семнадцатом этаже.
Открыв дверь с помощью пластиковой карты-ключа, они вошли в номер и сразу приступили к делу. Ману забрала у него газету. Джеймсу не надо было объяснять, насколько плохо это выглядит.
– Я не знал, что там кто-то был… Тем более с фотокамерой.
– Твоя рука на ее груди, – сказала Ману. – Ты опять решил заморочить всем голову и продемонстрировать, что у вас настоящие отношения? Но ее родители и брат…
Джеймс чуть не взорвался. Он никого не собирался морочить; они с Лейлой уже давно миновали эту стадию.
– Их дочь-девственница забеременела от тебя, – продолжала Ману таким тоном, что Джеймс почувствовал себя как в Судный день. – А ты ее бросил, чтобы продолжить свою жизнь плейбоя, и встречался с другими женщинами… – В ее глазах горело презрение. – Через пару месяцев ты все же решил вернуться и устроить шоу с предложением, а потом, чтобы подогреть интерес, занялся с ней любовью в парке.
– О да, тот поцелуй мог завести слишком далеко!
– Любой поцелуй на публике – это слишком. И там был не только поцелуй. Вы шли с ней, держась за руки, – такое, по их понятиям, может происходить только за закрытыми дверями. Неужели ты не видишь, что твои поступки все сильнее оскорбляют не только ее семью, но и саму Лейлу. Вы даже не женаты…
– Я не знаю, стоит поговорить с ее братом до свадьбы или после… – начал Джеймс и замолчал. Вначале заставить Лейлу согласиться на брак казалось ему единственно верным решением. Только так он мог защитить своего ребенка. Но сейчас он неожиданно засомневался. – Мне нужно обсудить это с Лейлой, – сказал он. – Я должен выяснить, чего она действительно хочет. Но если мы поженимся…
– Тогда тебе придется встретиться с ее отцом, хотя я сомневаюсь, что он тебя примет.
– А что насчет ее брата?
– Нужен посредник. Тот, кто будет тебя представлять.
Джеймс улыбнулся:
– Кто-то вроде тебя?
Его улыбка была встречена холодным взглядом.
– Знаешь, почему мои услуги так дорого стоят, Джеймс? Потому что у меня очень хорошая репутация в деловых кругах. И я не уверена, что мне стоит связываться с тобой. Через год или два ты снова можешь оскорбить короля.
– Я не собираюсь никого оскорблять, – возразил он.
– О, так, значит, этот брак не временный? – удивилась Ману. – Подумай хорошенько, ведь тебе придется хранить верность жене…
– Почему вы все твердите, что я собираюсь изменять Лейле?
– Ты – Чатсфилд, – отрезала Ману. – Более того, ты – Джеймс Чатсфилд.
Как только речь зашла о его далеко не безгрешном прошлом, Джеймс умолк. Ему осталось только сидеть и слушать. Он всегда мог пробить себе дорогу либо деньгами, либо собственным обаянием… но сейчас это оказалось не так-то просто.
– Придется поработать, Джеймс, – предупредила Ману. – Много и серьезно. Я подумаю насчет своего посредничества между тобой и ее братом, но прежде мне хотелось бы убедиться, что и ты предпринимаешь какие-то шаги. Если хочешь помочь Лейле восстановить отношения с семьей, тебе надо сидеть и слушать.
Джеймсу ничего не оставалось, как последовать ее совету.
Он сидел и слушал. Слушал и пытался примерить это на себя. Усвоить. Проникнуться.
Он делал это для Лейлы, хотя она ничего не знала.
В пять минут третьего она стояла у входа в клинику, уговаривая себе, что не стоит нервничать из-за небольшого опоздания.
– У меня была встреча, – сказал Джеймс, выходя из машины. – Она затянулась.
Он не поцеловал ее, не взял за руку, когда они вошли в приемную, а просто сел рядом и стал ждать, когда их вызовут.
Проследив за взглядом Лейлы, он увидел на кофейном столике газету. На первой странице красовалась их фотография в парке.
– Лейла, – он повернулся к ней, – прости меня за это. Все зашло слишком далеко, и если я каким-то образом…
– Просишь прощения? – удивилась она. – Но в этом нет ничего особенного. Мьюриел сказала, что Нью-Йорк видел и не такое.
– О, Мьюриел успела тебя очаровать?
В этом можно было не сомневаться. У Мьюриел были синеватые волосы, и она болтала без остановки. Она зашла в спальню, где на кровати, свернувшись клубочком, лежала Лейла, и заявила, что, если она желает, чтобы здесь навели порядок, ей лучше освободить кровать.
Лейла пересела в кресло. Убираясь в комнате, Мьюриел одновременно выкладывала новости.
– В конце концов, он только гладил твою грудь, – подвела итог она, когда Лейла вновь забралась в застеленную свежим бельем постель. – А мой бывший муж… Ну, тебе лучше не знать, что он творил.
Только в клинике до Лейлы дошло, что Мьюриел решила, что она уже видела газеты.
– Да, она замечательная, – призналась Лейла. – Интересно, а она когда-нибудь молчит?
– Никогда, – улыбнулся Джеймс.
– Принцесса аль-Ахмар.
Джеймс напряженно втянул в себя воздух.
– Ты хочешь, чтобы я пошел вместе с тобой? – спросил он, пытаясь вспомнить, что говорила про это Ману.
– Разве ты не поэтому здесь? – удивилась Лейла.
Все изменилось, и она гадала почему. Вместо того чтобы, войдя в кабинет, сесть рядом с ней, Джеймс остался стоять.
Его охота закончилась, решила Лейла. Она бросила работу, переехала в его дом и призналась ему в любви.
Теперь Джеймс знает, что ее сердце принадлежит ему.
Когда врач подняла ее платье, готовя к процедуре, Джеймс отвел глаза и уставился на стену.
Но потом он услышал это – негромкое биение сердца ребенка – и взглянул на экран. Джеймс не ожидал увидеть ничего интересного, но он был там, их ребенок, с ручкой, поднятой к маленькому личику. У него были ручки, ножки и, наконец, прелестный крошечный носик. Джеймс хотел подойти, сесть рядом с Лейлой и поцеловать ее. Он хотел прикоснуться к ее животу и к ребенку внутри, но так и остался стоять.
– Желаете знать, кто у вас родится? – поинтересовалась Кэтрин.
– Как решит Лейла, – отозвался Джеймс.
– Мне бы хотелось. – Лейла пристально посмотрела на него, словно догадываясь, что он уже знает, кто…
Девочка!
Джеймс взял ответственность на себя в ту же минуту, как узнал, что у нее будет ребенок. Услышав, что он станет отцом девочки, Джеймс почувствовал вину, вспомнив, сколько ошибок успел совершить.
В голове у него все смешалось.
Все, что он ни делал, делал неправильно. Начиная с этого шоу с предложением и заканчивая вчерашним поцелуем в парке.
Впрочем, ее мать виновата гораздо больше, чем он.
– Ты разочарован, что это девочка? – спросила Лейла, когда они вышли на улицу.
– Разочарован? Нет. Конечно нет. Наоборот, я в восторге!
– Потому что, если ты хотел мальчика…
– Лейла…
Джеймс взял ее за руку и, глядя, как ее пальцы обвились вокруг его кисти, прислушался к своему сердцу. Его тошнило от всех этих правил и умных слов. Им с Лейлой правила не подходили.
Он должен вернуться в отель, поблагодарить Ману и отказаться от ее услуг.
– Мне нужно идти, Лейла, – сказал Джеймс. – Поезжай домой, отдохни. Я ненадолго, а когда вернусь, мы поговорим.
– О чем?
– О нас. – Он улыбнулся, но не обнял ее. Позже он обсудит с ней, что для них приемлемо, а что нет. – Я действительно рад, что это девочка. Я никогда не думал, что можно так хорошо разглядеть ребенка на экране.
Сев в машину, Лейла долго смотрела вслед его быстро удаляющейся фигуре.
Голова ее шла кругом. Мать занимала все ее мысли и не желала уходить. В ней шевельнулись сомнения, семена которых заронил Джеймс в тот вечер, когда они ужинали с его родителями. Теперь семена проросли, и Лейла не могла ждать, когда он вернется и объяснит, о чем хочет с ней поговорить.
Наступил решающий момент.
И она сделала то, на что раньше ей не хватало смелости.
Когда машина подъехала к дому Джеймса, вместо того чтобы выйти, она сказала шоферу:
– Отвезите меня в «Чатсфилд».
Глава 14
Ману была в холле, когда приехал Джеймс. Она стояла у стойки, разговаривая с кем-то из сотрудников отеля.
– Я жду звонок из Дубая, – сказала Ману, и он кивнул.
Появился Спенсер. Заметив брата, он подошел и поинтересовался, появились ли у него планы насчет свадьбы.
– Я дам тебе знать, – пообещал Джеймс, хотя решил, что сообщит об этом своей семье постфактум.
Как только Ману освободилась, они направились к лифтам. Джеймсу нужно было сохранить Ману в качестве союзника, но при этом тактично сообщить, что пока ее помощь не требуется.
В конце концов, она может понадобиться для связи с Зейном.
– Я собираюсь сейчас поехать домой и поговорить с Лейлой, – сказал он.
– А я думала, что ты хочешь еще поработать со мной, – заметила Ману. – Вечером я улетаю, не забыл?
– Я помню, – кивнул Джеймс, – и хотя я весьма признателен тебе за помощь, но сейчас мне нужно поговорить с Лейлой.
– Тебе без меня не обойтись, Джеймс. Как продвигается твой арабский?
– Ужасно.
Джеймс произнес несколько фраз, которые ему удалось выучить, и Ману посмеялась над его попытками воспроизвести гортанные звуки. Точно так же веселился бы и его отец.
Лейла не стала бы смеяться.
Джеймс был в этом уверен.
Однако он не догадывался, что именно в этот момент разбилось сердце женщины, которую он любил.
Лейла подошла к стойке портье, когда Джеймс и Ману направились к лифтам. Глядя, как они входят в кабину, она всем сердцем надеялась, что дело обстоит не так, как выглядит со стороны.
Лейле хотелось верить Джеймсу. Он не может уложить в постель другую женщину.
Она увидела, что лифт остановился на семнадцатом этаже. Она нажала кнопку. Лифт спустился вниз. Его кабина была пуста.
Нет!
Но даже сейчас ей хотелось верить ему.
Даже поднимаясь вверх, она все еще твердила себе, что ошибается.
Конечно, ошибается, потому что мужчина, которого она любила сегодня ночью, не способен на предательство. Этот мужчина привел ее в свой дом.
Или это все было сделано для того, чтобы он чувствовал себя свободным и мог развлекаться в отеле с любовницей?