Знакомый бархатный штандарт, на малиновом фоне — буквы золотом. «Отечество и Порядок» на посту. И говорун знакомый — тот, что возле университета выступал. Штатный Геббельс.
Хотел Алёша уйти — не ушёл. Куда спешить? В «Гастроном» за пельменями? В пустую комнату к учебниками с библиотечными штампами?
…К папочкам, что Джемина-подпольщица оставила? Ещё раз пересмотреть не помешает, там и про «Отечество и Порядок» есть, и про мальчиков в бане, и про многое иное.
— Я вам скажу, товарищи, кто следующий. Следующей наша будет наша страна. Смотрите, как получается! В Киеве, нас, русскоязычных, в сепаратизме обвиняют. Крым хотим отделить, Юго-Восток отделить…
Не удержался Алёша, хмыкнул. Год назад и вправду пытались, в Северодонецке съезд провели. «Юго-Восточная Автономная республика», понимаешь! И чем кончилось? Цыкнули из Киева, прокурора натравили. Где теперь эти храбрецы?
Может, поэтому Юрий Владимирович «Юго-Востоком» назвался?
— Они, истинные украинцы, Родину, значит, любят. Любят, да? А знаете, что сейчас начнётся?
Хороший вопрос! Только зря Геббельс под малиновым штандартом думает Алёшу удивить. Есть у товарища Севера на хороший вопрос хороший ответ. Зря, что ли, группа АГ-3 работала?
«Широкая автономия Галичины» — правильно?
— На выборах Восток все равно верх возьмёт, большинство в парламенте сформирует и премьера поставит. Поэтому они, патриоты, заранее себе отдельное государство готовят — в Галиции. Вслух сказать боятся, о «широкой автономии» болтают. А что такое эта «широкая»? Армия своя, таможня своя, русские школы к чёртовой матери закрыть, московское телевидение отрезать. И не только болтают. Про Десант на каждом шагу кричат, а сами свой «Опир» муштруют. Слыхали? «Сичевые стрельцы» — СС, если просто…
Кивнул Алёша, соглашаясь. В самом деле просто, проще некуда. В одной из папок так и сказано: подкинуть братьям-галичанам идею насчёт «сичевых стрельцов». За Збручем все на «усусах» поведённые, про СС даже не подумают. Особенности регионального мышления!
Хотел идиотами покомандовать? И как, товарищ Север, нравится?
Повернулся Алёша и прочь пошёл. Без него обойдутся!
Смутно на душе у Алексея Николаевича Лебедева, отставного демократа. Невесело. Отчего, не скажешь сразу. Месяц назад все понятно было. Никто он — и звали никак, «Алёша» для госпожи Усольцевой, «малюня» для Вари. Очкастый студент с временной пропиской и последней двадцаткой в кармане. А впереди ничего, совсем ничего, кроме бесполезного диплома. В «Черчилль» даже не сходишь, джаз не послушаешь.
Плохо? Хуже некуда, злостью изойти можно. Но это с одной стороны, другая тоже имеется. Когда ничего нет, многого хочется. Не многого даже — всего. Мечтать можно от души. Если в двадцать лет не мечтаешь, что ты за человек?
И всякая радость, малая самая — в строку. Статью в сборнике напечатали, на студенческую конференцию пригласили, Варя позвала, у братьев-демократов выступил удачно. Мелочь, а приятно. Жизнь, если подумать, из таких мелочей состоит. Нет же, захотел всего и чтобы сразу!
Захотел — выдали. По полной программе. И что теперь?
Остановился Алёша, оглянулся. Девятиэтажка позади, почти пришёл, уже и подъезд виден. Седьмой этаж, пельмени на ужин… Стоп, пельмени он купил? Надо бы…
Пельмени?!
Хмыкнул товарищ Север, сам себе подивившись. Пельмешек возжаждал? Не много ли будет? Может, поскромнее что — списочек для Ивана Ивановича, серьёзного человека, к примеру. Хач-начальник в том списке первым пойдёт, братец, мент поганый, вторым. Позиций десять сразу наберётся. Против каждой фамилии — примечание. Кого сразу, кого с мучительством, кого в живых оставить, только раствором цементным залить в три слоя…
В бетон гадов, в бетон!
Компьютер новый купить, завтра же. Интернет само собой, но главное — диски мистера Монро, лицензионные с подробным описанием. Одних дисков мало, Профессор о каком-то Джеймсе Гранте обмолвился. Джеймс Фицджеральд Лафайет Грант Третий, прямо царь-император. Без его «заставки» дело не пойдёт, не откроется нужное «окошко». Кажется, это и есть тайна Профессорская…
Вот и цель появилась. Можно сказать, мечта. И славно!
Товарищ Север немного подумал — и сам себя осудил. Куда спешить? Лучше, как бизон в старом анекдоте — пойти тихо-тихо…
Куда пойти? Как это — куда?
— Алло, Джемина? Я насчёт кинопремьеры. Узнали? Нужно встретиться. Через час у входа в клуб «Черчилль», там как раз ночная программа начинается. Не знаете? Объясняю…
Дорожка 4 — Увертюра из к/ф «Дети капитана Гранта»
Композитор Исаак Дунаевский.
(3`48).
Почти четыре минуты чистой романтики. Ветер дует в паруса «Дункана»…
Четверг, 21 августа 1851 AD. Восход солнца — 7.18,
заход — 17.30. Луна — IV фаза, возраст в полдень — 23,5 дня.
Ночью произвёл все необходимые наблюдения и измерения, повторив их для верности дважды. Теперь, когда наше путешествие начинает приобретать столь неожиданный характер, точное место нахождения и маршрут становятся чем-то вполне конкретным и действительно нужным. В дальнейшем постараюсь вести наблюдение дважды в сутки, обращая особое внимание на составление карты. Она не будет абсолютно точной: в моем распоряжении, увы, нет необходимых для этого трех (!) точных хронометров, термометр оставляет желать лучшего, анероида же и вовсе нет. Мой будущий (гипотетический!) читатель наверняка поинтересуется применением термометра в картографии. Когда-то, в далёком детстве, это меня тоже удивляло. К сожалению, без ежедневного определения точки кипения воды в нашем деле обойтись. Как и без многого другого.
Мой хороший друг и поистине блестящий писатель Оливье Бижо, пропавший без вести где-то в среднем течении Конго, как-то жаловался на своих читателей: «Они даже не смотрят на мои карты! Даже не смотрят! Неужели они не понимают?». Не понимают, конечно.
С другой стороны, понимающих тоже хватает. В своё последнее роковое путешествие Оливье направился на средства даже не французских торговцев, а военных. В спутники ему приставили двух офицеров — лейтенантов флота. Не хочу ни на что намекать, но вернуться моему другу не довелось.
Бессмысленный вопрос: кто станет пользоваться моими картами, даже не стану задавать. Но пока они нужны мне самому, а также Мбомо, храброму Куджуру, ленивцу Чипри и маленькой девочке Викири. Значит, я буду работать.
Утро ознаменовалась двумя важными событиями: примеркой наших новых одеяний и беседой с мистером Зубейром. Он присутствовал на примерке и вновь одобрил результат, более того, все-таки преподнёс мне уже помянутый арабский кинжал, заставив прицепить его к поясу. К счастью, оружие не слишком увесистое. Проявив неожиданную чуткость, он одарил и Мбомо. Удивляться нечему — Рахама чрезвычайно умен и наблюдателен.
Суть же нашей беседы была очень проста. Мистер Зубейр счёл моё решение отправиться в поход фактическим согласием с его приглашением о сотрудничестве. Более того, не ставя меня в известность, он именно так изъяснил ситуацию в разговоре с рундо. Таким образом, для леди Ньямоаны я стал полномочным представителем разбойников-рабовладельцев (!!!).
Вероятно, мне следовало возмутиться — или даже произнести речь в защиту несчастных негров и общечеловеческих свобод. Но я смолчал. Меня остановило самое простое соображение: с одиноким европейцем, за которым не стоит никто и ничто, здесь, в глубинах миомбо, не станут считаться. Рахама же, говоря по-американски, даже в этой глуши — «фирма». Париж стоит мессы — не мною придумано. Миомбо-Керит стоит «фирмы» Рахамы.
Я ожидал невыносимых упрёков — если не со стороны подозрительно покладистой совести, то хотя бы от Мбомо. Но мой друг меня полностью одобрил, даже намекнул, что боялся обратного.
Если я становлюсь бесстрастным циником, то кто тогда бывший раб Мбомо?
Поворачивать назад поздно, равно как и сомневаться. События даже не идут — мчат с невиданной скоростью. Первые отряды покинули Талачеу ещё ночью. Насколько я понимаю, это разведка. Основные силы выступят скорее всего завтра, сегодня же мы с Рахамой были приглашены на нечто вроде военного смотра.
Пишу «нечто вроде», ибо новонабранную армию нам не показали. Практически её ещё нет. Новобранцев отдельными группами выводят для муштры из селения, но едва ли их успеют обучить чему-то толковому. Рундо на неё не слишком надеется. Его ударная сила — гвардия, вымуштрованные мачака. Они-то и показали сегодня, на что способны.
Рундо Калимбота и леди Ньямоана воссели на уже знакомом возвышении. Рядом с ними оказались несколько приближённых — и мы с мистером Зубейром. Наше присутствие наверняка требовалось для пущего поднятия духа — рундо демонстрировал своим подданным наличие европейских и арабских «союзников».
Сам смотр происходил следующим образом. Мачака отряд за отрядом выбегали на площадь и демонстрировали бой с «невидимым противником». Сперва метались копья, причём каждый стремился бросить его как можно дальше. Зрелище весьма яркое: копья кидали по очереди, причём все прочие мачака держали оружие над головой и вертели им с невероятным искусством. Затем начинался всеобщий танец, имитирующий бой. Щиты перебрасывались из руки в руку, воины падали прямо в пыль, свёртывались в клубок, вскакивали, имитируя уход от вражеского копья. Наиболее ловкие демонстрировали поединок с настоящим оружием, к счастью, без пролития крови.
Все это сопровождалось громом десятков барабанов и воинственными криками. Вслед за воинами свой искусство продемонстрировали родичи рундо, в том числе его брат. Все они тоже собираются в поход. В завершение на площадку вышел сам Калимбота. На нем был надет только «рокко» — короткий наряд из коры, тело натёрто жиром и раскрашено, на голову красовалась огромная шляпа, увенчанная султаном из перьев. Одеяние довершалось хвостами диких кошек, свисавшими с левого плеча.