конечно, не одобрил…
Мой друг доктор Ливингстон, если верить Даймону, умрёт от дизентерии и полного истощения 1 мая 1873 года на берегу неведомого озера — брошенный всеми, и Богом и людьми. Его прах похоронят в Вестминстерском аббатстве.
Не претендую — ни на первое, ни на второе.
Ближе к полуночи займусь очередными измерениями.
Дорожка 11 — «Девочка Надя»
Исполняет ансамбль народных инструментов «Карусель».
(3`53).
Очень хорошо исполняет. Так и хочется спеть: «Шоколада нету, есть лишь чупа-чупсы…»
Алёша скользнул в толпу, протиснулся между спинами, от тяжёлой сумки увернулся. Куда теперь? К трибуне, обратно? Или на месте остаться?
Привстал на цыпочках, огляделся.
…Не дал бог росту, даже отца перегнать не вышло. Девушки знакомые — кто на вершок выше, кто на полголовы. Это если Джемину приплюсовать.
Кепи, камуфляж, кокарды… Ага! Десант во всей красе — возле самой трибуны. Ровно стоят, хоть и не в охране, просто флаг демонстрируют. Вот и флаг, как положено, десантный, ещё советский. Не один — рядом старый знакомец, малиновый с золотом. «Отечество и Порядок» на боевом посту.
Туда?
Вновь всмотрелся Алексей, важное и неважное примечая. Что в его положении важное? Снайпер в боевой готовности? Ему в толпе делать нечего. Сидит где-нибудь в номере гостиницы, окнами на площадь. Наводи, целься…
Если и вправду? Лазерный прицел, красная точка между лопаток? Фу ты, гадость!..
А вот и важное, хоть и не слишком. Охрана! Возле трибуны, понятно, штатские, а дальше не менты — «каштаны». То ли гости важные «внутренним органам» в упор не доверяют, то ли ещё веселее. Городское начальство характер показывает, мол, ни к чему нам хулиганы коррумпированные. Политическое недоверие, никак иначе!
…Министр внутренних дел по поводу погоревшего горотдела специально выступил. Моргал сквозь очки, руками разводил. Ходят, видите ли, слухи, народ смущают. Слухам оным верить не след, причина в несоблюдении правил пожарной безопасности. Огнетушители старой системы, работают через один.
Вчера в Крыму кандидата в депутаты в упор застрелили, средь бела дня. Тоже, видать, противопожарной безопасностью манкировал, потому как «политической составляющей» не обнаружено. Был кандидат, нет кандидата, солнце всходит и заходит…
Двигаться сквозь толпу, особенно когда не лето — весна ранняя, народ в куртках и пальто, не слишком весело. Сплошное «извините» да «разрешите». Хорошо, опыт имеется — побегал в своё время демократ Алёша Лебедев по митингам, потолкался от души.
— Извините… Можно? Простите!..
А что на трибуне? Началось, кажется. Сейчас к микрофону подойдёт — утиной походкой, про антинародный режим задвинет.
— Товарищи! Антинародный режим в Киеве, продавший нашу Родину — СССР в Беловежской пуще…
— А-а-а-а-а-а-а!..
Товарищ Север головой покачал. А ещё говорят, демократии в стране нехватка! Будь её, демократии, чуток поменьше, этот митинг только на Сабуровой психиатрической даче проводить.
— …Навеки с Россией! Навеки с Россией! Мы и есть — Россия. Украинцев выдумал австрийский наместник Галиции граф Стадион в 1849 году. Сине-жёлтый флаг — это знамя Нижней Австрии. Ихний Грушевский — полковник австрийского генерального штаба!..
— А-а-а-а-а-а-а!
Баба Галамага — председатель футуро-социалистической партии. Или социал-футуристической, много их, не запомнишь. Она же Пани Муська, она же мадам Климакс. Боец, фурия интернационализма!
— …»Нэзалэжну» Украину создал Збигнев Бжезинский на деньги Римского клуба. Нас предали и продали, товарищи! Нас заставляют говорить на их галицийском наречии, учить их суржик. Украинская «мова» — это «мова» бендеровцев, в оккупацию фашисты тоже запрещали говорить по-русски. В Галиции вновь создаётся СС — «Опир», штурмовые отряды для установления у нас бендеровского фашизма!..
— А-а-а-а-а-а-а-а! У-у-у-у-у-у-у!
Переправил мысленно Алёша «бендеровцев» на «бандеровцев» да и подумал: слушают, подвывают. Значит, правильно кто-то деньги вкладывает, посылает Бабу Галамагу в предвыборное турне. На Сабуровой даче тоже избиратели имеются, искренние, душой голосуют. Мало их? Не так и мало, полплощади набежало, лишний голос урну не ломит.
— …Двойное гражданство! Единая армия! Поможем России в Чечне, она поможет нам в Крыму. Нет НАТО! Нет «Макдоналдсам»! Нет кока-коле, от неё развивается лейкемия!..
— У-у-у-у-у-у-у-у! Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Посмеяться бы! Не стал Алёша смеяться, даже не улыбнулся. Учили на истфаке: с избирателем на доступном языке говорить следует. Значит, вот он какой — доступный.
Такие и концлагеря проглотят, и расстрелы. Ещё добавки попросят. Народ? Вот он, богоносец!
— …Братский союз! Братская нация! Братская страна!..
— А-а-а-а-а-а-а-а!
Отвернулся Алексей от Пани Муськи, отвёл в сторону чей-то локоть, прямо в ребра нацеленный. Кажется, добрался…
Могут и не стрелять. Ткнут иглой отравленной, как болгарина Маркова…
Вот!
— Ребята, привет! Я…
— О-о, демократ? Здорово, Алексей! Давай к нам!
Повезло, сразу узнали. Как не узнать, если в первом ряду — Степан Квитко, от гайки пострадавший?
— Слушай, Алексей, хватит дурить! Иди в Десант, мы тебя без испытательного срока возьмём. Правда, парни?
Отставной демократ Лебедев развёл руками, улыбнулся, снял очки для пущей убедительности. Вы же бойцы, зачем вам такой калечный с окулярами?
— Ничего, ничего, «драгуновку» выдадим, там прицел оптический…
Вроде и шутят, вроде и нет. Узнал недавно Алёша — большое пополнение у Десанта, и в городе, и по стране. Разные идут, в том числе и отставные демократы, как и он сам, на господ Усольцевых обиженные. В Десанте никого не обижают, всем рады.
Всем винтовки с оптикой выдают.
— Мы вам о нем говорили, товарищ Лапчинский. Алексей Лебедев, тот самый!..
— Здравствуйте, Алексей!
Здрасьте-нате! Старый знакомый, хоть и заочный. «Депутат, вор и продажный мент — враги народа! Покрывают друг друга гады! Самое время вернуть смертную казнь! Мы не призываем, товарищи, мы её просто вернём.»
Геббельс из «Отчества и Порядка»! Тесен мир…
— Рад познакомиться, Алексей. Если согласны с нами — приходите в гости. Не согласны — тем более приходите, поспорим. Приятно спорить с умным человеком!..
Скользнул взглядом (глаза бесцветные, пустые), сгинул. А на ладони визитная карточка: те же буквы золотые, только не на малиновом — на белом…
— Алёша! Привет!..
Ева! Слава богу, нашёл!..
— Алёша, ты меня прямо напугал, у тебя такой голос был, по телефону!.. Что-то случилось? Не отвечай, и так понятно.Из-за твоей девушки, да? Алёша, мы же друзья, ты и я Хорст, друзья друг другу помогают, поэтому ничего не скрывай, не прячь не молчи… Плохо, да? Не говори, не отвечай, захочешь — скажешь. Мы вот что сделаем. Галамагу-дуру, дослушаем, посмеёмся — а потом к нам поедем. Мы же друзья? Значит, ты мне поможешь. Я решила заговор организовать.
— З-заговор?
Дорожка 12 — «Прощай»
Исполняет ВИА «Лейся, песня».
(4`49).
«От всех вокзалов поезда уходят в дальние края…» Когда-то очень нравилось, записал на память. «Ничего не обещай, ничего не говори, чтоб понять мою печаль в пустое небо посмотри…».
Профессор поглядел на скорпиона — и Алёша поглядел. Все такой же Керри-Керит: чёрный с блеском сизым, клешни в полной боевой, хвост с острым жалом к потолку воздет. И там же, в аквариуме, под раковиной-рапаном.
А на Профессоре — чёрный костюм, тоже с блеском. Только с лекции, переодеться не успел. Если приглядеться… Не братья, конечно…
Отогнал Алексей неуместную мыслишку. Женин папа этому, с клешнями, фору даст, без всякого жала.
— С подходцем, значит?
Профессор дёрнул губами, на дочь поглядел, пристально, не мигая. Не отшатнулась Ева, за руку Алёшу взяла.
— Можете не намекать, молодые люди. Что регулярно роетесь в моих файлах — не тайна. Много накопали?
Сглотнул Алёша, на девушку взгляд скосил. Кому отвечать? Её идея, её план. Сам бы не решился. С другой стороны, Ева для того его и позвала…
— Мы знаем, чем занимался Джеймс Фицджеральд Лафайет Грант Третий.
Сказал, вдохнул поглубже. Плохо начал. Не они с Женей-Евой знают, только он. И не знает, а догадывается. Немного Джемине нарыть удалось.
Кивнул Профессор, словно иного не ожидая. Вновь скривил губы.
— И вы хотите сказать, что уже взрослые. Если я не поделюсь информацией, все узнаете самостоятельно, заведёте компьютер с дисками Монро, запустите мои программы — и вперёд, в Ноосферу?
— Папа, я… Мы уже взрослые!
Твёрдо ответила Ева, словно не своим голосом — отцовским. Алёша даже позавидовал.
— Впервые ты мне это сказала в семь лет.
— Когда ты разводился с мамой.
Негромко били фразы-очереди, без свиста летели пули-слова. Сжимали пальцы девушки Алёшину ладонь.
— Профессор! Папа!.. Для тебя мы — те, кому сейчас двадцать — не люди, грязь. Ты и не пытаешься это скрывать. Но как мы станем другими, если ты на нас… на меня даже не смотришь? Для тебя политика — мерзость. Так покажи нам другое! Ты занимаешься чем-то настоящим, серьёзным? Значит, тебе нужны помощники, нужна…
— …Смена? Нам время тлеть, а вам — цвести?
Расстегнул Профессор чёрный пиджак, глаза на миг прикрыл. Дёрнулись плечи…
— Когда я все начинал, мне было столько же, сколько вам. Диплом ещё не получил. Дело не в возрасте… Ладно, к чему воздух сотрясать? Пошли!..
Снял пиджак, бросил, не глядя, на спинку кресла, ослабил галстук.
— Тайн захотелось? Будут вам тайны… Женя, завари кофе!
Поначалу Алёше замысел Профессоровой дочки никак не нравился. Не тот человек её папа, чтобы ультиматумы ему ставить. Лучше уж методом товарища Севера — тихой сапой, потихоньку, понемножку. Диски Монро прикупить, между белыми облаками пути поискать. Джемина-подпольщица помочь обещалась…