«А не позвонить ли ДжуВону? Похвастаться своим, новым положением» - посещает меня гениальная мысль. - «Пока он жмотил денег и тянул с контрактом, желаемое, само мне в руки пришло. Я ему покажу, снисходительность!»
Оглядываюсь в поисках сотового.
«В зале оставила, что ли? Или, украл кто? Только попадись мне этот воришка - Машу натравлю!»
Потом, вспоминаю, кому нужно претензию предъявлять за экспроприированный телефон и сжимаю кулаки.
«Маша, зачем тебе мой смартфон? Контакты решила слямзить? Нет там ничего ценного, за исключением номера оппы. А он ей зачем? Наверное, созванивается каждый вечер, планы на меня обсуждает. А может, милуется. Вот, ведь, сука! Сначала, АйЮ мою «Эммануэль» украла, теперь «эта» меня теснит! Сейчас я ей все её платиновые космы повыдёргиваю!»
- Пфф!
Включаю воду, мою руки. Заодно, ополаскиваю лицо, в надежде привести себя в чувство. Вытираюсь бумажными полотенцами, надёргав несколько листов из полотенцедержателя, пальцами поправляю разметавшиеся волосы и, натянув всё ту же, глупую улыбку, которую, почему-то, принимаю за выражение решительности, на физиономию, выхожу в зал.
Очередная, фальшивая нота доносится до моего уха, когда я, позабыв о намерении оттаскать Марию за волосы, уже собираюсь плюхнуться на своё место за столиком. Обращаю внимание на девушку, задумчиво вертящую пальцами белый кусочек картона прямоугольной формы. Та, похоже, задумавшись, ни на что не обращает внимания. Поворачиваю голову к сцене, фокусируя на ней взгляд.
«Так дело не пойдёт. Сейчас я им покажу как надо играть!»
Убираю руку со спинки стула, и направляюсь к помосту. Тот, никак не хочет становиться прямо по курсу, всё норовит накрениться, то влево то вправо. Упрямо борясь с подступившей качкой, наконец, подхожу к сцене.
Музыканты, завидев меня, играть не прекращают, а на их лицах явно читается брезгливое выражение. Взбираюсь на помост, но иду не к клавишнику а к гитаристу.
- Что за репертуар у вас!? Так и помереть недолго! - произношу я, имитируя интонацию Бунши, из известного фильма, с моей Земли. Хотя, всё больше заплетающийся язык, позволяет делать это не напрягаясь. - Нужно петь массовое, современное!
Хватаюсь за гитарный гриф и тяну на себя, в попытке завладеть инструментом. Возмущённый такой наглостью, гитарист, дёргает её к себе, рассчитывая отвоевать похищаемую вещь. От внезапной смены центра тяжести теряю равновесие и падаю на музыканта. Тот, отпустив предмет моего вожделения, пытается подхватить меня за руку, но цепляет рукав платья.
Первым, не выдерживает нагрузки платье. Раздаётся треск рвущейся материи, и я, оставив часть дорогущего наряда в руке музыканта, повисаю на несчастном инструменте. Следующим, не выдерживает крепление гитарного ремня. Гитара летит на пол, я - следом, подгребая её под себя, и коленями приземляясь сверху. Звук, извлечённый, при этом, разрывает зал пронзительным визгом и скрежетом, достойным топовой металл группы.
Едем домой.
После моего «выступления», ликвидировав его последствия, и уладив скандал, Маша затаскивает меня в туалет, сажает на унитаз в ближайшей кабинке и принимается осматривать мои повреждения. К счастью, ограничивается всё рассечённой коленкой, из которой сочится кровь, пачкая разодранные колготки.
Сижу, закрыв глаза. Плыву в алкогольном дурмане, не ощущая прикосновений девушки к своему телу. Постепенно, дурман рассеивается, а я обнаруживаю себя совершенно трезвым.
Маша отнимает свои ладони от меня до того, как мой организм успевает воспротивится прикосновениям. Протягиваю руку и чешу зудящую коленку. В изумлении смотрю на девушку.
- Маша, ты умеешь снимать опьянение?
- Умею. Это отравление, и оно лечится так же, как любая болячка.
- Так вот почему ты позволила мне пить!?
Маша кивает. Её взгляд перемещается на оторванный рукав и девушка награждает меня ехидной улыбкой.
- Ты должна мне сто пятнадцать тысяч, - произносит она довольным тоном.
- Не должна! Ты сказала: «помну или испачкаю». Ни одно из поставленных условий нарушено не было. Вот, погляди, ни пятнышка! - демонстрирую я Маше идеально чистые останки наряда. Маша хмыкает.
- Ты права. В условиях, про порванную вещь, ничего сказано не было. Претензию снимаю. Но, тебе придётся извиниться перед музыкантами. Твоё поведение ничем не лучше поведения вздумавшего пристать к нам парня.
- Пф-ф!
- Не фыркай! - девушка щёлкает меня по носу и выходит из кабинки. - Идём, Карл уже вызвал нам такси.
Нью-Йорк. Дом Марии. Ночь на среду. ЮнМи.
Отпиваю вина из кружки, вспоминаю своё выступление в ресторане. Идея исполнить «Гудбай, Америка» Наутилуса имела неожиданные последствия. Паренёк, аккомпанировавший на саксофоне, очень неплохо вписался в мотив композиции. И, если Маша сдержит обещание - возьмёт контакт группы, я могу предложить, сделать студийную запись этой песни. Причём, можно записать два варианта: оригинальный текст на русском, и Корейскую адаптацию, изменив Америку на «Страну Утренней Свежести». Потом, есть неплохой шанс выйти на местный рынок с джазом. Предложить ему нечто новое, имевшее грандиозный успех на моей Земле.
«А ещё, Маша наконец-то, пообещала мне преподавателя вокала. С её стороны - это первый, серьёзный шаг на пути предоставления заявленной помощи. Заявленной, надеюсь, не только на словах»
Допиваю вино в кружке, и переливаю из бутылки его остатки. Задумчиво разглядываю пустую тару. Пить уже не хочется, но тянет пошалить.
«Почему бы нет?»
Встаю, и прихватив всю имеющуюся посуду, подхожу к краю бассейна. Расставляю её вдоль бортика.
Сперва, в дело идут пустые бутылки. Беру одну, широко размахиваюсь, и со всей силы кидаю её за край дома, стараясь зашвырнуть на территорию парка.
- Ву-у-у, - издаёт гудящий звук импровизированный снаряд, быстро вращаясь в полёте. Пара секунд, и откуда-то снизу, с улицы, раздаётся звон разбитого стекла, сопровождаемый чьим-то громким, возмущённым криком.
«Недолёт»
Беру следующий снаряд, и повторяю бросок. На этот раз, снизу раздаётся глухой удар обо что-то железное и пронзительный визг тормозов.
«Снова недолёт. Видимо, слишком лёгкая»
Приходит очередь целой бутылки. Поднимаю, и несколько раз подкидываю на ладони, прикидывая вес. Потом, перехватываюсь за её горлышко, размахиваюсь, и…
Конец восьмой заточки.
Дайто наточен.
Сёто не наточен.
Девятая заточка
Девятая заточка - сёто.
Дом семьи Ким. ДонВук и ЧонЧжо. Среда, утро.
- Сын, - обращается к старшему сыну ДонВук, - служба безопасности подготовила отчёт по затонувшему танкеру?
- Они собирают данные, отец. В настоящий момент, их недостаточно для формирования бюллетеня.
- Понятно. А что нам известно на данный момент, есть подробности?
- Только, предварительное описание происшествия. Произошёл сброс нефти в океан и судно затонуло. Никаких сигналов бедствия не поступало, из-за чего, так поздно среагировали спасательные службы. Экипаж пропал без вести.
- Это я уже слышал, - нетерпеливо отмахивается ДонВук. - Мне нужна конкретика.
Разговор происходит в столовой, в которой ДонВук и его старший сын - ЧонЧжо завтракают, перед тем как, приступить, каждый, к своим делам. Кроме них, в зале присутствует безмолвная прислуга, готовая исполнить любую прихоть вкушающих господ.
ЧонЧжо, отпив ароматный кофе из своей чашки, произносит:
- «LER corp» сегодня проводят пресс-конференцию, на которой озвучат официальную версию происшествия. К сожалению для нас, это произойдёт уже ночью, так что, информацию получим завтра утром, не раньше. Я проинформировал начальника департамента безопасности компании, господина ЮШи, о необходимости сообщать мне любые сведения, представляющие наибольший интерес. Но, всё указывает на простую оплошность. Человеческий фактор, отец.
- Ты допускаешь такую возможность, или категоричен в своём суждении? Не стесняйся, говори. Мне необходимо знать твоё мнение, - произносит ДонВук, поглощая содержимое мисочки со съестным, ловко, при этом орудуя палочками.
- Я делаю выводы, основанные на имеющихся фактах, отец.
- Факты легко подтасовать, а мнением манипулировать, - осуждающе смотря на сына, произносит ДонВук. - Никогда не делай выводов, не имея перед глазами полной картины.
- Я понял, отец.
- Наши танкеры, - продолжает вразумлять чадо ДонВук, - это почти полностью автоматизированные системы. Любое вмешательство в их работу фиксируется, а системы защиты не позволят сымитировать катастрофу. Погодный фактор тоже можно исключить. Я слышал, волнение в тот момент, не превышало нормы. Насколько я понимаю, этих факторов ты не учёл?
- Не учёл, - поджимая губы, отвечает ему ЧонЧжо.
- Вот видишь, как легко было ввести себя в заблуждение, оперируя лишь тем, что лежит на поверхности.
ЧонЧжо кивает, соглашаясь с доводом старшего.
- А теперь, послушай что я думаю по этому поводу. Имеют место две версии произошедшей аварии: технический сбой или намеренная диверсия. И я, склоняюсь к последней.
- Почему ты так считаешь, отец?
- «LER corp» подали запрос на технических специалистов с нашей стороны? - вопросом отвечает ему ДонВук.
- Нет, - с легким недоумением отвечает ему сын. - А должны?
ДонВук делает глоток кофе, аккуратно ставит чашку на стол и, вздохнув, произносит:
- С одной стороны, я рад, что корабли, сходящие со стапелей «Sea group», настолько надёжны, что безаварийность их функционирования заставила нас позабыть все протоколы, составленные как раз для подобных ситуаций. Но с другой стороны, я крайне недоволен темпами реагирования в целом, и твоей недальновидностью, в частности. Отсутствие запроса на предоставление наших инженеров, о многом говорит. В частности, о том, что настоящая причина гибели судна, скорее всего, им известна, но не подлежит разглашению. А приглашение сторонних экспертов вытащит наружу правду, которую те пытаются скрыть. Учитывая, какой скандал сейчас поднимут «зелёные», дополнительных проблем они не хотят. И не допустят. Понимаешь теперь, что человеческий фактор сюда никак не вяжется?