- Нет. – незамысловато отвечает она. – Не боюсь.
Вдаваться в подробности девушка не спешит, а я не настаиваю. Захочет – сама расскажет, откуда такая уверенность в индульгенции от собственных грехов.
- Блин. – вдруг, произносит Маша. – Твои документы забыла.
- Какие документы? – успеваю задать глупый вопрос, прежде чем до меня доходит смысл её восклицания. – Ты про мой паспорт? – тут же исправляюсь я.
- Ага. – отвечает она. – И про него.
Девушка оглядывается, как бы в нерешительности, не понимая, что делать, затем, произносит:
- Пойдём. Заполнишь пока анкету, а я съезжу домой, за документами.
Нью-Йорк. Varick st. 201. Вторник, около полудня.
Выбираемся из машины.
Я захлопываю дверь со своей стороны и обращаю внимание на боковое стекло, которое, в отсутствии дверной рамки, автоматически приспускается, при открытии двери, и наоборот. В моём случае, когда я хлопаю дверцей машины, стекло почему-то отказывается закрываться до конца.
«Что за ерунда?» - думаю я и повторяю процедуру закрытия двери. Ноль реакции.
- Маша, у тебя тут сломалось что-то. – указываю я девушке на возникшую проблему.
Маша только машет рукой.
- Детская болячка. У всех машинок этой серии, со временем ломается доводчик. Там какой-то выключатель выходит из строя.
Она обходит автомобиль и, отстраняя меня, несколько раз хлопает дверцей. В конце концов, злополучный выключатель всё же срабатывает, и стекло встаёт на своё законное место.
На возню с дверью у нас уходит несколько минут, но именно они позволяют прохожим сориентироваться, узнав в девушке в белом платье известную особу.
Маша успевает сделать несколько шагов в направлении входа в здание, возле дверей которого мы припарковались, как к ней, тут же подходят несколько человек.
- Госпожа Лёр, можно с Вами сфотографироваться? – просят у неё две девушки, примерно, возраста ЮнМи. – Мы – Ваши поклонницы!
На меня девушки обращают внимание лишь мельком. Всё правильно. В этой стране Агдан мало кому известна, в отличие от Маши.
Пытаюсь отойти в сторонку, чтобы не мешать процессу увековечивания «исторического момента» встречи с кумиром, но Маша хватает меня под руку и тащит в кадр.
- Я сфотографируюсь с вами, но только, со своей близкой подругой! – ставит она условие. – Это знаменитая, южнокорейская исполнительница и композитор, лауреат премии «Грэмми» - Агдан! – представляет она меня своим фанаткам. – Прошу любить и жаловать!
Поклонницы, проформы ради, оживляются и здороваются со мной:
- Привет!
- Привет! – машу им в ответ. При этом, вовремя вспомнив о своём сломанном зубе, рот стараюсь лишний раз не открывать.
Подошедшие девчонки вовсю пользуются моментом, по очереди и вместе фотографируются с нами. Сменяя телефоны и варианты запечатления себя любимых, на фоне знаменитостей.
«Подруги умрут от зависти!» - читается в их глазах.
«Лишь бы не по настоящему» - меланхолично думаю я, терпя непредвиденную фотосессию. Стараюсь занимать наиболее выгодные для съемки позы, согласно канонам фотомодельного дела, компенсируя, тем самым, свои скудные улыбки. Заодно, примечаю, начавшуюся скапливаться возле нас, толпу. У многих в руках телефоны, которые, без сомнения, пишут всё происходящее или, того хуже, транслируют непосредственно в сеть.
- Маша, мы опоздаем. – напоминаю увлёкшейся девушке о цели нашей поездки.
Та, наконец, прекращает заниматься ерундой, и, напоследок, широко улыбнувшись зевакам, прощается с незваными фанатками.
Входим под своды здания, оказавшимся обычным бизнес центром. Широкие, стеклянные двери, просторный холл, охрана на входе, турникеты. Всё как в любом подобном заведении.
Подходим на ресепшн.
- Шестой этаж, офис 629. – обращается девушка к служащему, выглядывающему из-за высокой стойки.
- Ваши документы, пожалуйста. – улыбаясь, произносит, одетый в униформу, мужик средних лет.
Наблюдаю, как Маша пристально смотрит на сотрудника здания, а её глаза вспыхивают, словно отразивши яркий свет.
«Странно, освещение в холле не даст подобного эффекта» - подмечаю я странную особенность глаз девушки, попутно оглядываясь, в поисках дополнительных источников освещения или, каких-нибудь вспышек. Ничего подозрительного не замечаю и перевожу взгляд на нашего «Гэндальфа», явно дающего понять, что без его ведома, дальше этого места мы не пройдём.
Маша с его позицией в корне не согласна.
- Видите ли, мистер Брин, - прочитав фамилию на его бейдже, произносит она, лучезарно улыбаясь и добавляя в голос немного страдальческих ноток, - мы так спешили, что забыли взять с собой документы. У нас запись на двенадцать часов, и, если мы опоздаем, следующего слота ждать не меньше месяца. Вы не могли бы нас пропустить?
Мужик отчего-то мнётся, потупив взгляд, а на его щеках проступает румянец. Маша же добавляет ещё немного настойчивости:
- Вот эта девушка, - за локоть притягивает меня Маша, поближе к себе, - сегодня, обязательно должна подать прошение о предоставлении ей политического убежища, иначе, её выдворят обратно, в Корею, - не уточняя, в какую именно, импровизирует она, - где её ждёт каторга, а может быть, - смерть. Вы ведь не позволите бедной девушке снова пройти все круги ада?
При этих словах, подыгрывая Маше, я изображаю виноватую улыбку, демонстрируя, смущённому служащему обломок переднего зуба.
- Нам, главное, попасть в назначенное время. – додавливает девушка покрасневшего мужика. – ЮнМи останется наверху, а я съезжу домой, привезу паспорта. Вы ведь знаете кто я?
- Д-да. – отмирая, выдавливает из себя мистер Брин. – Вы – госпожа Лёр. Два года назад Вы вылечили мою жену от рака лёгких.
Маша кивает, ему в ответ.
- Вот видите, я - не посторонний человек и не нуждаюсь в дополнительных проверках. Кстати, как поживает Ваша супруга?
- Спасибо, она здорова и очень Вам благодарна! – отвечает Маше служащий. Вижу, как его лоб покрывается испариной а руки, в который раз, поправляют ворот рубашки.
- Пожалуйста, проходите. - наконец-то сдаётся мужик и пропускает нас к лифту.
В кабине лифта, Маша сграбастывает меня в охапку, и проникновенно смотря ЮнМи в глаза, произносит:
- Не вздумай выступать перед инспектором. Никаких громких заявлений, упрёков и тому подобного! Помни, ты – корейская девочка, которую несправедливо преследуют на родине, из-за прихоти высоких чинов, использующих несовершеннолетних в своих грязных, политических играх. Максимум, что тебе нужно выдать – это скупую мужскую слезу. Ну, и показать, как жестоко там с тобой обращались.
- Хорошо, мамочка, я поняла. Не думай, что твоя дочь настолько тупа и безнадёжна. Какой будет сценарий? – изображая саму невинность, вопрошаю у девушки. – Мне сразу каяться во всех смертных грехах, или подождать, пока не начнут колоть?
Маша, уже привычным жестом, щёлкает меня по носу своим ноготком указательного пальца, и тихим, ласковым голосом, с милой улыбкой на губах, предупреждает:
- Убью!
Очередь изображать оскорблённую во глубине чувств.
- За что?! – восклицаю я, впрочем, не делая резких движений. Действительно, прибьёт ещё, ненароком… С её то силой. Один нокаут я уже пережил, сегодня. С трудом. Добавки не хочется.
Между тем, лифт останавливается на требуемом этаже, а его двери распахиваются. Маше приходится разжать свои объятия, чтобы народ, присутствующий в холле, чего непотребного не подумал на наш счёт.
А людей тут собралось прилично. Различных национальностей и возрастов. От одиночек до целых семей, ожидающих своей очереди.
Маша, не обращая внимания на присутствующих, под пробирающими до костей, взглядами – от равнодушных, до откровенно осуждающих - берёт меня за руку, и уверенно прокладывая дорогу, сквозь людскую массу, ведёт к нужной двери под номером «629».
Заходим внутрь. В царство страхов и несбывшихся надежд.
Большое помещение. Два ряда столов, разделённые невысокими перегородками. За каждым – сотрудник в униформе.
- К мистеру Трэвису, на двенадцать часов. – громко произносит Маша, и оглядывает кабинет, в поисках нужного нам человека.
В помещении воцаряется тишина, а все взгляды устремляются на нас.
«Похоже, никто не ожидал увидеть здесь столь именитую особу» - размышляю я, когда пара десятков любопытных глаз устремляет на нас свой взор. – «А Маша – само спокойствие»
- Прошу сюда. – откликается на свою фамилию полный мужчина, «за сорок». Лысина на затылке, глубокие складки на лице и лбу. Типичный американец, считающий свою работу лучшей в мире и в ней же погрязший.
Проходим к указанному столу, занимаем стулья напротив. На этот раз внимательно слежу за глазами девушки, поэтому, момент, когда они, после того, как девушка улыбается инспектору, вспыхивают, не остаётся незамеченным мною.
«Как бы узнать, что это значит?» - задумываюсь я о необычном свойстве Машиных очей. – «На какой эффект она рассчитывает, так ими сверкая? Мужики, итак перед ней стелятся, сражённые её красотой и, если верить девушке, гормональным коктейлем» - в чём я убедился, на примере администратора на ресепшене. – «Да и девчонки не отстают, судя по реакции ЮнМи. Какой-нибудь зомбирующий эффект? Позволяющий добиться желаемого от собеседника? Похоже на правду. Вон, как ловко она обработала этого Брина…»
Додумать не успеваю, потому что, мои мысли грубо прерывает Маша, ощутимо пнув носком своей туфельки ЮнМи по голени.
- ЮнМи, - обращается ко мне девушка, - ты ведь сдавала в Корее экзамен на знание английского?
- Да, - едва сдерживая слёзы, от внезапной боли, выдавливаю я из себя ответ. – По «TOEIC» я набрала 999 баллов.
- Превосходно! – произносит инспектор. При этом, замечаю, что держится он чуть лучше, чем наш предыдущий собеседник. Не нервничает и не потеет, хотя, то и дело съезжающий, в сторону Маши, взгляд его выдаёт. - Значит, госпожа Пак, Вы сможете самостоятельно заполнить форму «i-589»? Это анкета на подачу прошения на политическое убежище.