И наоборот: если женщина, сталкиваясь с потерей, не погружается в уныние, а продолжает совершать действия, которые внешне не связаны с утратой, ее могут обвинить в бесчувственности и отрицании: «Такое случилось – а ей хоть бы хны! Вот какая она, оказывается, на самом деле!»
Важный момент: требования и критика, впитанные «из воздуха» за годы жизни, могут звучать не только извне, но и изнутри. Я сама себе могу не позволять того или иного, потому что «не принято».
Для многих из нас то, как принято в обществе, было и до сих пор остается более важным, чем «как лучше мне лично». Особенно если учесть, что, как нам лучше, мы чаще всего просто-напросто не знаем.
Самоподдержкой здесь может стать ваше наблюдение за собой и рефлексия о том, что помогало именно вам в разных ситуациях утраты. Тогда в состоянии полной растерянности при столкновении с болью у вас будет возможность предложить себе какие-то исцеляющие варианты. Еще одной частью такой поддержки, я надеюсь, станет для вас эта глава: да, горевать можно по-разному, и палитра реакций вовсе не должна ограничиваться привычными «плачу, потому что я женщина» или «ушел в себя, потому что мужчины всегда переживают так».
Если ваш стиль горевания смешанный, то доверие к себе в принципе выходит на первый план. В каждый момент времени придется прислушиваться и понимать, что вам важно именно в этой ситуации и именно сейчас. Замечать любые внутренние «но ведь я должна/должен бы», отсеивать их и спрашивать себя: «Как мне сейчас? Что мне сейчас нужно?»
Поверьте: нормально все, что восстанавливает вашу жизнеспособность, а не разрушает ее[11].
Вторая проблема, связанная с культурными стереотипами в контексте горевания, может возникнуть, даже если мы не привязываем реакции к гендеру, но в качестве нормального все равно воспринимаем только один из стилей горевания. В этом случае сложности могут начаться на уровне пар: нас двое, а реагируем мы по-разному. Одному кажется, что партнер холоден и обесценивает происходящее, а второму – что первый не справляется с эмоциями и слишком много внимания уделяет своим чувствам, а не реальности. «Хватит убиваться, пора жить нормальной жизнью!» – говорит один, в то время как другой начинает переживать уже не только из-за произошедшего, но и из-за такой реакции близкого человека: «Ему (ей) наплевать на мои чувства! Он(а) сам(а) ничего не чувствует, как будто ему (ей) совсем не важна наша потеря!»
Но нет, это не так. Для людей инструментального типа даже называние происходящего может быть слишком сильным соприкосновением с утратой. «Я даже говорить об этом боюсь», – их вариант реакции. Порой про очень важные события в жизни близких мы можем узнавать через долгий период – когда их горевание окажется в той точке, где уже не так невыносимо. В нашей культуре это легко может считываться (особенно если мы сами ближе к интуитивному стилю) как недоверие или даже пренебрежение. Но важно помнить, что горевание – невероятно интимный процесс, а переваривать чувства (когда они таки накрывают волной) для людей инструментального стиля катастрофически сложно. И, возможно, ваш близкий человек лишь делал все, чтобы сохранить себя, и поэтому не стал делиться с вами произошедшим.
Надеюсь, информация из этой книги поможет вам интерпретировать поведение других людей более корректно (особенно когда ваше горе совместное), а значит, и получать больше поддержки друг от друга.
1. Горевать можно по-разному.
2. Вы можете горевать не так, как общество ожидает от вас по гендерному (или любому другому) признаку.
3. Можно ориентироваться на два стиля горевания: интуитивный и инструментальный, но помнить, что большинство из нас принадлежат к смешанному. Мы можем реагировать по-разному: как в связи с разными утратами, так и в процессе проживания какой-либо одной.
4. Людям с интуитивным стилем горевания более свойственна погруженность в эмоции, связанные с утратой. Их работе горя помогает контакт с другими и возможность делиться своими чувствами. Они не могут вернуться к обычной жизни сразу после столкновения с потерей.
5. Людям с инструментальным стилем менее свойственны эмоции, их способ – это анализ мыслей и действий. В их возвращении к рутинной жизни сложнее увидеть горевание, однако, если прислушаться, можно заметить, как они тоже делятся своими переживаниями, но не на уровне чувств, а на уровне задач.
6. Я предлагаю вам эту теорию не для того, чтобы вы выбрали что-то одно и пытались этому соответствовать (ведь нет никакого «правильного» или «хорошего» варианта), а чтобы расширить ваш взгляд на то, что означает «горевать» и как может выглядеть переживание горя.
Глава 4. Реакции в горевании: чего ожидать?
Работая с клиентами, я часто спрашиваю, что они чувствуют, – так я обращаюсь к их эмоциям. Но не менее важным мне кажется соединять эмоции с ощущениями в теле и замечать, с какими мыслями и идеями они связаны. Клиенты часто удивляются, обнаруживая, что физические и эмоциональные проявления действительно почти всегда склеены друг с другом, хотя на первый взгляд казалось, что они «из разных коробочек».
Вот и в этой главе мне бы хотелось поговорить не только про эмоции, но и про телесные и когнитивные реакции на утрату. Надеюсь, это поможет вам более заинтересованно смотреть на свои переживания и не терять ощущения, что с вами все в порядке.
При этом предлагаю не застревать в значениях слов: все же это не учебник по общей психологии. Грань между терминами «чувства», «эмоции», «ощущения» неоднозначна, но в контексте моей книги она и не принципиальна. Для меня главная задача – показать, что́ вы можете почувствовать, и сделать так, чтобы вы могли тоньше различать нюансы, а значит, лучше себе помогать. Так что давайте договоримся: я поделила все реакции на некие подгруппы, но вы можете смело перекраивать эту схему под себя.
Про то, как можно помогать себе и другим, я подробно расскажу в IV разделе. Если вопросы про это возникают уже сейчас, смело пролистывайте до него, а затем возвращайтесь к чтению по порядку.
Но начнем все же с эмоций – как с самого ожидаемого. И в первую очередь обратимся к тем, которые традиционно ассоциируются в обществе с переживанием утрат.
Печаль
И вместе с ней все оттенки грусти. Не знаю, различаются ли они у вас, но для меня именно печаль – самое горевательное чувство. Ведь она и есть реакция проживания потери чего-то, скучание по утраченному, упадок сил, желание оплакивать. В процессе работы горя печаль все больше становится ностальгической: хотелось бы вернуть прошлое, но и в настоящем постепенно появляется много радости. Для меня это чувство тихое и осеннее: что-то хорошее уходит, мы чувствуем это, скучаем и грустим в тишине облетающего парка у воды.
Тоска
Именно на контрасте с тишиной мне хочется выделить тоску как «громкое», пронзительное чувство. Его сложно долго выдерживать, потому что слишком больно. Обычно это какие-то секунды, несколько пропущенных вдохов, острое ощущение потери. В таком скучании нет ностальгии, оно звучит на самой тонкой ноте. Выражение «выть от тоски» хорошо отражает это ощущение. По моему опыту, эта эмоция часто возникает при неожиданном столкновении с чем-то связанным с утратой: когда внезапно снова становится слишком очевидным, что кто-то или что-то утеряны безвозвратно. С течением времени тоска ощущается реже, но легко появляется вновь в важные даты или в связанных с потерей местах.
Растерянность
Человек в горе часто даже внешне выглядит растерянным и потерянным. Это и понятно: он и правда пока не знает, за что хвататься, как жить дальше, а порой – и кто он теперь. Но в данном случае я подразумеваю это состояние именно с эмоциональной стороны: может быть, разуму и понятно, что делать дальше, но ответить на вопрос «Как я себя чувствую?» сложно – то ли так, то ли эдак.
Беспомощность, бессилие
Ничего уже не изменить – это бессилие; непонятно, что и как делать дальше, – беспомощность. Любая ситуация утраты может вызывать такие чувства, но, чем сильнее она влияет на нашу привычную жизнь, тем дольше они длятся. Беспомощность и бессилие могут быть связаны не только с настоящим моментом, но и с тем, что в прошлом мы не смогли изменить ситуацию, которая привела к утрате.
Вина
Порой горе связано с реальной ошибкой – тогда чувство вины возникает в ответ на сожаление о случившемся и бессилие его исправить. В таких случаях можно поискать варианты компенсации: это не всегда что-то грандиозное, иногда банальные извинения возвращают все в норму. Если же скомпенсировать ошибку никак невозможно, важно помнить, что само чувство вины настолько тягостно, что является достаточным страданием, – и как-то дополнительно себя истязать не стоит.
У меня самой было упрямое желание избежать чувства вины, поэтому я не только делала максимум возможного для мамы в ее болезни, но еще и постоянно подчеркивала себе: «Запомни, ты делала все, что могла». Но после смерти мамы чувство вины все равно стало приходить. И тут мне увиделось, что оно дает возможность взять паузу от прямого контакта с полным бессилием перед смертью. Как будто возвращает мне иллюзию, что я просто плохо старалась, а вот в следующий раз обязательно смогу победить смерть. Ведь если я виновата, значит, на самом деле было возможно что-то исправить?..
В других случаях, таких как катастрофы, войны, теракты, природные катаклизмы, когда в ситуации много пострадавших, мы можем сталкиваться с так называемой «виной выжившего». Как я могу жаловаться на что-то, если я остался цел? Ведь другим во сто раз хуже! По сути, в этот момент человек сомневается в своем праве на горевание. Но потрясения не проходят бесследно и далеко не всегда зависят от количества повреждений. Мысль «Это им плохо, а я-то что», конечно, затрудняет работу горя, не принося никому пользы. Давайте учиться не сравнивать «кому хуже», уважая любую боль.