- Что дяде Фреду понадобилось от Аллена?
Леона пожала плечами.
- Не знаю. Он пробыл у Аллена около десяти минут. И не остановился, чтобы поздороваться или перемолвиться словечком, когда вышел. В духе Фреда. Не самый общительный на свете тип.
Личный кабинет Шемпски был втиснут между двумя другими маленькими кабинетами. Дверь была открыта, поэтому я просто сунула туда голову.
- Тук, тук, - сказала я.
Мгновение Ален Шемпски тупо таращился на меня, а потом я увидела, как он очнулся, узнав меня.
- Прости, - извинился он. – Витаю в облаках. Чем могу помочь?
- Я ищу своего дядю Фреда. Я так понимаю, он говорил с тобой как раз накануне исчезновения.
- Ага. Он подумывал взять ссуду.
- Ссуду? Какого рода ссуду?
- Персональную.
- Он говорил, зачем ему понадобились деньги?
- Нет. Хотел узнать, какие там, налоги, и как быстро ее можно взять. Типа того. Предварительная разведка. Никаких документов, ничего такого. Думаю, он был здесь минут пять, не больше. Самое большее десять.
- Он выглядел удрученным?
- Не помню такого. Ну, не больше, чем обычно. Фред ведь сварливый старикашка. Это семья попросила тебя поискать Фреда?
- Ага. - Я встала и подала Шемпски свою карточку. - Дай мне знать, если вспомнишь что-нибудь стоящее.
Ссуда. Мне стало интересно, не связано ли это с долгом Торчку. Не думаю, что Торчок был букмекером, но не сильно удивлюсь, если он окажется шантажистом.
Химчистка находилась в середине пассажа, сразу за «Грэнд юнион». Женщину за прилавком я знала в лицо, но не по имени. Иногда я тоже приносила сюда белье.
Она вспомнила дядю Фреда, но не более того. Он забрал белье, и это все. Никаких разговоров. У них был час пик. Дяде Фреду она не уделила много внимания.
Я вернулась к «бьюику» и постояла рядом, окидывая взглядом окрестности и гадая, что могло здесь произойти. Фред припарковался перед «Грэнд юнион», собираясь отправиться за покупками. Он положил белье из химчистки на заднее сиденье, затем закрыл машину. А дальше что? А дальше он исчез. Пассаж выходит на четырехполосное шоссе одной стороной. Позади магазинов был многоквартирный комплекс и район одноэтажных семейных домов, где я уже искала дядю Фреда.
Мусорная контора располагалась ниже у реки, на другой стороне дороги. Это был район складов и семейных фабрик. Не особенно живописный. Но идеальный для мусоровозов.
Я влилась в поток транспорта и нацелила нос Большого Голубого на запад. Десятью минутами и семью светофорами позже я ехала по Уотер-стрит, кося глазом на неприветливые кирпичные здания, отслеживая номера. Дорога была вся в рытвинах и ухабах. Служебные парковки были огорожены цепными заборами. Тротуары пустовали. В темных окнах никаких признаков жизни. Мне не понадобился номер. «RGC» оказалось легко вычислить. Огромная вывеска. На стоянке куча мусоровозов. У здания было пять парковочных мест для посетителей. Все пустовали. Неудивительно. Здесь точно пахло не розами.
Я припарковалась на одном из мест и стремительно вошла внутрь. Контора была небольшой. Линолеум на полу, стены цвета мертвенно-бледной зелени и прилавок в половину комнаты. В задней части находились два письменных стола и шкафы для бумаг.
Из-за одного из столов встала женщина и подошла к прилавку. На прилавке находился жетон с надписью МАРТА ДИТЕР, ПРИЕМНАЯ, и я предположила, что эта женщина и есть Марта.
- Чем могу служить? – спросила Марта.
Я представилась племянницей дяди Фреда и сказала, что разыскиваю его.
- Я помню, как разговаривала с ним, - вспомнила она. – Он отправился домой за забытым чеком и уже не вернулся. Мне и в голову не пришло, что с ним что-то могло случиться. Я предположила, что он отступил. У нас много народу, которые пытаются извлечь выгоду из ничего.
- Надо же!
- Точно. Вот почему я послала его домой за чеком. Старики хуже всех. У них всех фиксированные доходы. Они наплетут что угодно, лишь бы не выпустить из рук лишний доллар.
За вторым столом сидел мужчина. Он встал и подошел к Марте.
- Возможно, я здесь могу чем-то помочь. Я бухгалтер, и, боюсь, это моя проблема. Дело в том, что такое случалось и прежде. Это все компьютер. Просто не можем понять, почему он не распознает некоторых клиентов.
Марта постукивала пальцем по столу:
- Компьютер ни при чем. Просто кое-где еще водится народ, который хочет получить преимущество. Люди думают, что это в порядке вещей – надуть большой бизнес.
Мужчина скупо улыбнулся и протянул мне руку:
- Лари Липински. Я удостоверюсь, что счет исправлен.
Марта не выглядела счастливой:
- Нам в самом деле стоило бы увидеть погашенный чек.
- Ради Бога, - обратился к Марте Липински, - человек исчез посреди беготни по хозяйственным делам. Наверно, чек был при нем. И как, ты полагаешь, тебе покажут тот чек?
- Предположительно, Шутцы долгие годы были клиентами. Должно быть, у них имеются погашенные чеки за предыдущие кварталы, - предложила она.
- Не могу поверить, - возмущался Липински. – Да отвяжись ты. Дело в компьютере. Помнишь прошлый месяц? У нас были те же проблемы.
- Это не компьютер.
- Компьютер.
- Нет.
- Да.
Я попятилась и выскользнула в дверь. Мне не хотелось маячить поблизости, когда дело дойдет до грязной потасовки и выдирания волос. Если Фред собирался «чрезвычайно преуспеть», то, кажется, не похоже, что он сорвал куш с этих двоих.
Полчаса спустя я вернулась в резиденцию Винни. Его кабинет был закрыт, а возле стола Конни не слонялись претенденты на залог. Лула и Конни вели дискуссию о мясном хлебе.
- Что за мерзость, - говорила Лула, тараща глаза на сэндвич Конни. – Разве слышали когда-нибудь о майонезе с мясным хлебом? Все знают, что мясной хлеб едят с кетчупом. Нельзя класть на мясной хлеб какой-то дерьмовый майонез. Это что, ваши итальянские штучки?
Конни показала Луле средний палец.
- Вот наши итальянские штучки, - сказала при этом Конни.
Я стащила из коробки на столе Конни кукурузные чипсы.
- Так что происходит? – спросила я Лулу. – Вы теперь с Торчком пара?
- Он не так уж плохо целуется, - ответила Лула. – Поначалу ему было трудно сосредоточиться, но потом, я думаю, он вошел во вкус.
- Я собираюсь за Бриггсом, - сообщила я. – Хочешь поехать со мной для страховки?
- Конечно, - подтвердила Лула, натягивая через голову трикотажную рубашку. – Все лучше, чем сидеть тут без дела. Весь день такая скукотища.
В руках у нее уже были ключи.
- Но поведу я. У тебя фиговая аудиосистема в «бьюике», а мне нужно «Долби». Мне для настроения требуется музыка. Я собираюсь настроиться, прежде чем надрать кому-нибудь задницу.
- Мы не надираем задницы. Мы действуем хитростью.
- Это я тоже могу, - согласилась Лула.
Я последовала за Лулой к ее машине. Мы пристегнули ремни, врубили CD-плейер и чуть не стартовали с земли от мощных басов.
- Каков у нас план? – спросила Лула, въезжая на парковку у дома Бриггса. – Нам нужен план.
- План таков: стучим в дверь и врем в три короба.
- Я могла бы начать первой, - взбодрилась Лула. – Люблю я врать. Могу навешать лапшу любой заднице.
Мы пересекли парковку и поднялись по лестнице. Холл был пустым, из квартиры Бриггса не доносилось ни звука.
Я прижалась сбоку к стене, вне поля зрения глазка, а Лула дважды постучала в дверь Бриггса.
- Как я? – спросила она. – Хорошо выгляжу? Это мой доброжелательный взгляд. Он говорит: давай, ублюдок, открывай дверь.
Увидь я такой вот Лулин взгляд по другую сторону своей двери, то спряталась бы под кроватью. Но то я.
Дверь на цепочке открылась, высунулся Бриггс и уставился на Лулу.
- Приветик, - поздоровалась Лула. – Я соседка снизу, принесла вам тут петицию подписать, поскольку нам собираются поднять квартплату.
- Я ничего не слышал, что нам собираются поднять плату за квартиру, - заявил Бриггс. – Я ничего не заметил.
- Ну, они все равно поднимут, - обнадежила Лула.
- Сукины дети, - возопил Бриггс. – Вечно они что-то устраивают в этом доме. Не знаю, что меня тут держит.
- Дешевая плата? – предположила Лула.
Дверь закрылась, цепочка исчезла, и дверь открылась снова, уже шире.
- Эй! – возмутился Бриггс, когда мы с Лулой втолкнули его в квартиру. – Нельзя так толкаться. Вы меня надули.
- Подумай еще раз, - напомнила Лула. – Мы охотники за головами. Можем толкаться сколько душе угодно. У нас есть право.
- Нет у вас прав, - возразил Бриггс. – Обвинение сфальсифицировали. Я носил ритуальный нож. Он с гравировкой по лезвию.
- Ритуальный нож, - повторила Лула. – Кажется, маленький чувак типа тебя мог бы таскать ритуальный нож.
- Точно, - подтвердил Рэнди. – Меня незаконно обвинили.
-Толечки это не важно, - заявила Лула. – Все равно пойдешь с нами в тюрьму.
- У меня разгар большого проекта. Времени у меня нет.
- Хммм, - сказала Лула. – Позволь мне объяснить, как это работает. Говоря в общем: а нам пофиг.
Бриггс поджал губы и сложил руки на груди.
- Вы не можете заставить меня пойти.
- Еще как можем, - возразила Лула. – Ты просто салага. Мы можем заставить тебя спеть «Янки Дудль», если захотим. Толечки мы не станем этого делать, потому что мы профессионалки.
Я вытащила наручники из заднего кармана и застегнула один из браслетов на запястье Бриггса.
Бриггс взглянул на наручники, словно на вирус, пожирающий плоть:
- Что это?
- Ничего страшного, - успокоила я. – Стандартная процедура.
- Иииииии, - завизжал Бриггс. – Иииииии.
- Заткнись, - завопила Лула. – Визжишь, как девчонка. От тебя мурашки по коже.
Он принялся бегать по комнате, размахивать руками и продолжал визжать:
- Иииииии.
- Хватай! – кричала Лула.
- Ииииии.
Я попыталась схватиться за наручники, но промахнулась.