— Эрик, с меня довольно твоего вранья! То же мне, избранник богини Аве выискался!
— Я не вру! Могу доказать!
— Хорошо! Даю тебе пять минут, — отец сел на стул и выжидающе посмотрел на меня, мол, что ты еще придумаешь.
Я достал из тумбочки кинжал, которым меня хотела прикончить служанка. И хотел уже порезать себе руку, продемонстрировав чудесное исцеления.
Но отец взвыл как не в себя, соскочил со стула и выхватил у меня кинжал.
— Ты с ума сошел?! — заорал он. — Откуда у тебя кинжал служителей смерти!
— Отобрал у служанки, — растеряно моргая, пояснил я.
— У какой служанки?!
— Той, которая выбросилась из окна?!
— Значит, выкинулась она все-таки не из-за несчастной любви, Эрик, какого черта ты не рассказал мне, что тебя пытались убить служители смерти!
— А чего бы мне вдруг тебе все рассказывать?! Ты мне все равно никогда не веришь — огрызнулся я.
— Хотя бы затем, что тогда тебе бы не пришло бы в голову резать себя кинжалом служителей смерти. Малейшая царапина, и никакое зелье Артура тебя не спасло бы!
— Вот сука! — выругался я, поняв на каком волоске от смерти я был, когда эта корова на меня напала и вот сейчас, меня прошиб холодный пот.
— У тебя есть свой меч, на какой черт тебе пользоваться чужим оружием?!
— Потому что у моего меча есть характер, и он всегда делает мне якобы великое одолжение, если представляется кинжалом. А рубить себя мечом не очень то и сподручно.
Отец вдруг заржал.
— Так ты что даже с мечом своим справиться не можешь? Показывай уже, что хотел!
Я материализовал меч. Тот, как я и предполагал нехотя сделался кинжалом. Я порезал себе ладонь и убрал оружие. И раскрыл ладонь, показывая отцу, как проходит процесс регенерации. Сначала остановилась кровь, сравнялись края, потом царапина покрылась тонкой пленкой. Потихонечку-потихонечку на ладони не осталось и следа от пореза.
Отец застыл в изумлении.
— Этого не может быть?! — наконец-то, прошептал он. — Эрик, это никому не подвластно! Откуда у тебя такая сила?!
— Под деревом нашел, — усмехнулся я.
Пришлось рассказывать все с самого начала. И как я нашел соколенка под деревом и как сам стал соколенком. Конечно, кое-что я все-таки приберег, например не стал болтать, что мы с Филом были на месте преступления его матери или то, что я узнал про сэра Мерлина.
Отец по мере моего рассказа все больше мрачнел и хмурился.
— Кто еще знает о твоем даре?
— Только Фил!
— Видимо не только Фил раз тебя уже пытались убить, — покачал головой отец. — Что ж, по каким-то неведомым причинам богиня Аве выбрала тебя своим заступником. А знаешь, что это значит, Эрик?
— Что?
— То, что в этом заступничестве появилась острая нужда. Тебе придется оправдать ее доверие. А так как ты избран заступником жизни, ты не можешь нести смерть.
— Что это значит?
— А то значит, что если ты убьешь Томаша или кого-нибудь еще, то дар покинет тебя, и люди останутся без защитника. Если ты разочаруешь богиню Аве, то она разочаруется в человечестве вообще. Так сказано в Пророчествах Триликого. Так что хочешь ты того или нет, дело с Томашем придется решать миром.
— Не все зависит от меня.
— Гораздо больше, чем ты думаешь! И вопрос с оруженосцем открыт. Я не могу одобрить кандидатуру Фила, даже если бы захотел этого. Есть правила — их придумали до нас и не нам их нарушать.
— Значит, мы подгоним Фила под правила, — прямо заявил я.
— Бить тебя, как я понимаю, бесполезно, — вздохнул отец. — Что ж я не буду тебе мешать, однако если ты преступишь черту в своем глупом стремлении, я найду способ тебя наказать. Утром начинаем тренировки. Решай проблему оруженосца поскорее и не болтай о своем даре пока никому.
После разговора с отцом у меня осталось довольно тягостное впечатление. Я не представлял, как выкрутиться из ситуации с Томашем без поединка. И как заставить эту ведьму Аделаиду признать Фила, тоже была та еще задачка.
В любом случае давно пора выводить Роджера на чистую воду. С этого края я и решил начать, а там уповать, что этот дурак Томаш одумается. Для решения вопроса с Аделаидой нужен был козырь в рукаве, а козыря у меня не было.
Тетку нужно будет прощупать на слабые места. Этим я и собрался заняться на сегодняшнем приеме.
Однако на приеме не оказалось ни Аделаиды, ни Роджера, ни Мерлина. Зато пришла Лейла. Девчонка вырядилась в красное платье и была на диво хороша. Я подошел к ней, решив повыспрашивать у нее информацию о матери.
— Лейла, вы сегодня хорошо выглядите, не желаете со мной потанцевать, — галантно предложил я ей.
— Нет, не желаю, — высокомерно отказала девчонка. — Вы упустили свой шанс.
— Неужели, — хмыкнул я. — Очень жаль.
Я отвернулся и тут, же не отходя от кассы, позвал танцевать Стелу.
Лицо Лейлы к моему удовольствию вспыхнуло и перекосилось от зависти. Еще бы! Стелла все равно была вне конкуренции, её выдающаяся грудь в вырезе золотого платья притягивала взгляды мужчин как магнитом. Тут что ни делай, на её фоне даже в красном платье будешь выглядеть серой мышкой. А Лейла явно привыкла быть в центре мужского внимания, и я нанес удар по её гордыни.
— Вы опять нарываетесь на скандал? — тихо предупредила Стелла.
Тем не менее, с легкостью запорхнув в мои объятия.
— Нет, Стелла, что вы… Просто не могу отказать себе в удовольствии танцевать с самой красивой девушкой в зале, — улыбнулся я.
— Томаш и отец и так на вас сердятся.
— Знаю, принцесса, и хотел бы попросить вас помочь мне.
— Но чем я могу вам помочь?
— Стелла, кто-то очень нехороший наговорил про меня вашему брату злостных гадостей. Я не хочу драться с вашим братом из-за чужих интриг. Может вы мне подскажете что про меня болтают в доме Крайкосов.
— Я… я не знаю, Эрик… Никто мне ничего не рассказывает. Как только я появляюсь, все разговоры о вас умолкают.
— Стелла, милая принцесса, вы не откажитесь немного пошпионить!
— Как вы смеете мне это предлагать?! — возмутилась девушка.
— Только потому, что не хочу убивать вашего брата, милая. Помогите мне, я прошу только узнать, что именно про меня наболтали недруги. Как это повредит вашей семье.
Девушка задумалась. От нее шло тепло. Я чувствовал ее возбуждение, ее грудь налилась. Твердость сосков чувствовалась даже через ткань. Дыхание сбилось, зрачки расширились, из-за чего глаза были почти черными бездонными. Губы приоткрылись.
— Хорошо, Эрик, я помогу вам, — смущаясь, произнесла она.
— Вот и славно, принцесса!
Музыка давно закончилась, и мне пришлось отпустить девушку. Я мог бы увести её в укромное местечко и сделать своей принцессе приятно, однако взгляд её братца уже дырки на мне прожег. А обострять ситуацию с ним сейчас мне было нельзя.
Поэтому я стал утолять другой голод. С удовольствием запихнув в рот хороший такой кусок мяса, которому пришлось помогать пальцами.
— У вас дурной вкус, — надменно выразила свое мнение Лейла. — У Стеллы кроме выдающихся форм нет никакого шарма. И кстати мозгов тоже.
Надо было ей оказаться рядом именно сейчас. Когда у меня рот был набит мясом, которое никак не желало прожевываться. А девчонка, кажется, просто упивалась, тем, что я не могу ей ответить. Самодовольно отпила из своего бокала вино.
Я ничего лучше не придумал, как взять и выплюнуть куски недожуек в руку. И эти самые недожуйки поместил в бокал с вином Лейлы. В самом деле, не держать же их было в руке?
Лейла аж подавилась собственным ядом. В ужасе уставившись на свой бокал, где плавали недожуйки.
— А где ваша матушка, Лейла? — как ни в чем не бывало, поинтересовался я.
— В комнате своей сидит. Она вечно болеет, — брезгливо поставив бокал на стол, автоматически ответила девчонка.
Пора было проведать её маму.
Глава 18
Была одна проблемка — я не знал, где комната Аделаиды. Поэтому решил сначала разыскать Фила. Он, как слуга, должен был знать, куда определили гостей.
Фил трудился на кухне. Отмывал горшки. Я обратил внимание на его красные, растрескавшиеся, мозолистые руки. И какой раз мне стало жаль парня.
Фил отложил работу и нехотя объяснил мне, где найти комнату жены Ганса. Потом сообщил, что собирается идти к мротам, чтобы проведать сестру.
— Фил, брось, — попытался я отговорить его. — Тебе не безопасно сейчас расхаживать по городу. Потерпи немного.
— Пока я здесь отсиживаюсь, она там в опасности! Хватит, Эрик, я должен заботится о сестре!
— Я слетаю, проведаю её сегодня, — пообещал я.
— Сегодня у тебя другие дела, — раздался за спиной голос отца.
Я повернулся на голос и удивленно присвистнул. Отец вырядился в какие-то лохмотья, поверх которых накинул старенький плащ с капюшоном. Выглядел он встревожено и хмуро.
— Собирайся, ты поедешь со мной, — велел отец.
— У меня сегодня уже есть планы! — дерзко возразил я.
Обращение со мной, как с дурным ребенком, меня совершенно не устраивало.
— Ты, как наследник дома Гербертов, имеешь обязанности перед своим народом! В одной из деревень мор! — прогрохотал отец. — Фил, одень Эрика победнее и сам нарядись во что не жалко, ты тоже едешь с нами.
Через час мы впятером сели на коней и отправились прочь из города. С нами ехал глава городской стражи. Меня так и подмывало обличить его преступную харю. Как бы эта свинья не завела нас в ловушку! Успокаивало только, что силы явно были на нашей стороне. Да и сам глава стражи выглядел донельзя перепуганным.
С отцом в этот раз был его оруженосец. Я раньше не видел этого хмурого молчаливого мужика. Оказывается, он уезжал на месяц по поручению отца, налаживать торговлю шелком с герцогством Кимов. Звали его Харви. Он мне явно обрадовался.
— А ты подрос, возмужал, — заметил Харви, дружелюбно потрепав меня по плечу.
Выехали мы уже в сумерках. Они становились все гуще, плавно переползая в глухую ночь. Наши плащи сегодня были очень даже кстати. Обычно в этом мире всегда было тепло и днем, и вечером. Но сегодня дул холодный ветер, и в небе нагонялись тучки.