— Эрик, а как ты меня вылечил? — поинтересовался Фил.
— У меня было припрятано зелье, — пожал я плечами. — Правда, оно тебя не полностью исцелило. У тебя теперь будет небольшой шрам от уголка глаза к уголку губ. Чем он тебя так.
— Крюком… Им он и снес мне часть лица. Хорошо, что хоть так исцелилось. Все-таки сэр Артур мастер в своем деле… Спасибо и за зелье…
— Да ерунда, — снова махнул я рукой.
Не умею я принимать благодарность, сразу чет смущаться, краснеть начинаю.
— Кстати, о благодарностях, — я покосился на куст сирени. — Нам бы одну барышню отблагодарить.
— Кого? — полюбопытствовал Фил.
— Стелу Крайкос, — ухмыльнулся я. — Помоги-ка мне ободрать этот кустик сирени.
Фил явно удивился, но решил быть тактичным и вопросов больше не задавал.
Мы нарвали нехилую охапку сирени и утащили её в одеялах в мою комнату.
Замок еще спал.
— Фу, Эрик, что ты здесь такое устроил? — глядя на заблеванную комнату, в ужасе поинтересовался Фил. — Как я буду это убирать.
— Я тебе помогу, извини, после обращений у меня легкое несварение.
— Это ты, извини! Тебе это нелегко далось… Что ты хочешь делать с цветами.
— Отблагодарить одну хорошую даму.
Комната Стеллы находилась прямо под моей. Мы связали простыни, один конец я привязал к колонне, а другой свесил из окна. На спину себе я повязал одеяло с цветами.
— Это очень опасно, Эрик, — предупредил Фил.
— Если что, обращусь в сокола! — успокоил я друга, в чем, признаться, сам был не уверен.
Я стал осторожно спускаться. Я не парень, а мечта, во мне жив дух авантюризма.
В общем, залез я к ней в окно. Стелла еще спала. Волосы ее разметались по подушке, сорочка задралась, обнажая стройные ножки. Через полупрозрачную ткань сорочки выделялись крупные соски. Так бы и прильнул губами к этой груди. Но пока ни до этого.
Я обложил девушку цветами с ног до головы. Представил, как она проснется вся в цветах и обрадуется. На губах у нее расцветет улыбка. Она, конечно, поймет, что это я. И первой её мыслью с утра будет мысль обо мне.
Но времени мечтать, не осталось. Надо было поскорее уматывать. Я полез обратно. С горем пополам влез в свою комнату. Руки и ноги тряслись, башка кружилась, но я был страшно доволен собой.
Бухнулся на кровать, пытаясь немного прийти в себя.
— Эрик, а не слишком ли это жестокая шутка? — робко поинтересовался Фил.
— Почему жестокая? — удивился я. — Все девочки любят цветы.
— Ну, это же могильные цветы, — как будто между прочим пожал плечами Фил. — Их обычно кладут мертвым девушкам в погребальный костер. Вот такими вот охапками, как мы с тобой набрали, украшают мертвые тела, осыпая с ног до головы…
— Почему ты раньше не сказал?! — возмутился я.
— А разве ты не знал? — удивился Фил.
Меня прошиб холодный пот. Благими намерениями…
В унисон моим мыслям из комнаты ниже раздался истошный женский визг. Остается только надеяться, что Стелла не догадается, кто преподнес ей этот подарочек.
— Эрик! Будь ты проклят! — отчетливо услышал я голос Стеллы.
Эх, догадливая. Жаль, а у нас могло получиться.
Глава 13
Мы с Филом прибрали комнату. Я понимал, что Фила все-равно будут пытаться убить. Сейчас это сделать было легче простого, вот когда он будет моим оруженосцем, тогда подонкам будет сложнее до него добраться, но пока ему лучше исчезнуть с глаз долой.
Однако Фил уперся и ни за что не хотел посидеть закрытым в моей комнате.
— Да ты с ума сошел, Эрик?! Я что теперь всю жизнь буду прятаться? В замке полно работы, старику Альфреду нужна моя помощь, а ты предлагаешь мне отсиживаться здесь?! Целый день бездельничая!
— Не всю жизнь, а пару дней, скоро я прищучу Роджера! Я предупрежу Альфреда, что ты заболел.
Но Фил упорно сопротивлялся, и мне пришлось применить другую тактику. Я просто взял и запер этого глупого упрямца. Парень, конечно, был недоволен, но зато жив останется.
Альфред тоже не обрадовался тому, что Фил заболел, но и ему пришлось смириться с этим фактом.
Давно пора было шагать на тренировку. Но я зверски хотел жрать, поэтому путь мой пролегал через кухню.
Там я выпросил у хорошенькой стряпухи кусок пирога с грибами и картошкой и, жуя на ходу, помчал тренироваться.
Отец с утра был не в настроении и кажись с хорошего похмела. Роджер же вообще не явился, на что я и указал отцу, когда тот стал выговаривать мне за опоздание и то, что я постоянно жру.
— У Роджера уважительная причина! — процедил отец.
— Что, ковыряя в носу, сломал палец, — ехидно поинтересовался я.
— На него вчера напала бешенная птица и пробила ему голову! — возмутился отец. — Сэр Артур сказал, что больной еще спит.
Вот все и встало на свои места. Роджер, можно сказать, обличил себя сам. Что ж этот ларчик с говном открывался до банального просто.
— Птичку жалко, — хмыкнул я, цитируя бессмертную классику.
— У тебя завтра будет бой, и я бы, на твоем месте не за Роджера беспокоился, а за себя. Если ты проиграешь, то все утвердятся во мнении, что ты самозванец и не достоин меча избранного! Или даже хуже, что ты вырожденец!
Мы начали тренировку. Но я был, мягко говоря, не в форме: соколиная реакция и зрение у меня пропали. В голове звенело, тело меня не слушалось.
Этому Роджеру значит, полагался долгий глубокий сон, а я здесь должен был за двоих отдуваться. Мои заторможенность и слабость злили отца. Он как только ни пытался пробудить во мне боевой дух, и мотивировал, и подзадоривал. В очередной раз, уложив меня на лопатки на раз-два-три, отец плюнул.
— Все с меня хватит! Тренировка окончена — ты безнадежен! — убрав меч, с горечью констатировал он. — Свою затею с битвой лучше оставь — не позорь ни себя, ни меня! Проиграть публично бой со своим оруженосцем… Это уже приговор.
— Не-а, будет драка! — упрямо покачал я головой, не вставая с тренировочного мата.
Я знал, что я не я буду, если завтра не укокошу этого урода. А сегодня мне просто нужно было восстановиться после этой маетной ночки.
— Делай, что хочешь. Только сегодня вечером не вздумай вырядиться, как чертов мрот!
Я только было открыл рот, чтобы возразить, что лучше уж мрот, чем павлин. Но отец уже ушел.
А я как лежал, так и уснул на тренировочном мате. О, как сладко было, наконец-то, провалиться в крепкий здоровый сон. Только сны были какие-то дурные. Надо мной, оглушительно каркая, кружило вороньё.
Я проснулся днем, чувствуя себя еще более разбитым, чем прежде. Во рту было сухо и опять мысли кружили только вокруг еды. Захотелось домашних пельмешек да со сливочным маслом, да со сметанкой, а сверху перчиком посыпать… Но до обеда еще оставался часок, и я решил потренироваться.
В сущности, отец был прав. Я абсолютно не был готов к битве с Роджером. А победить его я должен был любой ценой, долго я Фила взаперти не продержу. Кстати, нужно будет утащить что-нибудь с обеда и покормить его.
Я помахал мечом, с облегчением отметив, что соколиное зрение и реакция ко мне вернулись. Эх, вот бы еще научиться этим добром пользоваться в бою. Вот сейчас бы мне противника потренироваться. Я вздохнул — перед смертью не надышишься.
Пообедав, я пошел кормить Фила. Открыл дверь. Комната оказалась пуста, а из окна свешивались связанные простыни.
Боясь увидеть друга размазанным по камням, я выглянул в окно. К счастью, трупа под окном не было. И на том спасибо.
Я все же невольно восхитился храбростью этого порося недобитого — не каждый отважится.
Нашел я Фила на кухне, он чистил картошку. Рядом с ним щебетала хорошенькая кухарка, но завидев меня, покраснела и выпорхнула прочь.
— Я не буду прятаться! — с порога дал мне решительный отворот-поворот Фил.
— Хорошо, — согласился я. — Но держись подальше от Роджера и Мерлина, и спать ты будешь пока в моей спальне на полу.
Здесь Фил спорить не стал. На том и порешили.
Вообще день проходил скучно. В замке было не протолкнуться, и каждый встречный поперечный норовил со мной раскланяться. Не случись инцидент с цветами, можно было бы найти Стелу. Но я не дурак и прекрасно понимал, что сейчас к златовласке лучше не соваться.
Вообще надо было бы обмозговать как вывести на чистую воду Мерлина и всю его шайку-лейку. И при этом я очень хотел лично расквитаться с трактирщиком и забрать причитающуюся мне плату, естественно с процентами. Но все нужно делать по мере поступления — сейчас моей целью были Роджер и Фил.
Из слов этих подонков в кабинете трактирщика выходило, что Кира в большой опасности. Меня тревожила шаткость ее положения. Надо было слетать в город и поискать девчонку, убедиться, что с ней все в порядке. И лучше это сделать было днем, чтобы успеть потом восстановить силы к битве.
Днем кстати было больше вариантов ее найти. Вот я и занял себя делом — полетел в город. Кружил по улочкам: узкие и широкие, богатые и бедные…Я вдруг понял, что все больше проникаюсь этим городом, он мне уже как родной стал.
Я заметил её на торговой площади. Она стояла за одним из торговых лотков в образе пацаненка и бойко зазывала зевак купить у себя цветов и ягод для хорошего настроения.
Стараясь не попадаться ей на глаза, я сел рядом с торговым лотком на ветку дерева. И стал просто наблюдать за происходящим.
Вопреки старательному горлопанству торговля, видимо, шла не лучшим образом. Стаканчиков с ягодой еще худо-бедно покупали. А вот цветы в ведерке уже повесили головы.
— Слышь, пацан, — к Кире подошли два стражника. — Не по понятиям ты здесь торгуешь. Ты что не в курсях, что это место вакантно и за разрешение стоять здесь стражников положено благодарить.
— В городском уставе ни слова об этом нет! — бойко парировал паренек.
— Ты зря дерзишь! — включился в игру второй. — Смотри Стен, а цветы-то у парня подозрительные.
Второй схватил букет из ведра, принюхался и стал, обрывая головку за головкой сминать их в руках и швырять сломанные цветы на землю.