– Ну, иди же. – Джеймс похлопал рукой по одеялу, но Лейла покачала головой. – Ну и ладно. – Он пожал плечами. – Но мы чертовски далеки друг от друга. Мы так и будем говорить «извини» или «что ты сказал?». Горничной это может показаться странным.
– Все дело в твоем английском языке. Он слишком сложен для меня.
– Иди в постель, – повторил Джеймс. – Я не могу сказать это проще.
– Нет. – Лейла не двигалась. – Мне плевать, кто что подумает.
– Извини?
– Мне плевать… – начала она.
В дверь постучали.
Горничные принесли зеленый чай, подслащенный медом, и кофе. Лейла взяла чай, Джеймс – кофе. Он попросил принести остальное, однако Лейла задержала горничных.
Она приказала отдернуть шторы, наполнить ванну, не забыв добавить ароматические соли, и проследить, чтобы ее багаж был доставлен в номер через час. А также чтобы в следующий раз к чаю подали померанцевый мед.
– Горничные тебя просто обожают, – ехидно заметил Джеймс, когда одна из них отправилась в ванную, а другая поспешила вкатить в номер сервировочный столик с завтраком и ушла.
Лейла моргнула.
– Ничуть.
– Это была ирония, – объяснил он. – Вовсе не обязательно быть с ними такой надменной.
– Они что, твои подруги?
Лейла слышала, как слуги шептались за ее спиной, называя нежеланной дочерью. Они не позволяли ей войти, когда она хотела поговорить с матерью. Они стаскивали плачущую малышку с колен ее величества, а потом ругали за то, что она расстроила королеву.
– Ничего не стоит быть немного более милой, – посоветовал Джеймс.
– Иногда стоит многого.
Лейла с удовольствием вдохнула аромат пены для ванн. В отличие от других запахов он не раздражал ее.
– Мне нравятся ароматы «Чатсфилда». Определенно лучше, чем в другом отеле.
– Спенсеру было бы приятно это услышать.
Джеймс сделал глоток кофе и взял булочку.
– И все же я скучаю по своему парфюму, – призналась Лейла. – Каждый раз я надеюсь найти его… и каждый раз разочаровываюсь.
Джеймс на мгновение задумался.
– А тебе известен его состав? – поинтересовался он. – Я мог бы сделать заказ.
– Я не знаю, какие масла использовали мои служанки.
В спальню вошла горничная и сообщила, что ванна приготовлена.
– Вы свободны, – бросила Лейла и после некоторого колебания добавила: – Спасибо.
Джеймс смотрел, как она тонкими пальчиками берет с подноса булочку.
– Ты, кажется, хотела принять ванну.
– Мне приятно знать, что она ждет меня.
– Что ж, тогда я пойду в душ.
Джеймс направился в ванную, а Лейла принялась за завтрак.
Булочка была мягкая и ароматная, чай освежал, да и мед был совсем неплох.
Когда Джеймс вышел из ванной, он увидел, что краски вернулись на ее лицо.
Она даже открыла газету.
– На твоем месте я бы не стал обращать на это внимания, – сказал он.
– На что?
– Да ничего особенного…
Лейла развернула газету и увидела заголовок над их снимком, сделанным после того, как он предложил ей выйти за него замуж: «Принцесса, простившая все».
– Я ничего не простила, – заметила Лейла, когда Джеймс заглянул ей через плечо.
– Да? Что ж, значит, будем над этим работать, – улыбнулся он.
– А ты куда? – спросила она, когда Джеймс направился к двери.
Не привыкший к таким вопросам мужчина замер.
– Мы пока еще не женаты, Лейла, – напомнил он.
И тут же получил предупреждение:
– И если бы у меня был выбор, то никогда и не были бы.
Глава 8
– Джеймс не очень-то жаждал встречи со Спенсером. Но когда он вошел в его кабинет, вместо разгневанного бизнесмена, каким Спенсер был вчера, увидел радушного брата.
Спенсер даже похлопал его по спине, хотя Джеймс предпочел бы, чтобы он этого не делал.
– Отлично сработано!
– Я так понимаю, это означает поздравление.
– Я не о ребенке. – Спенсер расплылся в улыбке. – Благодаря твоему вчерашнему представлению «Чатсфилд» стал чертовски популярен. Каждый, кто хоть что-то значит в этом мире, постарался забронировать у нас номер. Есть даже одна королевская чета, прибывшая в Нью-Йорк за покупками. Более того, они отменили бронь в «Харрингтоне», хотя вначале планировали остановиться там. Представляю, в какой ярости Изабелл!
Джеймс не сказал ничего, точнее, сказал очень мало во время встречи с братом. Он ненавидел все эти закулисные игры и, бывая в «Чатсфилде», старался их избегать. Также Джеймса раздражало, что каждый видел в его ребенке очередной рекламный ход. Разумеется, Спенсер хотел, чтобы и свадьба состоялась в отеле.
– О свадьбе мы еще не говорили, – сообщил Джеймс.
– Ничего страшного. Еще несколько гостей королевской крови нам не помешают. Ты можешь устроить две церемонии – одну на родине невесты, если так пожелают ее родители, и одну здесь.
– Только не надо за меня все организовывать. – Джеймс встал. Он не мог представить ничего хуже, чем свадьба в «Чатсфилде». – Нам хотелось бы обойтись без помпы.
– Немного поздновато. – Спенсер прищурился. – Ты в курсе, что наша дорогая мамочка весь день пыталась до тебя дозвониться?
– В курсе.
– Она собирается устроить небольшой ужин, чтобы отпраздновать вашу помолвку.
Джеймс закатил глаза.
– Я занят.
– Все равно придется через это пройти. Ты же знаешь наших родителей. Все должны увидеть, что ты привел свою невесту познакомиться с ними.
– Плевать я хотел на эти визиты ради галочки. Особенно сейчас, – буркнул Джеймс. – Неужели публичного шоу с предложением было недостаточно?
– Если ты действительно собираешься жениться, им все равно рано или поздно придется познакомиться с твоей невестой.
Джеймса передернуло, когда он представил Лейлу, отдающую приказания слугам, и реакцию на это его родителей. Он вздохнул. Чуткое ухо Спенсера не пропустило этот вздох.
– Я скажу им, что ты и твоя замечательная невеста приняли приглашение на ужин, хорошо?
Джеймс коротко кивнул. Он понимал, что этого не избежать.
– А сейчас мне пора.
Спенсер хмыкнул:
– Беспокоишься, что она может сбежать, как только ты повернешься к ней спиной?
– Ее зовут Лейла, – бросил Джеймс и, не прощаясь, вышел из кабинета.
– Лейла… – Прежде чем войти, он постучал, но тут понял, что в номере ее нет.
Сердце его пустилось в галоп. Может, шутка Спенсера по поводу ее исчезновения была не такой уж невероятной. Джеймс открыл шкаф, чтобы убедиться, на месте ли ее одежда. В шкафу висели платья и стояли коробки с обувью, а шкафчик в ванной был заполнен косметикой и духами.
Целая сотня разноцветных флакончиков!
Ну, почти сотня.
Вероятно, столько, сколько дней Лейла провела в Нью-Йорке. По одному на каждый день.
Он вспомнил ее разочарование, когда она говорила, что никак не может найти свой любимый аромат.
Джеймс зашел в спальню. Сейф был открыт, а ведь он почему-то решил, что раз Лейла не умеет правильно пользоваться телефоном, то сейф для нее тоже недоступен. Он вздохнул с облегчением, только когда увидел, что все деньги на месте и ее паспорт тоже.
Вероятно, она захотела отправиться в спа-салон или пройтись по магазинам… Нет, вряд ли. Он пока еще не успел оформить для нее кредитную карту. Это надо срочно исправить. Джеймс достал телефон и позвонил в банк. Потом он подошел к окну и посмотрел вниз, беспокоясь и в то же время уговаривая себя, что она прожила в Нью-Йорке три месяца, и с ней ничего не случилось.
Потратив полчаса на дела, – Джеймс собирался сыграть по-крупному и вложить кучу ценных бумаг в одно не очень надежное предприятие, обладающее, однако, большим потенциалом, – он вдруг заколебался. Боже, до последнего времени деньги значили для него то же самое, что фишки в «Монополии». Все, что ему было нужно, – это иметь достаточный доход, чтобы продолжать беспутную жизнь и забыть о своей беспокойной семейке.
Теперь у Джеймса появились и другие заботы. Вся эта история могла закончиться для него самыми высокими алиментами в мире. Он же выбрал более разумный вариант.
А потом Джеймс подумал о Лейле, тщетно пытающейся найти свой аромат, о слезах, которые она не сумела скрыть прошлой ночью, и снова взял телефон.
Лейла оставалась для него загадкой.
Ровно в четыре часа открылась дверь, и, неся в руках несколько пакетов, в номер вошла совершенно другая Лейла.
Одетая в расшитое золотом платье, с распущенными черными волосами, с подведенными на манер царицы Клеопатры глазами. Джеймс никогда не видел более красивой женщины.
– Где ты была, Лейла?
– Мы еще не женаты, – отрезала она точно так же, как и он сегодня утром.
– Ты выглядишь… – казалось, он забыл все слова, – потрясающе.
– Спасибо. Хотя, по правде говоря, ужасно тяжело носить в жару это платье. Но я больше ничего с собой не взяла. А здесь я не смогла подобрать ничего подходящего. Мне нравится, когда тело закрыто, но длинные платья заставляют меня чувствовать себя цыганкой, а брюки – мужчиной.
– Ну, на мужчину ты совсем не похожа, – рассмеялся Джеймс. – Впрочем, я знаю одного модельера, который поможет тебе подобрать что-нибудь из одежды. У него есть разные коллекции.
– В том числе и наряды, которые носят в Шур-хаади? – Лейла покачала головой. – Я думаю, это недоступно даже самому Джеймсу Чатсфилду. – Она открыла сумочку и вытащила оттуда деньги. – Это мои чаевые, – улыбнулась молодая женщина.
– Чаевые? – Джеймс пристально посмотрел на нее. – Где ты была, Лейла? – повторил он.
– На работе.
Джеймс моргнул. Он не мог поверить, что она вот так пошла и нашла работу.
– И где же ты работаешь?
Лейла рассказала, и Джеймс нахмурился. Это был очень дорогой восточный ресторан недалеко от его квартиры, куда он изредка заходил пообедать.
– Ты не официантка? – спросил он на всякий случай.
– Конечно нет.
Глаза Джеймса округлились от ужаса.
– Ты моешь посуду?!
– О нет. Я несколько раз пыталась, но из этого ничего не вышло.