Нам надо было вернуть дочку трактирщику и ехать дальше. Я раскатал губу, мечтая, как сейчас хорошо отдохну у камина от тряски в седле и, напившись компотика, поем вкусных котлеток с картошкой, которые трактирщик с женой обещали замутить, когда мы приедем к ним обратно с их дочкой,
И вдруг, в который раз за эти сутки, меня кольнуло нехорошее предчувствие. Я попытался отогнать от себя разгулявшуюся тревогу, но она все нарастала.
Пришлось дать ей выход.
— Девушки, вы пока посидите здесь, — попросил я. — Фил, ты тоже, останься, пожалуйста, здесь.
Фил без лишних вопросов кивнул, ему, кажется, сейчас, как и Кире, было, что воля, что не воля, лишь бы остаться с сестрой. Лейла пожала плечами, мол, мне вообще все равно, делайте, что хотите.
— Почему, ваша светлость? — спросила дочь трактирщика, умоляюще глядя на меня, ей не терпелось воссоединиться с родителями.
— Надо сначала проверить, все ли хорошо, — ободряюще улыбнулся я ей. — Мы вас попозже позовем.
— Разумно, — усмехнулся отец, спешиваясь с лошади. — Хотя, на мой взгляд, предосторожность чрезмерная.
— Лучше перебдеть, чем не добдеть, — пожал я плечами.
Отец, как обычно, поморщился от моих словечек, но меня отчитывать не стал.
Мы подошли к трактиру, и я, повинуясь все тому же инстинкту, придержал колокольчик на дверях, чтобы не выдать наше присутствие.
Мы по-тихому вошли. Моя интуиция меня не подвела. В трактире происходило черт знает что.
К потолку было подвешено две небольшие клетки, в одной из них скрюченная в три погибели сидела жена трактирщика, в другой — сам трактирщик. Под ними за столом сидели мроты и два деревенских парня простака. Они увлеченно резались в карты и нас как будто не замечали.
Я от досады на себя закусил губу. Все-таки мроты были заодно с вороном. Обвели они меня вокруг пальца, а я как доверчивый дурак повелся на их уловку.
Хорошо, что я прислушался к себе, и у нас было время немного опомниться и приготовиться и морально, и физически к тому, что нас ждет сейчас махач.
Мне, как и остальным, было тяжко на ногах-то держаться, не то, что мечом размахивать, но, очевидно, что выбора у меня не было. Мы, молча, материализовали мечи и двинулись на картежников. Я прикидывал силы — пять мротов и двое деревенщин и того семь, а нас четверо. Не будь мы так измотаны — это была бы очень лёгкая и быстрая победа.
— Фу, какие вы, — вдруг хрипловато сказал один из мротов, беря себе карту, — сразу за железяки. Да не все так просто, соколёнок. Убьете нас, умрут и они, — мрот указал пальцем наверх и стенки подвешенных клеток с трактирщиком и его женой заметно сжались.
Значит, мрот каким-то образом мог сделать так, что клетки станут не просто тесными, а расплющат несчастных людей в лепёшки.
— Что вам нужно? — спросил я.
Мои шестеренки в голове шевелились туго, со скрипом. Я совершенно не представлял, как теперь выбираться из этой глубокой задницы.
— Вы знаете, что нам нужна невеста нашего хозяина, — спокойно ответил мрот. — Она же с вами?
Он испытывающе посмотрел мне за спину и, не обнаружив девушки, поджал губы. Я порадовался тому, что у меня хватило мозгов оставить девчонок в экипаже.
— Вы её не получите, — твердо ответил я.
— Мой хозяин знал, что жизнь этих людей, — он вновь указал наверх, — ты ни во что не ставишь. И даже мертвую девушку не выдашь ему ради их жизни.
— Она жива! — возразил я, а сердце у меня заныло, хотел бы я быть в этом уверенным.
— Пусть так… — не стал со мной спорить мрот. — Не отдавай ради этих простолюдин, отдай ради Стеллы. Мой хозяин велел передать тебе, что Кира, все равно рано или поздно придет к нему сама, но ему лучше рано, чем поздно. Поэтому он дает тебе тринадцать дней на то, чтобы ты ей помог прийти к нему, если ты будешь ей препятствовать, и она не дойдет до него за этих самых тринадцать дней, то Стелла умрёт.
— Я никому не позволю умереть! — твёрдо сказал я.
— Он знал, что ты это скажешь, — усмехнулся мрот, — и сказал, что ему будет интересно поглядеть, как ты нарушишь своё обещание. Он же, впоследствии, всласть насладится тем, как чувство вины сожрёт тебя изнутри.
— Да, пожалуйста, пусть ваша вошь любуется, как я исполню все свои обещания, хоть до посинения. А теперь отпустите пленников, — спокойно велел я, как будто это дело было уже давно решенным.
Мрот задумался.
— Давайте сыграем на их жизни. Если мы выиграем, то пленники умрут, если вы, то мы их отпустим, а вы, при любом раскладе, отпустите нас.
Выбор был — голосуй или на кол. Я мог сколько угодно здесь хорохориться, но жизнь нескольких людей была в руках этих тварей. Я сразу узнал игр — играли эти гады в покер, а в покере я всегда был силен и везуч, поэтому шансы выиграть у меня были очень даже ничего. Хотя за свою компанию я был не уверен.
— С таких гадов, как вы, станется нарушить уговор, — осторожно заметил я.
— Карточный долг для любого мрота — святое.
Я кивнул, так оно всегда и везде было.
— Эрик, — тихо прошептал мне на ухо Томаш, — я в этих играх не силён.
— Главное не сила, Томаш, — ответил я, похлопывая его по плечу, — а правда. Только здесь, эта правда должна быть исключительно своей. Блефуй, дружок, выбора у нас нет.
Два деревенских простака и один из мротов встали и ушли за спины своих подельников. Мы расселись за столом. Впервые в жизни мне предстояло сыграть не на фишки, а на жизни людей.
Я невольно поднял голову и встретился с умоляющими взглядами трактирщика и его жены. Я понял, что боятся и переживают эти несчастные люди вовсе не за свои жизни, а за жизнь своего ребёнка. Я одними губами прошептал: «Она жива! С ней все хорошо!». И в глазах прочитал их ответ: «Спасибо, сокол»!
Пока еще благодарить меня было не за что.
Я должен спасти всех, в том числе и их жизни, всех, кого обещал, а наобещал я, по ходу, уже за все человечество.
Обещать-то может любой, но вот как теперь исполнять свои обещания?
Глава 8
Мы расселись по местам. И сразу же возникла заминка, да оно и понятно почему — несмотря на то, что ставки были заявлены вначале, играть нам все равно предстояло на деньги, ибо покер без денег не покер. У мротов их было дохренища. У отца, Харви и Томаша тоже в карманах позвякивали золотые. А вот у меня не имелось ни гроша, и на кон ставить, кроме собственных штанов, мне было нечего.
И в итоге, когда стали собирать банк, мне пришлось пережить несколько минут позора, когда отец при всех отсыпал мне из своего кошелька горсть монет. Я в очередной раз мысленно сделал себе пометку на память, даже не пометку, а целую зарубку, что надо найти способ подзаработать и избавиться от этой постыдной зависимости от отца. Разобравшись с монетами мы, наконец-то, смогли сделать ставки.
Мрот, который вел переговоры — про себя я окрестил его плешивым из-за лысеющего затылка, — неспешно перетасовал колоду. И хотел было уже раздать, но я требовательно протянул руку.
— Дай-ка, я тоже помешаю.
Мрот с усмешкой протянул мне карты, мол, что ты шкет можешь в этом смыслить. Я взял колоду и внимательно осмотрел карты, кое-что я в этом все-таки смыслил. Как я и предполагал, колода оказалась крапленая, причём метки были сделаны настолько внаглую, что не опознать их, мог только ленивый, ну, или слепой.
— Не-е, шпана, так не пойдет, — заявил я, кидая мротам их колоду. — Карты у вас крапленые, в такие игры мы играть не договаривались.
— А чё сразу крапленые⁈ — делано возмутился молодой мрот, подскакивая на стуле.
Плешивый сделал ему знак, чтобы не возникал и тот, сразу приуныв, уселся на место.
— Я уже прикинул — мне хватит времени убить тебя, плешивый, до того, как ты моргнешь, — с тихой угрозой сказал я. — Так что, мы будем играть в карты или в смерть?
Плешивый сделал знак двум своим подручным — очевидно деревенским простакам. Те забрали крапленую колоду и дали ему другую.
— Играем в карты, сокол, — резко меня зауважав, почтительно ответил плешивый и протянул мне новую колоду. — Здесь все чисто, можешь проверить.
Я проверил карты. Меток на них не было, колода, действительно оказалась чистой. Уже до игры счёт был в мою пользу, и я решил, для усиления эффекта, продемонстрировать пару выкрутасов, которым меня научили шулеры, когда я работал в полиции. Ловко жонглируя картами, я не просто выёживался, а действовал спецом на устрашение. Задумка удалась с блеском, хлебала у мротов стали медленно вытягиваться. Они уставились на меня, точно я показал им, превращение воды в вино и хождение по воде, на фоне их умения делать только из кислорода углекислый газ, да превращать пищу в говно.
Даже Томаш удивленно присвистнул. Отец с Харви одобрительно хмыкнули.
— Покажи еще? –восторженно попросил самый молодой из мротов, видимо, в надежде освоить приёмчики.
— Не до фокусов, — отрезал я и раздал карты.
Расклад мне выпал средний. Ну, это и неплохо, сразу шикарный расклад держать тоже задачка непростая. Я самодовольно улыбнулся, демонстрируя на публику, что картами доволен.
Украдкой глянув на плешивого, я увидел, что он быстро почесал за ухом. Ох, уж эти почесывания, для опытного игрока это верный знак, что соперник взволнован, хотя это может быть и имитацией этих знаков. Тут, как с женщиной, важно точно уловить и подстроиться под нужный темпоритм, а иначе не видать тебе райских кущ.
Я взял карту. Повезло — у моего короля появился приятель.
Посмотрел на своих сотоварищей — ну блин, краше в гроб кладут, — блеф явно был не их коньком. На рожах бегущая строка: «мы все умрём!». Да, каши с ними не сваришь, тут можно надеяться только на себя.
Я нагло повысил ставку. Мроты в ответ тоже не поскупились.
Сверху мне на карту упала капля крови. Я поднял голову. Встретился глазами со взглядом жены трактирщика, полным муки. Её простенькое платье было изодрано, так что наружу торчала одна дряблая титька, лицо разбито… Руки у женщины были плотно прижаты к телу стенками клетки, так что она даже не могла попытаться остановить кровотечение. Скорее всего, прежде чем посадить женщину в клетку, её изнасиловали