Но отчасти Венди была права. Бегство моё выглядело каким-то трусливым и мелким. И девушку так предлагать своим друзьям и вправду было делом некрасивым.
— Ладно-ладно, — буркнул я. — Понял я, что никто кроме меня…
Я развернулся и пошёл обратно к шатру, размышляя, что нужно как-то иначе, нужно с ней поговорить, убедить… Хотя опыт мне подсказывал, что отвергнутая женщина — на веки обиженная женщина. А так как эту женщину уже нехило так обидели до меня, то неизвестно, что вообще в итоге получится.
Я как можно тише зашел в шатер. Полумна, лежала на мягкой лежанке, накрывшись простыней с головой и уткнувшись в подушку, горько плакала. Я растерялся, первым моим желанием было развернуться и уйти отсюда подальше — не выносил я женских слез.
Но и это желание я в себе подавил. Сел на краешек рядом, тихо коснулся худенького плеча. Её обнаженное плечо внезапно пробудило нежность.
— Полумна, ну что же ты? Не плачь… Всё образуется… — попытался я как-то утешить девушку. — И это пройдет…
Она развернулась ко мне, и я увидёл её заплаканные глаза. Голубизна в её радужке затянулась серым туманом, и взгляд казался стальным. Кончик носа у неё покраснел, щеки разрумянились. Выглядела она очень трогательной и беззащитной.
— Это из-за моего шрама, да? — хрипловатым голосом спросила Полумна. — Я теперь уродина и ни один мужчина меня не захочет!
— Это не так! — искренне возразил я и легонько, кончиком пальцев провел по едва намеченному шраму, от мочки ушей до уголка губ. — Ты прекрасна.
— Тогда почему, спаситель⁈ — не поверила мне Полумна. — Отчего ты не возьмешь меня?
Сейчас Полумна так сильно была похожа на Стеллу, что у меня даже дух перехватило. На её личике отразилось столько горя и обиды. Я понял, что не смогу объяснить Полумне — почему? Потому что не мог объяснить этого даже себе. А в голове билось, а почему бы и нет, я разве кому-то чем-то обязан? Вновь в памяти всплывал образ Стеллы, и опять он причудливым образом накладывался на лежащую рядом, нагую Полумну.
Она доверчиво потянулась ко мне, и обвила мою шею руками. Её губы нашли мои губы. Поцелуй был долгий, чувственный. Её руки ласково скользнули по моей грудине, спускаясь все ниже к животу и дальше, туда, где всё во мне загорелось, затвердело. Ракета была готова к запуску в космос.
Полумна прижалась горячим телом ко мне вплотную, так что я почувствовал твердость её сосков. Я скинул с себя одежду. И припал к её груди, сначала лаская языком один камушек сосков, потом второй. Положил девушку на спину и вошел в неё. Она встретила меня протяжным стоном, поддавшись навстречу. И наши тела, сначала нежно, но с каждым мгновением наполняясь всё большей страстью, пришли в движение.
Не к месту всплыли насмешливые слова Амадей о моей несдержанности. Но это помогло не пролиться мне раньше времени и довести девушку до неистовства. Она билась в моих руках, словно дикая кошка, расцарапав мне спину.
— Стелла, — хрипло вырвалось у меня помимо воли.
Я всё-таки нашел в себе силы и буквально в последнее мгновение вышел из девушки, залив ей живот.
Мы еще какое-то время лежали переплетенные друг с другом, моя рука автоматически перебирала ее белокурые волосы. Они были хороши, но им не хватало благородного золотого блеска волос Стеллы.
Я вздохнул и откатился от Полумны. А в висках продолжало биться имя Стеллы. Пожалуй, сейчас я мог бы сформулировать для Полумны, почему нет. Потому что не Полумна волнует меня…
— Стелла, это твоя невеста? — словно читая мои мысли, спросила Полумна.
Я молчал, говорить про Стеллу я не хотел. Поднялся и стал быстро одеваться.
— Теперь ты можешь жить нормальной жизнью, теперь ты чиста от скверны мротов. Ты чиста и свободна, — сказал я.
Полумна поднялась и тоже стала одеваться, но в отличие от меня не спешила, движения ее были плавными, лёгкими. Я невольно залюбовался ей.
— Нет, спаситель, нет мне пути в прежнюю жизнь, — тихо проговорила Полумна. — Благодарствую за оказанную честь, я теперь чиста от скверны, но от мести я не откажусь никогда.
Я увидел, что к поясу девушка пристегнула добротную саблю, видимо, взятую у кого-то из мертвых мротов.
— Значит, считай, что загубила ты свою жизнь, Полумна. Ты создана для любви, а не для мести, — покачал я головой.
Девушка поджала губы, но промолчала. Было очевидно, что убедить девушку словами не удастся, а девушка с оружием, выбравшая месть, хороша только в голливудских фильмах, на деле — это вскорости, мертвая девушка. Просто, потому что в бою с мужчиной, девушка редко когда выстоит из-за ее природного устройства.
Я подошел к Полумне и поцеловал в лоб. Протянул, ей перо из своего соколиного хвоста. Не знаю зачем, просто подумал, что так нужно.
— Возьми на память обо мне. Береги себя, девочка, — тихо посоветовал я. — Надеюсь, что ты оставишь свои планы мстить и вернешься к любви.
— Перышко сокола? — её бровь вновь сломалась в удивлении.
— Перо из моего хвоста, — усмехнулся я.
— С тобой, сокол, это могло быть возможным — отпустить прошлое и стать тебе любовницей, — тихо призналась Полумна. — Но твое сердце принадлежит некой Стелле. Счастливица она. Да и не по статусу я тебе, спаситель. Не сводят племенных жеребцов с деревенскими кобылами.
Я смущенно опустил глаза. Отрицать её слова было глупо. Девушка грустно улыбнулась и развернувшись пошла прочь из шатра.
Я еще немного постоял, собираясь с мыслями, и вышел вслед за ней.
Солнце уже ушло с неба. На землю ложились невнятные сумерки. В разных местах горели костры. Завтра утром лагерь двинется в путь. Нам же пора было отправляться в полет незамедлительно, итак целую ночь потеряли.
При одной мысли, что нам опять предстоит сесть на распроклятый ковер, становилось не по себе. Но ничего другого не оставалось.
Я нашел Фила, Венди и Томаша. Под восхищённые взгляды детей, я развернул ковер. Один мальчик, тот самый, которому я заново вырастил язык, даже решился спросить, можно ли прокатиться. Я со вздохом объяснил ему, что эта штука неуправляема и унесет его чёрт знает куда.
Мы сгрузили на ковер свой убогий скраб. В свете костра, я заметил, как Полумна отвязала добротного жеребца, села в седло и скоро тьма поглотила девушку.
Мы тепло попрощались с людьми. И взлетели к звёздам, точнее к своим мукам.
Минутки растянулись в вечность. Нас вновь всех выворачивало наизнанку, в этот раз скрутило даже неподверженную укачиванию Венди.
С превеликой радостью мы увидели, как солнце поднимается из-за хищного оскала горной гряды. Но радовались мы недолго, так как выяснилось, что спускаемся мы прямо на эти горы. Благо ещё, что ковер посадил нас не на зубец, а на горное плато.
Минут пятнадцать мы лежали пластом, пытаясь прийти в себя. Однако лежать на голых камнях, открытым всем ветрам, было холодно и неуютно.
— Надо поискать какую-нибудь пещеру, и там отдохнуть, как следует, — поднимаясь, пробормотал я.
Остальные нехотя последовали моему примеру. В целом, разгуляться здесь было особо негде, но я нашел какую-то тропку густо укрытую кустарниками и стал по ней спускаться. Однако обувь моя, явно не заточенная на лазанье по горам, меня подвела, нога соскользнула, и я сорвался вниз.
Если бы не моя соколиная реакция, то я наверняка свернул бы себе шею. Вместо этого, пролетев метра три-четыре, я смог скоординировать своё тело так, что как кошка мягко приземлился на все четыре лапы. Лапам, конечно, стало больно, но лапы выдержали.
Снизу я поорал своим, обозначив себя, чтоб не потеряли.
— Эрик, ау, ты там живой? — вскоре взволнованно позвал Фил.
— Живой, — откликнулся я, осматриваясь, куда это я угодил.
А угодил я, очень кстати, прямо к входу в пещеру.
— Может, соколом обернёшься и поднимешься обратно, — предложил Томаш. — Или ты переломался?
— Не, не переломался, — ответил я. — Давайте лучше вы ко мне. Здесь есть пещера. Верёвка в мешке.
Первым по веревке спустился Фил. Потом, осторожно ему в руки, спустилась Венди. Томаш спускался замыкающим.
Когда все были в сборе, мы зашли в пещеру и зажгли магический свет. Пещера оказалась огромной и в глубине её виднелись ещё два входа в другие пещеры. Высокий потолок украшали сталактиты.
На стенах даже обнаружилась реальная наскальная живопись. Сюжет был прост, люди сначала кланялись дракону и давали ему золото, этих дракон отпускал, а те, кто золото не давал, тех дракон сжирал.
Мы развели костёр. Немного отогрелись, поели.
После еды стало клонить в сон, но мы решили перед сном немного размяться и потренироваться. Сначала сделали разминку, потом устроили спарринг. Попервости махались лениво без энтузиазма. Потом увлеклись. Фил с Томашем обнаглели и наседали на меня с двух сторон, я как мог, отмахивался, вопя, что двое на одного — это нечестно.
Мы увлеклись и непростительно проморгали тот факт, что в нашем убежище мы не одни. и что за нами давно и пристально наблюдают.
Почувствовав неладное, сдавленно пискнула Венди, но этому никто не придал значения, так как подумали, что девочка опасается за Фила. А вот чудовищный рык, заставил нас замереть и повернуться на звук.
Первое, что я увидел, были два огромных золотых глаза. Потом, здоровенная голова, покрытая золотой чешуей. За головой тянулось тело с перепончатыми крыльями.
— Дракон, — выдохнул я.
— Попалис-с-сь! Дайте угадаю, вы приш-шли за моим золотом? — шипуче прорычал дракон, показывая раздвоенный язык и огромные заостренные зубы. — Я вас-с-с с-с-съем, если вы не откупитес-с-сь.
— Во имя всех ликов Триликого, ну почему опять! — пробормотал Томаш.
— В жизни каждого человека бывают моменты, когда он зашел в не ту дверь, — горько усмехнулся я.
— Но почему, эта дверь, с таким постоянством, всегда не та! — простонал Фил.
Глава 13
Я горько вздохнул, сам себе задавая вопрос — и вправду, чем я так вселенную разгневал, что все у меня через заднее крыльцо? Но в эмоции ударяться было некогда, да и вопрос был скорее риторический, поэтому, не отвлекаясь на горестные размышления, я стал прикидывать, а сможем ли мы замочить дракона. Как не крути, дело выглядело безнадежным. Чешуя у ящерицы была крепче брони, уязвимое место угадывалось разве что в морде да на брюхе, но и к ним ещё как-то подлезть нужно, а эта дрянь наверняка умела пыхать огнём.