, что привел Неда сюда. Ведь Шеннон явно был не в состоянии рассуждать здраво – как она сама несколько минут назад не могла смотреть на что-либо. Но его-то Дороти всегда видела насквозь. Вот и сейчас он почувствовал острый укол вины, догадавшись, почему они встретились в родильном отделении.
– За тобой нужен глаз да глаз, Дороти, – хрипло проговорил Нед. – И я этим займусь. А сейчас выпей!
И она сделала глоток – просто чтобы промочить пересохшее горло – и свирепо уставилась на него.
– Не указывай мне, что делать, Нед Шеннон! У тебя нет на это права!
Он решительно взглянул на нее.
– Все произошло не без моего участия и…
– Ты здесь ни при чем! – В ее голосе слышалась воинственная решимость. – Ты уговаривал меня пользоваться противозачаточными средствами, а я не послушалась. Это только моя вина!
– Но уж коли эта беда случилась… – насмешливо начал он.
– Тебе вовсе ни к чему расплачиваться за мое своеволие. Всю ответственность я беру на себя.
– Последствия налицо! Это ноша так тебя доконала, что при виде меня ты грохнулась в обморок!..
– Это от шока! Ты с моей малышкой на руках! У меня в голове не укладывается такая картина.
– Тем не менее придется тебе с этим смириться. Так уж случилось, что это и мой ребенок тоже…
Дороти, сжав зубы, сверлила его взглядом»
– Она не ребенок.
– Ты права, – огрызнулся Нед. – Скорее, что-то вроде лекарства для расшатанной психики…
– Ха! Теперь ты показал себя во всей красе!
– Просто пытаюсь внушить тебе, насколько скор и неправеден твой суд. – Глаза Неда пылали зеленым пламенем. – Ты отказала мне в праве знать, что я стал отцом. Отказала в праве самому решать за себя. Лишила меня возможности быть рядом, когда тебе явно приходилось туго. А ведь даже убийце дают возможность высказаться в суде.
Поток этих неистовых обвинений на мгновение ошеломил Дороти, и она поспешила оправдаться.
– Ты уверял меня, что не хочешь детей, Нед Шеннон! Поэтому не изображай из себя пострадавшую сторону. Я оставляю тебе твою свободу и независимость.
– Я не говорил, что хочу быть свободным и независимым. Я не хочу! – твердо заявил он. – Я как раз узнавал у Трейси, сколько времени займут приготовления к свадьбе.
К свадьбе! Дороти лишилась остатков сил. Она отпила воды и протянула стакан Трейси, которая так и стояла рядом, онемев от этой стремительной страстной перепалки. Дороти устремила на нее тяжелый подозрительный взгляд:
– Что ты ему сказала, Трейси?
– Я?! – пискнула та. На ее подвижном лице боролись выражения тревоги и осторожного сомнения. Победило смиренное сожаление. – Ну, гм… он спросил, кто я такая. И я… гм… дала свою визитную карточку.
Карточку! «Традиционное бракосочетание. Мы осуществим Вашу мечту». И ее адрес и телефон, отпечатанные черным по белому!
Дороти застонала, осознав, что джинн выпущен из бутылки и загнать его обратно невозможно. Она откинулась на подушку, подобрала под себя ноги и, отвернувшись к стене, закрыла глаза. Столько многомесячных стараний – и такой плачевный результат!
– Если я сказала что-то не то… – донесся встревоженный голос подруги.
– Не вини Трейси за разговорчивость, Дороти, – спокойно прервал ее Нед. – Я бы все равно узнал – так или иначе.
Возможно, он прав. Нед Шеннон не отступит, пока не добьется своего. Как и в своем деле – реставрации старинной мебели. Он работает и работает над предметом, пока тот не становится, именно таким, каким и должен быть. Всему виной их встреча у лифта, а вовсе не болтливость Трейси.