Чтобы встретиться с произошедшим событием и чувствами по поводу утраты, требуется время. Шок бережет нас от невыносимой боли, тоски, стыда, одиночества, ужаса. Он как будто проявляет фотографию реальности: сначала это белый лист, но спустя какое-то время на нем медленно, постепенно начинают появляться очертания – и только когда мы будем готовы воспринять всю ситуацию целиком, наша психика сложит из этих пятен картинку, которую сможет назвать. Например, словом «смерть».
Отрицание – верный спутник шокового состояния. Чтобы не чувствовать и не воспринимать то, что так важно, нужно приложить много усилий. Если не получается игнорировать, мозг начинает искать аргументы против. «Этого не может быть!» – уверена, что большинству из вас знакомо и это ощущение. Находим множество «против», стараясь не замечать очевидных «за». Мы думаем, что это ошибка, мы что-то недопоняли, нас обманывают или разыгрывают, «это не про меня» и «скоро все вернется на круги своя». Так, про умерших говорят: «Кажется, что он просто уехал». Так, про утраченные вещи мы слышим: «Да найдется, просто куда-то завалилось». Так, про начавшуюся войну мы думаем: «Это не может быть надолго». Так, выбор, который в действительности уже сделан, мы отодвигаем от себя цитатой из романа «Унесенные ветром»: «Я подумаю об этом завтра».
Нет, конечно, какой-то частью себя мы понимаем, как обстоят дела. Постепенно эта часть начинает увеличиваться, и скоро она захватит нас целиком. Но психике не успеть переработать информацию и адаптироваться к новому на привычных скоростях, ей очень нужно замедлиться и, что называется, «потупить».
К слову, когда вы сталкиваетесь с ситуацией «тупняка» и не видите для него объективных причин (например, сильной усталости или болезни), осмотритесь: не происходит ли вокруг вас что-то, что слишком сильно меняет ваш привычный мир; что-то, с чем вы не можете согласиться как с реальным; что-то, что является утратой? Возможно, ваша психика просто медленно, но верно пытается приспособиться к этим изменениям.
В этом месте важно сказать, что психологическая защита – это совсем не то, что надо ломать и расшатывать. Скорее наоборот, когда вы обнаруживаете ее, стоит затормозить и приглядеться повнимательнее. От чего она защищает? С чем я не могу пока столкнуться напрямую?
При этом так как с какой-то скоростью адаптация все же происходит, то и восприятие действительности чаще всего будет неоднородным. Абсолютно естественно, что на какое-то время вы будете «всплывать», и иногда может даже казаться, что все, горе уже завершилось. Но затем очередным ударом под дых снова накроет болью, растерянностью, тоской.
И это касается не только вас самих, но и окружающих. Со стороны зачастую и правда виднее: вы можете четко понимать, что человек отрицает реальность, упорно убеждая себя и окружающих, что ничего не случилось. Но, думаю, теперь вы уже знаете: это говорит о том, что ему пока невозможно признать все случившееся. Не стоит его торопить.
Глава 3. Стили горевания: можно делать это по-разному
Я пишу эту книгу и постоянно повторяю (ну, вы уже заметили), что горевание может быть любым, это очень интимный процесс, который протекает по-разному у каждого. Более того, каждое новое горе не похоже на предыдущее.
…А потом начинаю писать этот раздел и замечаю, что внутри меня понятие горя все равно неразрывно связано с бурной эмоциональной реакцией – то есть, например, когда я узнаю, что у знакомого умер близкий, то по умолчанию представляю себе убитого горем человека.
Пытаясь соединить две эти идеи – эмоциональность и ее отсутствие, – я говорю «Вы можете не сразу почувствовать» или «Не все люди проявляют свои эмоции вовне», но вместе с этим понимаю, что практически не могу представить себе второй вариант. В общем, пришлось себе признаться: социокультурная идея о том, что «переживать горе = проявлять эмоции» упорно сносит меня в «горевать = ярко переживать».
Когда я четко это поняла (спасибо моему редактору за наши подробные разговоры), я начала искать помощь в психологических исследованиях и книгах в надежде, что кто-то все же более аргументированно рассказал о переживании горя не через бурные эмоции. Я ведь сама знаю людей, которым это свойственно, и не хочу их стигматизировать, я уверена, что с ними все в порядке!
Так я наткнулась на идею о стилях горевания. Выражение, на первый взгляд, странное, но оно отражает важный для меня смысл.
Итак, Кеннет Дж. Дока и Терри Л. Мартин, авторы книги «Скорбь не зависит от гендера»[7], замечают, что люди по-разному переживают большие утраты[8]. Многие люди соответствуют общественным ожиданиям: погружаются в свои эмоции, плачут, выключаются из обычной жизни. Такой стиль горевания авторы называют «интуитивным». Но есть и другие люди: им не свойственно яркое проявление эмоций, они неохотно идут на обсуждение переживаний, зачастую сразу возвращаются к своим делам, а порой становятся еще более активны. Этот стиль горевания назван «инструментальным».
Таким образом,
Интуитивный стиль горевания – это бурные эмоции и реакции.
Инструментальный стиль горевания – внешнее спокойствие, отсутствие эмоций, видимость обычной жизни.
Стиль горевания зависит не от гендерной принадлежности человека, а от типа нашей нервной системы, предыдущего опыта и контекста конкретной утраты.
Человек, горюющий интуитивно, погружается в свои эмоции, ярко чувствует их, может открыто проявлять. Его эмоциональные реакции глубокие и разнообразные: боль, тоска, беспомощность, одиночество, тревога, злость, крик, слезы… Даже если «эмоций нет», они, скорее, описываются в терминах «опустошенность», «шок», «внутренняя тишина, от которой больно». Порой интенсивность эмоций так зашкаливает, что кажется, человек не может контролировать себя.
Но в данном случае горевание как раз и происходит через фокусирование на утрате и связанных с нею эмоциях. Люди интуитивного стиля хотят говорить о своих переживаниях с другими: именно им хорошо подходят различные группы поддержки или индивидуальная работа с психологом (им важно, чтобы их эмоции слышали и могли выдерживать). Пересказывание своей истории и встреча с болью напрямую – необходимая часть горевания. То есть горе идет изнутри наружу: поведение в данном случае хорошо отражает происходящее внутри человека.
В разговорах люди с таким стилем горевания могут получить не только эмоциональное утешение, но и нащупать опоры внутри. Благодаря проговариванию своих переживаний они получают возможность услышать их четче и понятнее (как чисто физиологически, «через уши», так и психологически). А заодно распознать смыслы, которые стоят за этими эмоциями: почему так горько и больно? чего я боюсь сейчас, когда горевание так остро? – и многие другие осознания, которые приходят к ним благодаря контакту с людьми.
Поэтому их активность как раз направлена на то, чтобы организовать себе подходящие условия для горевания: выделить время для слез или погружения в себя в тишине; найти людей, которые поддержат; помочь тем, кто испытывает более острую, похожую боль и т. д.
Из-за погруженности в эмоциональную жизнь горюющему интуитивно более свойственны «сломы» в когнитивной сфере: длинные периоды растерянности, потери концентрации, невозможность «собраться» и «взять себя в руки». В таком состоянии сложно не только работать, но и решать стандартные бытовые задачи. Кроме того, такое глубинное переживание влияет на физическое состояние: истощенность, плохой сон, слабый аппетит и даже тошнота – частые спутники интуитивных горюющих.
Так как в обществе обычно оценивают прогресс проживания горя тем, насколько человек вернулся к обычной жизни, то интуитивное проживание может считаться долгим, затяжным, нездоровым с этой точки зрения. На самом деле эмоциям и чувствам нужно время, а их наличие или отсутствие не означает, что работа горя не происходит.
Те, кому более свойственен инструментальный стиль горевания, не проживают эмоции так ярко, как в интуитивном стиле. Это не значит, что они ничего не чувствуют! Просто сила эмоций (а особенно их проявленность вовне) намного ниже. Можно сказать, что у таких людей меньшая поглощенность своими чувствами.
Они редко плачут и зачастую не чувствуют в этом потребности. При этом иногда спусковыми крючками для слез могут стать грустные фильмы или книги – что-то, что позволяет подконтрольно проявлять эмоции. Ключевое слово здесь – «подконтрольно». Так как столкновение с собственными непредсказуемыми эмоциями им несвойственно, можно предположить, что они меньше готовы к ним, мало знают, что делать в ситуациях, если накрывает «вдруг», и могут всячески избегать их. Сюжеты фильмов и книг позволяют расслабиться и выпустить эмоции «по поводу», зная, что они закончатся вместе с титрами или последней главой книги.
Благодаря меньшей захваченности аффектом от них не услышишь фразы: «Не могу думать ни о чем, кроме этого», «Все мысли только об одном», «Все из рук валится из-за того, что случилось». Скорее, они наблюдают за происходящим внутри, отмечая взаимосвязи мыслей и эмоций: «Когда я думаю о расставании, мне становится грустно». Умение абстрагироваться (зачастую абсолютно неосознанное) дает возможность продуктивно работать в ситуации, когда, казалось бы, должно быть совсем не до этого. Такие люди вскоре после смерти близких начинают клеить в фотоальбомы старые снимки или выбирать эскиз памятника на могилу, хотя ставить его будут только через полгода. Проживать горе в активных действиях – их ценная способность.
Но все-таки есть одна эмоция, которую люди с инструментальным стилем горевания проявляют довольно часто (и порой ярко). Это злость.
Встречаясь с потерей контроля над происходящим из-за утраты и понимая, что вернуться в стабильное состояние не получается, такие люди начинают раздражаться.