— Бежать не надо, — остановил я его. — Так у нас не останется сил драться. Лучше напомни мне про Дары смерти и жизни. Что они дают?
Так я решил убить двух зайцев — получить нужные мне сведения и отвлечь немного друга от страшных мыслей о судьбе его сестрички.
— Будто ты не помнишь, — недовольно буркнул Фил. — Эти дары остались с века ворона. В те времена столетней войны жизни и смерти, когда смерть побеждала, так как у Аве не было достойного избранника, а у Амадей он был, женщины обратились к богине Матери — жене Триликого, Той, что должна сохранять баланс, ведь если смерть победит, то жизни не будет, и тогда не будет и смерти. Богиня мать дала шесть даров в помощь живым: амулет, кольцо, диадема, кинжал, зелье и мантия. Вместе эти дары могут уберечь живых от смерти. Мужчины же обратились к Богу Отцу Черного и Белого Богов с той же мольбой о помощи. Он выбрал среди рода людского шесть достойных и дал им свое оружие в борьбе за жизнь и правду.
— Моя мать для чего-то спрятала один из даров, и это был амулет, — задумчиво стал рассуждать я. — А твою мать убили как раз из-за таинственного амулета… Что, если это был дар Богини-матери…
— Зачем бы твоя мать стала отдавать такую ценную вещь моей?! — покачал головой Фил. — Ведь она из-за этого амулета…ну ты сам знаешь что…
Я не знал, что случилось с моей матерью, как и не знал мотивов, но очень было похоже, что моя догадка верна.
— Ладно… Обсудим позже.
Мы подходили к трактиру. Стали обсуждать как лучше зайти с черного хода или с парадного. Потихоньку обошли трактир вокруг. Окна были наглухо закрыты и завешаны шторами. Видимо из прошлого раза гады извлекли урок.
В итоге мы решили все же зайти с парадного. Скрывать, что мы явились было бессмысленно. А в зале, среди людей все же не так-то просто этим уродам будет творить в открытую беспредел.
Хорошее прикрытие, можно будет понаблюдать за обстановкой. Спугнуть мы никого не можем. Видимой угрозы для них мы не представляли — обо мне в городе молва как о вырожденце, а Фил вообще слуга. Мы скорее для них покажемся легкой добычей. Эти твари нас не испугаются, а зря.
На входе дежурил какой-то очередной тролль. Не из тех, кто участвовал в моем избиение, хотя может и из тех, они все были на одно лицо. Он скользнул по нам отсутствующим взглядом и запросто впустил внутрь.
В зале было как-то не очень людно и на удивление тихо для такого заведения и такого времени суток. Обычно к ночи уже все порядком набравшись начинают ругаться, петь пахабные песни, ржут над всем подряд. А тут люди чинно сидели за столиками и вели приглушенные светские разговоры в рамках приличий.
Мы с Филом удивленно переглянулись и тоже сели за столик, надеясь разобраться по ходу действия с этим форменным безобразием.
К нам подошла служанка. Я автоматически, не глядя на нее заказал пиво.
— Ну, здравствуй, сокол, — не своим голосом прохрипела служанка. — Поиграем?
Девушка смотрела на меня жуткими черными провалами вместо глаз и кривила губы в косой усмешке.
Как по щелчку люди стали вставать из-за своих столиков. И осоловело двигаться в нашу сторону. Глаза у них у всех были чернющие, как у демонов из преисподней.
— Они под специей! — с ужасом выкрикнул Фил взбираясь на стол, я последовал за ним. — Это слуги ворона, они в его власти!
Я откровенно труханул, однако быстро задавил в себе панику. Я предполагал, что будет не просто, но не думал, что против нас выпустят отравленных чёрной специей людей.
Положение наше оказалось безнадежным. Но без борьбы ни я, ни Фил сдаваться не собирались. Я материализовал меч.
— Нам хана! — констатировал я, глядя на подступающую к нам черную массу.
— Мне еще сестру спасать, — воинственно возразил Фил, вытаскивая из-за пояса боевой топорик.
Глава 22
Люди хрипели: «сокол» и подступали к нам. Из-за того, что я еще не восстановился, я, как ни старался, не мог обернуться в сокола. Беду усугубляло то, что я прекрасно помнил, что мне говорил отец. Если я кого-то убью, то дар сокола меня покинет, и тогда все человечество опять канет под крыло ворона. Я поделился своими сомнениями с Филом.
— Эрик, они же под специей! Они все равно, что мертвы. А ты для того и призван, чтобы бороться со смертью, — раскроив черепушку первому карабкающемуся к нам на стол человеку, выдохнул Фил.
Я отметил, что у Фила нехилая такая силища в руках. Он, вытаскивая топорик, оттолкнул мертвого мужика ногой. Хлынула кровь. Фил тяпнул по башке следующего.
Я тоже махнул мечом. Обрадованный меч тут же с легкостью отсек одну из голов. Голова, отскочив мячиком, покатилась по полу. Фонтаном брызнула кровища, заливая мне лицо теплой липкой жижей. Я ощутил острую разницу, между тем, как убить человека пулей, и тем, как это сделать холодным оружием.
Но на нравственные терзания у меня не оставалось времени. Надо было рубить следующие головы.
Более того, так как я недостаточно восстановился мне здорово так поплохело, к горлу подступило дурнота, в ушах зазвенело, в глазах опять стало все плыть. Сил махать мечом оставалось все меньше. Я понимал, что надолго меня не хватит.
Какому-то уроду удалось схватить меня за ногу и, сдернув, сбросить со стола. Я больно шмякнулся о столешницу виском, проваливаясь в массу тел.
Фил с отчаянным криком прыгнул следом за мной, махая топориком.
Надо мной навис лысый дядька и, сжав мне шею, грязными лапищами, стал душить. Я пытался разжать тиски, но тщетно.
— Знаешь, сокол, когда человек стал человеком? — усмехаясь хрипел он. — Когда понял, что смертен. Поэтому именно смерть создала чел…
Хватка ослабла. Мужик обмяк с топором в башке, придавив меня своей тушей. Запах от него был такой, как будто он давно умер и разлагается заживо.
Я с горем пополам выбрался из-под него и попытался отползти немного подальше. Но на меня снова обрушилась толпа мертвяков.
Фил весь в кровище тяжело дыша тоже оказался в плену. Какой-то здоровяк схватил его сзади в медвежьи тиски, парализовав Филу руки. Рыжий сопротивлялся, как разъяренный лев. Но сила была не на его стороне. Я тоже уже не мог отбиваться, боролся уже только за то, чтобы оставаться в сознании.
Когда казалось, что мы окончательно и бесповоротно пропали, хлопнула дверь. В трактир кто-то вошел.
Дальше все происходило, как в тумане. Перед глазами полыхнуло золотым огнем, который разгораясь, становился алым. Завоняло горелой плотью. Глаза заслезились, я закашлялся. Кожу мне зажгло, но кто-то выхватил меня из массы горящих тел.
— Фил… — прохрипел я.
— Что там?! — крикнул через плечо отец.
— Геб, я вытащил рыжего мальчишку! — как через вату донесся до меня голос оруженосца отца Харви.
— Он в порядке! — сообщил мне отец.
Я провалился во тьму. Очнулся оттого, что мне от души так дали оплеуху. Глаза все еще щипало, видел я через пелену дымки. Не сразу узнал лицо, склонившегося надо мной отца.
— Какого черта, Эрик, ты не в своей постели?! — зло рычал отец. — Что ты здесь делаешь, ради всех ликов Триликого?!
Я сидел в богатом экипаже. По другую сторону от меня расположились перепачканный кровью Фил и Харви. Я был бесконечно рад, увидеть Фила здесь целым и невредимым. Однако, какая-то мысль упорно пробивалась через эту радость.
Глянул в окно, за ним по другую сторону от дороги пылало зарево от горящего трактира.
Я содрогнулся от ужаса. Ведь Кира вполне могла оказаться в этом горящем трактире, если она жива, злоумышленники могли держать ее здесь!
Я, не раздумывая, рванул наружу, но отец удержал меня.
— Куда?! — дёрнул меня он.
— Там, возможно, сестра Фила! — заорал я, пытаясь высвободиться.
— Там нет никого, кроме людей смерти под черной специей, главарям удалось уйти! — ответил отец, чем очень удивил меня. — Мы тоже ищем Киру и, если бы она была здесь, то знали бы. Мы давно наблюдали за трактиром.
Я немного успокоился. Хотя хорошая зацепка, как можно было найти Киру, сорвалась. Теперь найти девушку будет еще труднее.
— Геб, сюда уже люди начинают сбегаться, нам пора, — заметил Харви.
— Трогай, — велел отец кучеру, постучав рукоятью своего меча по крыше. Экипаж качнулся и тронулся в путь. А отец снова обратился ко мне: — Я не услышал ответ на свой вопрос. Какого черта ты не в своей постели?!
Горло у меня саднило, голова гудела как с глубокого похмелья. А я все пытался придумать, как нам найти Киру, с чего начать….
— Решили отдохнуть напоследок, — прохрипел я, мой голос звучал не лучше голоса мертвяков из трактира.
— Именно в этом трактире?! — с издевкой поинтересовался отец, делая ударение на слове: «этом».
— А вы что делали именно в этом трактире? — в тон ему поинтересовался я.
Отец тяжело вздохнул, откинувшись на спинку сидения, многозначительно переглянулся с Харви.
— Ну хорошо… — сдался отец, кажется, у него не осталось сил со мной спорить. — После убийства матери Фила я заподозрил, что Глава городской стражи Стен ведет двойную игру. Как только вернулся Харви, я попросил его установить за Стеном наблюдение. Так мы вышли на этот трактир и заметили, что в трактире распространяют что-то очень похожее на черную специю. Сегодня мы запаслись боевыми зельями и хотели по-тихому задержать Стена и трактирщика, чтобы потом через них выйти на тех, кто стоит за этими преступлениями. Но ни Стена, ни хозяина трактира сегодня ночью здесь не было. Зато почему-то были вы!
— Это из-за меня, — виновато прошептал Фил. — Мою сестру похитили, следы вели сюда… Где нам теперь её искать?!
Фил схватился за голову и разрыдался.
— Эй, не унывай, парень, — потрепал Фила по плечу Харви. — Найдем мы твою сестру.
Пришлось мне рассказать все отцу. И про пропавшую диадему тоже.
— Эрик, если бы ты рассказал мне все раньше! — возмутился отец. — Почему ты молчал?!
— Доверие нужно заслужить, — заметил я.
Отец поджал губы, но комментировать мой выпад не стал. За окном собирались предрассветные сумерки, мы подкатывали к замку.