- Дошло?
Отмалчиваюсь. Снова отмечаю её равнодушный тон.
«Да какого чёрта! Сказал и сказал» - вскипает во мне праведный гнев. - «Всякие пигалицы меня ещё учить будут, что можно говорить, а что - нет! Не буду я больше оправдываться! А то, это им не скажи и то не сделай. Задрали!»
- Лезь на заднее сиденье. - командует Маша, после затянувшегося, обоюдного молчания. - Снимай с себя всё, вместе с трусами и кидай на пол.
Оборачиваюсь, окидывая взглядом предлагаемый девушкой «театр боевых действий». Восторга он не вызывает. ТТ-шка, несмотря на размеры, позиционируется как 2+2 местная. Что это значит? Кроме, двух взрослых пассажиров, спереди, в ней можно расположить, на заднем ряду, ещё двоих, с ростом, не превышающим полтора метра. То есть, детей. ЮнМи, с её «сто семьдесят с плюсом», на ребёнка никак не тянет. И, если усесться она там сможет, то вот проделывать акробатические трюки с переодеванием - навряд ли.
Тягостно вздыхая лезу назад.
- ЮнМи! - восклицает Маша, когда своим ботильоном, случайно задеваю девушку. Сильно задеваю. Кое-как разворачиваюсь на тесном сидении, смотрю на дело ног своих.
На правой руке Марии, возле локтя, алеет довольно неприятный порез. Рассечённая каблуком кожа, по краям раны, свисает рваными лоскутками. Из повреждённой руки, тонкой струйкой, на пол, капает кровь.
Чувствую, как начинают припекать мои уши, разгорающиеся со стыда. А ещё, проклинаю себя за неуклюжесть. Надо же было додуматься, лезть чуть ли не через голову девушки!
«Понакупают маленьких машин, а ты страдай!» - пытаюсь я заглушить чувство вины.
С удивлением и восхищением одновременно наблюдаю как девушка, не найдя подходящего материала, берется рвать подол своего платья, видимо, собираясь использовать его в качестве бинта.
«К-р-х-х-р» - издаёт жалобный звук, разделяемая на лоскуты безжалостными руками «портнихи», материя. Маша приподнимает ноги и заканчивает калечить свою одежду, отрывая широкую полосу ткани, которая, прикрывала не только ноги девушки.
«Блин. С такими темпами уничтожения гардероба, через неделю, я оставлю Машу без её любимых нарядов» - делаю я неутешительный прогноз, наблюдая, как девушка бинтует себе руку.
- Завяжи! – командует она, вытягивая в мою сторону локоть. Подчиняюсь. Разорвав свисающий хвост материи вдоль, обвязываю предплечье девушки и затягиваю узелок.
- Не туго? – интересуюсь у неё.
- Надо бы на твоей шее его затянуть! – демонстрируя раздражение, отвечает Маша. – Нормально.
- А подлечиться не судьба? – спрашиваю у девушки, несколько уязвлённый её комментарием.
- Чтобы выпасть из реальности минут на десять, оставив тебя наедине с моим безжизненным телом? Ну уж дудки!
- И что бы я с ним сделал?
- Тебе видней! – уже не на шутку распыляется девушка. - Чего уставился?! Раздеваться будешь?
- Буду. – бубню я себе под нос и принимаюсь разоблачаться.
«Чего это с ней? Месячные что ли?» - размышляю над странным поведением девушки, стаскивая с ног ботильоны. – «Так, это не повод на людей кидаться. Но она сама не испытывает никаких чувств!» - снова вспоминаю я про особенность моей опекунши. – «И накручивать себя за счёт чужих эмоций просто так не станет. Тут повод нужен»
Расстёгиваю мокрое платье, кое как выворачиваясь на тесном ряду, снимаю и бросаю кусок пропахшей материи на пол. Ему вслед летят трусы. С переднего, пассажирского кресла тяну на себя экспроприированный Машей плед, в который я завернулся ещё в знании, да так и проходил в нём, изображая толи мерзлячку, толи потерпевшую из какого-нибудь фильма. Накрываюсь им, подальше от любопытных глаз девушки.
Сижу, разбираю гору вещей, прихваченных Машей из ближайшего магазина. Надевать пока ничего не рискую, чтобы не пропитать новую одежду запахом мочи, коей «благоухает» моя тушка.
«Что тут у нас?»
Среди вещей обнаруживаю пару разноцветных футболок, штаны и короткую юбку из джинсы, в которую заправлен приличный кожаный ремень, а так же, лёгкую джинсовую куртку, в тон остальному. – «Не густо. Но, в тоже время, приятно, когда о тебе заботится хорошенькая девушка. Приятно, когда дарят такие красивые вещи…»
Отрываю глаза от шмоток, поднимая голову, и в отражении салонного зеркала, встречаюсь взглядом с Машей.
«Ти!» - выдыхаю ещё одно японское словечко, когда до меня доходит ответ, на собственный вопрос. - «Сам же дал ей повод. Сначала, Маша среагировала на «признание в любви», затем, когда опроверг его, оставив девушку ни с чем, она уже реагировала на мои негативные эмоции. Но почему? Почему просто не отстранилась?
Возбуждение! - вот чего сегодня было выше крыши. Имеющего как сексуальный характер, так и основанное на отрицательных эмоциях. А кто у нас был катализатором неприличных фантазий? Не считая тех троих, что разглядывали Марию, конечно же, мистер Грей, бросавший на ЮнМи настораживающие взгляды, и обнимавшийся с зеленоглазой красоткой. Я же подлил масла в огонь своим «чистосердечным признанием», заставив её поверить в искренность произнесённых слов.
А этот «разведчик» имеет какие-то виды на девушку, судя по всему. Свидания, уговоры… Конечно, не моё дело, но интересно, о чём речь шла?»
- Маша, что за уговор был у вас с тем мужиком в сером костюме? – вываливаю я отражению её изумрудных глаз разоблачительный вопрос. Отражение колеблется, но, всё же, произносит:
- Я обещала ему одно желание, если он три раза попадёт на мои «выбросы». Любое желание – уточняет Маша.
- Ты так опрометчиво разбрасываешься самым ценным, что только можешь предложить?
- Я не предполагала, что когда-нибудь, вновь воспользуюсь этой силой на полную катушку.
«Понятно»
- И что он загадал? - спрашиваю у неё, попутно вспоминая, как Грей что-то прошептал на ушко девушке перед своим уходом.
- Он загадал свидание с тобой.
Конец шестой заточки.
Дайто наточен.
Сёто - наточен.
Седьмая заточка
Седьмая заточка - дайто и сёто.
Нью-Йорк. Сентрал Парк Западная ул. Вторник, вторая половина дня.
В Нью-Йорке выдался очередной тёплый день. Вообще, апрель, в этом году, удивительно жаркий месяц, по сравнению с предыдущими годами. А его последние деньки - особенно хороши.
Об этом занимательном факте мне сообщила бегущая строка, дублирующая безмолвно вещающего диктора на экране большого телевизора, в одной из витрин, по другую сторону улицы, по которой я иду.
К сожалению, насладиться всем великолепием прекрасного дня мне не даёт озноб, который колотит, несмотря на шерстяной плед, в который завернута моя тушка. Правда, плед - это единственная одежда, прикрывающая от нескромных взглядов это тело. Остальная одежда осталась в Машиной машине.
Но колотит меня не от холода.
- Ты шутишь? - спрашиваю у Маши, офонарев от такой беспардонности. - Причём здесь я?
Маша, выдав «на-гора» пожелание мистера Грея, заводит автомобиль, но трогаться с места не спешит. Ждёт, пока я переберусь на нормальное кресло. Так и поступаю, предварительно убедившись, в безопасности своего манёвра. Поправляю разъехавшееся на ногах одеяло и пристёгиваю ремень. Ботильоны оставляю сзади, давая ногам немного отдыха.
«Всё равно на парковку Машиного дома заедем, там и обуюсь, если что» - решаю, прежде чем переползти на переднее кресло.
- Это было его желанием. Видимо, мистер Грей посчитал, раз я за тебя отвечаю, значит, и спрашивать у меня. - дождавшись, когда я устрою свой зад, продолжает объясняться Маша.
Девушка отъезжает от тротуара и вливается в поток машин, который значительно возрос с момента нашей последней поездки. Не полихачишь. Она и не пытается. Наоборот, всем своим видом изображает прилежного водителя.
- Позвони ему, скажи, что ЮнМи не пойдёт с ним на свидание.
- Я не могу этого сделать по двум причинам. - отвечает мне Маша. - Во-первых, я не знаю номера его телефона. Во-вторых, желание озвучено, а я не нарушаю своё слово. Никогда.
Девушка бросает на меня быстрый взгляд. Замечаю в её глазах - сожаление. Только, меня не проймёшь жалостливым взглядом, не на того нарвалась!
- Ещё раз повторю, какое я имею к этому отношение? - настойчиво колочусь в «дверь» рассудка девушки. Открывать мне не спешат.
- Ответная услуга. - после недолгого раздумья, выдаёт Маша. Думаешь, почему полиция не арестовала тебя? Я заступилась? Ошибаешься! Это заслуга человека в сером костюме. Только, благодаря его присутствию тебя не упекли в тюрьму. Стоит его поступок немного благодарности?
- Нафиг такую благодарность! - отметаю я приведённый довод.
- Серёж, ничего страшного не произойдёт. Одно свидание. Сходите куда-нибудь, поужинаете вместе. - продолжает увещевать Маша, тормозя на запрещающем сигнале светофора. - Он - хороший человек.
- Хороший?! Может, мне ещё и лечь под него? В качестве благодарности. Ну, уж дудки! Иди сама с ним трахайся!
Пощёчина - это всегда чертовски неприятно. В моральном плане. А от близкого человека - вдвойне.
Держусь за пылающую щёку, которая только что «познакомилась» с ладонью девушки. Слушаю звон в ушах, после увесистой оплеухи, пестую разгорающееся пламя в груди. И оно, не заставляя себя ждать, выплёскивается наружу.
- Останови машину. - не своим, от переполнившей меня ярости, голосом цежу я сквозь зубы. Но, девушка не спешит выполнять моё требование. Дождавшись зелёного сигнала светофора, она проезжает перекрёсток, выруливая на «Central Park West», и прибавляет скорости, игнорируя сидящую рядом, чересчур нервную пассажирку. Такое поведение девушки выбешивает меня ещё больше.
- Останови машину, сука! - ору я во весь голос, как недавно кричала Мария, запертая в лифте. Только, поводы у нас разные.
Маша резко нажимает на тормоз, и меня кидает вперёд. Не будь я пристёгнутым, наверное, исполнил бы своё желание, вылетев через лобовое стекло. Сзади раздаётся отчаянный, многоголосый гудок, слышится визг тормозов, и, как следствие резкого торможения впереди едущего автомобиля, несколько гулких ударов сталкивающихся машин из тех, кто забы