Джеймс вздохнул.
– Не волнуйся, папа. То, что я попросил воды, не означает, что я гей. – Он посмотрел на Лейлу. – Настоящие мужчины пьют виски, не так ли?
Замечания его отца были весьма неприятными – очень похоже на то, как общались с ней во дворце. Лейла подмигнула Джеймсу, когда Майкл назвал его Джимини. Для Джеймса ее реакция стала сюрпризом, и он тоже подмигнул ей.
Но легче от этого не стало.
– Мог бы подстричься, – проворчал отец, сопроводив свои слова легким подзатыльником, когда Джеймс садился за стол. То был жест, рассчитанный на унижение. – Пресса за тобой следит.
– Я не привык одеваться для таблоидов.
– Ну да, ты привык для них раздеваться.
Джеймс бросил на отца предупреждающий взгляд.
– По крайней мере, с последней ситуацией ты справился довольно успешно, – благосклонно кивнул Майкл. – Приятно видеть, что ты хоть раз в жизни повел себя достойно.
Джеймсу разговор не понравился. Особенно в присутствии Лейлы. Незачем подчеркивать, что они женятся из-за ее беременности. Ей совсем не нужны лишние напоминания об этом.
– Не обольщайся, мы с Лейлой женимся не ради спасения чести Чатсфилдов.
– Но ты в первый раз повел себя так, как должно.
– Восемнадцать лет я был образцом послушного сына.
– А следующие десять – позором семьи.
– Как же это было здорово! – Джеймс сделал глоток воды, недоумевая, что за черт дернул его отказаться на шесть месяцев от спиртного.
Лейла вела себя почти безупречно. Она была сдержанна и старалась не демонстрировать свои манеры принцессы. Но когда подали горячее блюдо, она попросила заменить его и принести что-нибудь без мяса.
– Вы придерживаетесь вегетарианской диеты? – нахмурилась Эмили. – Джеймс, ты мог бы нас предупредить.
– Нет, я не вегетарианка, – сказала Лейла. – Джеймс ни в чем не виноват. Мне просто не понравилось, как мясо приготовлено.
Джеймс подавил улыбку, увидев выражение лица матери, когда та поставила бокал на стол.
Он ненавидел своих родителей за то, что они продолжают жить вместе. И все потому, что ни одному из них не хватило сил уйти.
А Лейле хватило.
Не повторяет ли он судьбу отца и матери, навязывая ей этот брак?
Нет, решил Джеймс. Он уважает Лейлу и делает это для нее и для ребенка.
Тем не менее вечер с родителями показал, что любые семена сомнения требуют тщательного изучения.
Ему хотелось уйти отсюда, вернуться к странным отношениям с Лейлой. Это все равно лучше, чем ужин в доме родителей.
Прежде чем его пустая кофейная чашка опустилась на блюдце, Джеймс отодвинул стул и встал.
– Нам пора.
– Уже?..
– Я вижу, что Лейла устала.
– Не надо использовать меня как предлог, – сказала молодая женщина, когда они садились в машину.
Джеймс промолчал, и она повторила это еще раз, когда они вошли в номер.
– Я говорю, не надо использовать меня и мое положение как предлог, хотя дело в том, что твой отец мерзавец.
– Ради бога, – остановил ее Джеймс. – Если беременность невесты дает мне шанс уйти пораньше с семейного ужина, неужели ты думаешь, что я его не использую?
– Это единственный бонус?
– Нет, не единственный, – ответил Джеймс.
Но он уже упустил время.
– Хороший ответ, – хмыкнула Лейла и отправилась в ванную, чтобы смыть макияж.
Когда она вышла, Джеймс был в постели.
Она легла на свою половину и повернулась к нему спиной.
– Извини, – сказал он. – Они всегда пробуждают во мне далеко не лучшие качества.
– Понимаю. – Ее родители действовали на нее точно так же.
Лейла вспомнила тот день, когда все дошло до предела и она решила покончить с этим.
Джеймс притянул ее к себе и поцеловал в макушк у. Лейла не могла не признаться себе, что еще никогда не была так счастлива и одновременно несчастна. Ее чувства никогда не были так глубоки, как сейчас.
– Они всегда так критично настроены? – спросила она.
– Всегда, – вздохнул он. – Сегодня еще не самый плохой день.
– Твоя мать говорила не так много…
– Я стараюсь держаться от них подальше, но они все время тянут меня обратно.
Джеймс закрыл глаза, но не за тем, чтобы спать. Его беспокоило, что родители собираются устроить пышную свадьбу, раз уж он сделал предложение.
И, самое неприятное, что он сам в этом виноват.
Лейла почувствовала напряжение Джеймса, и ей захотелось снять его. Она вспомнила, как он сумел ее успокоить ночью. Но молодая женщина боялась случайно выдать себя, а то и открыто признаться, что она его любит. Ей не хотелось открывать ему свое сердце, и все же что-то она должна сделать.
Лейла вспомнила, как стащила презерватив и поцеловала Джеймса. И что было потом.
– Эй, Лейла… – пробормотал он, когда она принялась покрывать поцелуями его грудь, потом живот, а потом спустилась ниже. – Разве ты еще не спишь?
– Нет, – рассмеялась она, и он почувствовал ее дыхание.
– И тебе не снится… м-м-м… сон, который завтра утром мне придется как-то объяснять?
Она снова рассмеялась и, помотав головой, продолжала целовать нежную кожу.
Джеймс начал ласкать ее, но Лейла отстранилась. Она старалась исключительно для него и никогда не призналась бы, что и на нее это тоже действует.
Лицо Лейлы раскраснелось. Джеймс застонал и достиг апогея. Лейла – тоже.
– Это только сегодня, – предупредила она, вытягиваясь и прижимаясь к нему. – Компенсация за твое общение с семьей.
Джеймс улыбнулся:
– Может, стоит позвонить им и сказать, что мы придем на завтрак?
Лейле очень хотелось надеяться, что он говорит правду.
Глава 10
Джеймс не любил весну, потому что это означало конец лыжного сезона. Но теперь все изменилось. Он наслаждался теплыми вечерами и разговорами с Лейлой, все лучше и лучше узнавая ее.
Денег у нее становилось все больше. Ресторан, в котором она играла, не обманул ее ожиданий.
Днем она выглядела счастливой, но ночью… Джеймсу хотелось решить проблему раз и навсегда и избавить Лейлу от ночных слез, но арабский язык давался ему с трудом.
Несмотря на очень опытного педагога.
Он каждый день часами сидел в маленькой комнатке, но за все это время едва освоил алфавит и несколько простых фраз.
– Нельзя ожидать, что через несколько недель вы начнете свободно говорить, – сказал Надир, учитель арабского, видя его разочарование.
– В школе языки давались мне довольно легко. А сейчас я не замечаю никакого прогресса.
– Если будете настойчивы, прогресс непременно будет, – заверил его Надир. – На следующей неделе мне нужно уехать, но я оставлю вам задание. А с Лейлой вы не попробовали говорить по-арабски?
Джеймс покачал головой. Ему хотелось продемонстрировать свою компетентность, а не идиотизм. Он помнил, как был недоволен им отец. Майкл Чатсфилд, казалось, был уверен, что дети должны рождаться, в совершенстве зная три языка и математику.
– У тебя милая прическа, – бросил Джеймс, входя в номер.
Волосы Лейлы были приподняты на затылке и спадали вниз крупными локонами. На лицо она нанесла макияж. Сегодняшний вечер они решили провести не в отеле. И хотя Джеймс не сказал, куда они пойдут, он предупредил, что опаздывать нельзя.
– Тяжелый день? – спросила Лейла, взглянув на него.
– И не говори. Сплошное разочарование, – пробормотал он, начиная раздеваться, чтобы отправиться в душ.
«Что могло его разочаровать?» – подумала она. Уж не отсутствие ли секса? После ужина у родителей между ними ничего не было.
Таков ее выбор.
Джеймс вроде бы не возражал.
Ей не понравилось, что он так быстро убежал в душ. И этот запах чужого парфюма…
А чего еще она могла ожидать? Джеймс – типичный плейбой, случайно втянутый в брачные отношения и, как он сам признался, выросший в семье обманщиков.
Он вздрогнул, когда Лейла рывком распахнула дверь ванной.
– Что случилось?
Она явно сердилась. Опять горничная оставила крошки на ковре или не так заварила травяной чай?
Джеймс выключил воду.
– Что?
– Тебе незачем быть с другой.
– Откуда ты это взяла, черт возьми?
– У меня очень чувствительный нос, Джеймс.
– У тебя прелестный носик. Такой же, как у нашего малыша.
– Не надо менять тему.
Может, стоит признаться? Сказать, что он учит арабский язык для того, чтобы поговорить с ее отцом. Он хочет как-то улучшить ситуацию, поскольку страдает Лейла и может пострадать их будущий ребенок. А незнакомый аромат – это запах довольно-таки резкого одеколона Надира.
Нет, потому что через три недели после начала занятий Джеймс начал серьезно сомневаться, достижима ли его цель.
– Я бы не стал тебя обманывать, Лейла, – честно сказал он. – Ужин с родителями только укрепил меня в уверенности, что мне не нужен брак, подобный их браку.
– А почему ты так стремительно помчался под душ?
– Я же пригласил тебя на свидание. – Он посмотрел в ее недоверчиво прищуренные глаза. – Может, теперь выйдешь из ванной?
«Чтобы отделаться от меня», – подумала Лейла, но спорить не стала.
– Отлично выглядишь! – воскликнул он, выйдя из душа и увидев, что она уже одета.
– Спасибо.
Теперь в шкафу Лейлы висели лиловые, розовые, бледно-лимонные платья. Они ей нравились больше, чем те, которые она носила во дворце – расшитые серебром и золотом.
Джеймс тоже выглядел на пять с плюсом и даже побрился! Он остановился у нее за спиной, и их взгляды встретились. В зеркале.
– Я меня есть кое-какие планы, Лейла, – начал он. – Они касаются тебя. И если я бываю рассеян, значит, в этот момент думаю о них. Но если ты каждый раз, когда я не захочу сказать, где был, будешь подозревать меня в измене, готовься получать скучные подарки на Новый год и на день рождения.
Она улыбнулась:
– Так куда ты хочешь меня пригласить?
«В постель», – подумал Джеймс.
– Это сюрприз.
– Я не слишком разоделась?
– Принцессе не подходит слово «слишком».