— Шквар, — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Хм, странное имя,– нахмурился Латиф. — Ну, так вот Шквар, этой птичке госпожа Закира будет очень рада в любом виде, даже если я её поджарю и преподнесу в качестве закуски. Уж поверь мне на слово.
— Верю, Латиф, — засмеялся я.
— То-то же, — противно засмеялся в ответ Латиф.
Мы уселись по восточной традиции прямо на ковре. Беря пример с Латифа, пришлось сплетать ноги в позу лотоса. Сидеть так больше одной минуты оказалось просто невыносимо, но нам всем пришлось, стиснув зубы терпеть.
Латиф щелкнул пальцами. В шатре появились две девушки. Они были абсолютно голыми и мелко семенили ножками, так как на них были кандалы.
Их красивые молодые тела были изувечены шрамами от ожогов и плетей. Большие груди изрубцованы. Одна была блондинкой, другая брюнетка. Лица их, как и тела были изуродованы донельзя, ожогами, порезами, синяками.
Латиф любил издеваться не только над птицами.
— Уродка,– кивнул он брюнетке, — принесите сюда рахат-лукум и фрукты. Да пошевеливайся, иначе ты меня знаешь. А ты, давай, возьму у гостей бутылку и разлей нам по бокалам арак. Да пошевеливайся тоже.
Я достал бутылку и протянул её девушке. Заметив, что одна рука у бедняжки явно была сломана. Так и тянуло вылечить их, но приходилось стиснуть зубы и ждать удобного момента, когда эта тварь ужрется араком.
Девушка, сделав круг, дошла до Латифа. Руки у нее затряслись ещё сильнее, и она случайно пролила несколько капель ему на шаровары.
Латиф, молча взял хрустальный кубок. И наотмашь ударил им девушку. Хрупкий хрусталь разбился. В разные стороны полетели осколки и брызги зелья. Осколки изрезали девушке кожу. Она повалилась на пол. Но этого Латифу показалось мало. Он принялся топтать её ногами.
Девушка, свернувшись в комочек, лишь поскуливала, точно собачонка.
Больше терпеть это я не мог, вскочил и материализовал меч. Но первым, кто среагировал, был, как ни странно не я, а Томаш, он метнул в Латифа копье. Однако у Латифа оказалась реакция пантеры. Он играючи уклонился от копья, так что Томаш едва не поразил им саму девушку, оставшись при этом безоружным.
Но мы с Филом уже прикрывали его с двух сторон.
— Так я и знал, что от мротов, которые ходят под Лаурой, ничего хорошего ожидать нельзя! — процедил Латиф.
В руках у него появился небольшой колокольчик. Он легко потряс им и раздался оглушительный звон.
От которого аж уши заложило.
В следующую минуту шатер исчез как не было, лишь решетка с птицей осталась стоять на месте.
Мы оказались в чистом поле, окруженные проклятыми мротами со всех сторон. Их было не меньше полсотни, и они были вооружены до зубов, а нас только трое. Более того, видимо никто из этих тварей так и не отведал нашего арака.
— Гляньте-ка, так это же не наши! — тыкнул в нас пальцем Мади. — Чужаки!
В довершении всего — морок, наведенный Томашем, исчез как не бывала. И теперь мротам стало очевидно, что мы обвели их вокруг пальца.
— Схватить! — Велел Латиф, тыча в меня пальцем.
Я не удержался и, нащупав целительной силой сокола кости, использовал свою силу наоборот, сломав паршивцу палец. Латиф завопил, в ужасе глядя на свою качепятку.
Меня качнуло, всё-таки не стоило этого делать. Однако опомниться я не успел. На меня с воплями, размахивая тесаком, помчался ретивый Мади.
Я встретил его мечом. Раздался яростный скрежет металла. И мротские зверушки бросились на нас всем скопом.
Глава 10
От силы удара нас с Мади отбросило друг от друга. Мгновенно поймав равновесие, Мади вновь кинулся в яростную атаку, отмахнув попутно с дороги своего же, попавшего под горячую руку. Я, стараясь дышать носом, увернулся от его тесака, который метил мне в башку.
Пользуясь секундной передышкой, я нашел глазами Венди, Фил уже взял девочку под свою защиту. Хотя тут ещё нужно было посмотреть, кто кого защищал.
После фокуса с пальцем Латифа, меня реально развезло. В виски гулко стучались окровавленные молоточки, в глазах стояла пелена. Ведь знал же я, что нельзя силу Аве использовать в разрушительных целях, но опять не смог отказать себе в удовольствии наказать самоуверенного засранца, вот теперь приходилось пожинать последствия — драться почти в слепую и изрядно обессиленным. Плюсом приходилось отмахиваться от наскакивающих на меня, то сзади, то с боков мротских зверушек. Нас просто задавливали числом.
— Мой! — рычал Мади, борясь со своими же за право прикончить меня.
Я всё-таки словил прилет от какого-то мрота, в ушах зазвенело. Я покачнулся, но равновесие удержал. Однако ненадолго, так как в следующий миг толпа мротов смяла нас, повалив на землю. Образовалась куча-мала.
Сделалось темно. Дышать, стало нечем. Я понял — пара минут, и мы просто задохнемся в этой массе тел.
Нужно было срочно что-то предпринять, ну я и предпринял. Выпустил из себя последний заряд магии, создав мощную энергетическую волну. Мротов отшвырнуло в разные стороны.
Мы снова увидели небо и глотнули свежего воздуха. Я попытался подняться и понял, что абсолютно опустошён. Фил заметил мою слабость и помог мне встать.
Повисла какая-то вязкая тишина. Зрение возвращалось медленно. Видел я только контуры и расплывчатые лица. Не сразу понял, что мроты так и не поднялись с земли. Точнее поднялись, только десять человек.
Среди поднявшихся мротов были Лакиф и Мади, которые, тяжело дыша, с ужасом взирали то на меня, ещё искрящегося от резкого и мощного выплеска магии, то на свою поверженную армию.
Они видимо подумали, что это я всех их вояк перебил. Страх в их глазах мне, конечно, льстил, но я понимал, что дело не в моей суперсиле, а в том, что на наше счастье, арак, кое-кто из них всё-таки пригубил.
— Подействовало моё снадобье! — тихо засмеялась рядом со мной Венди, подтвердив мою догадку.
— К сожалению, только на тех, кто его успел выпить, — вздохнул я, глядя как раздуваются ноздри быкообразного Мади и нервно бегают глазки у Латифа.
— Взять их! — оправившись от растерянности, велел Латиф.
На этот раз перст свой выставлять поостерегся.
Мади вновь двинулся на меня. Оставшаяся восьмерка занялась Томашем и Филом. Точнее Фил с Томашем ими занялись, и полетели клочки по закоулочкам от басурманского отродья.
У меня же дела обстояли хуже. Бешенный бык размахивал своим тесаком так, будто это лопасть мельницы. А я, едва мог удерживать меч, хотя он и старательно подстраивался под мое состояние. В глазах у меня то и дело темнело, к горлу подступала тошнота. Спасало от позорного поражения только то, что Мади ещё не до конца оправился от страха передо мной и заметно осторожничал.
Периферийным зрением я заметил, что Лакиф явно намыливается сбежать. Под шумок возобновившейся схватки, он схватил золотую клетку, в которой неистово билась чудо-птица и уже отвязывал лошадь, опасливо озираясь по сторонам.
Позволить этой мрази бежать было просто верхом несправедливости, но на моем пути стоял, нет, не Мади, стояла моя собственная слабость. Слабость проистекает из жалости к себе, ведь я столько сил затратил для спасения людей. Но ведь важно не то, сколько я затратил сил, а то, какой из этого вышел толк. А толка пока абсолютно никакого не случилось.
Волей, только волей можно подчинить свои слабости, так говорил мне Леон. Так оно и было.
Философствовать — это дело хорошее, но вот только не тогда, когда тебя собираются порубить в фарш.
Тесак рубанул по плечу. Тело обожгло болью. Левая рука повисла плетью. И я сразу пришел в себя. Сосредоточился на Мади. Налитые кровью бычьи глаза, раздувающиеся крылья носа и кольцо серьги в носу. Нужно было его победить, другой исход не устраивал ни меня, ни его.
Мади замахнулся, я пригнулся, и тесак просвистел у меня над головой. Пока Мади не успел перегруппироваться, я, наклонившись и, не придумав ничего лучшего, полетел на него. И воткнулся головой ему в брюхо.
Мади, не удержав равновесие, шлепнулся на землю, увлекая меня за собой. Мы стали бороться. Довольно скоро Мади почти удалось подмять меня под себя. И тут перед глазами у меня блеснуло золотое кольцо в носу мрота. Я, не долго думая, схватился за кольцо и дернул изо всех сил. Раздался вопль. Мне в лицо брызнула теплая кровь.
Я оказался сверху и, не давая Мади опомниться, материализовал перчатку. Лупанул сначала наугад, потом, прицельно в рыло. Бил пока не почувствовал, что ещё несколько ударов и кому-то из нас конец — либо мне, либо ему. А бить до смерти мне не позволяла религия.
Я откатился от потерявшего сознания Мади. Сел на землю, стараясь отдышаться и утирая кровь с лица. Осмотрелся. Фил добил последнего мрота. Томаш чистил копье от крови. А Венди уже освобождала от оков одну из пленниц Латифа.
Самого же Латифа негде не было видно, лишь вдалеке клубилась пыль из-под копыт. Я усилием воли поднял себя на ноги. Быстро сориентировался.
— Томаш, со мной! Фил, останься с Венди здесь! — скомандовал я и кинулся к лошадям.
Слава всем ликам Триликого спорить со мной ни у кого желания не возникло. Мы с Томашем вскочил на лошадей, и помчались в погоню.
Пытаясь пустить конягу в галоп, я с грустью вспомнил о своем Чуде, который слушал меня с полуслова. И нёс меня так бережно, что тряски в седле вообще никакой не ощущалось.
Томаш, который будто родился в седле, быстро вырвался вперед. Такого я стерпеть просто не мог. Что есть силы, долбанул лошадь пятками по бокам, пытаясь разогнать в более быструю рысь. А после очередного непонимания со стороны злосчастной кобылы, всё-таки огрел её по крупу кнутом. После чего до лошади наконец-то дошло, что я с неё не слезу пока не выполню задуманное, и она перешла сначала в рысь, а потом уже и в галоп.
Я поравнялся с Томашем. Мы быстро стали нагонять Латифа. Расстояния между нами становилось все меньше и меньше, что, несомненно, тревожило постоянно оглядывающегося. Латифа.
Мы с Томашем перемигнулись и поняв друг друга без всяких слов, решили зайти с двух сторон, взяв Латифа на абордаж.