Краем глаза я заметил, что Фил с Томашем тоже отбиваются от гномов, и дела у них идут не так славно как у меня. Если Фил со своим топориком еще худо-бедно справлялся, то Томаш повис на краю пропасти, с трудом сумев зацепиться за края двух параллельных мостков пикой.
Впрочем, висеть ему эдаким образом осталось недолго, так как два гнома дубасили по древку пики топорами. Спасало Крайкаса только то, что пика была дарована ему самим Триликим и так просто перебить её топором, было невозможно. А вот отодвинуть — вполне. Скоро это должно было дойти и до гномов.
Видимо, успех собратьев, подзадорил моего гнома, и он кинулся в бой, яростно обрушивая на меня свое грозное оружие. Я ушел из-под удара.
— Отведай-ка гномьей секиры! — зарычал мой гном, снова замахиваясь на меня секирой.
Признаться, испытывать на своей шкуре секиру не очень-то и хотелось, меч же против секиры был, как и пика, оружием не из лучших. Я, оценив ситуацию, понял, что быстро уложить гнома не получиться, а Томашу нужна была срочная помощь. Поэтому я, недолго думая, развернулся и побежал на выручку Крайкосу.
— Трусливый человейка! — неправильно расценив мои действия, возмутился гном.
Похоже, огнебородый, решив, что на трусость можно ответить трусостью, метнул засапожный кинжал мне в спину. От боли потемнело в глазах. Но я не остановился, усилием воли задушив в себе чувства.
Добежав, я с помощью магии отшвырнул гномов, пытающихся скинуть Томаша в пропасть, в сторону. И помог Крайкосу вылезти.
Теперь мы стояли с ним плечо к плечу, а чуть позже к нам прорвался и Фил.
— Вытащи, — хрипло попросил я Фила.
— А хуже не будет? — испуганно спросил Фил.
Я только сердито посмотрел на него. Металл мешал процессу регенерации, но объяснять это сейчас у меня не было сил. Фил нехотя подчинился. Взял за рукоять и одним резким движением вынул кинжал из моей спины.
Дыхание у меня пропало, в глазах потемнело, пошла кровь горлом. Фил с Томашем придержали меня под локти.
Гномы окружили нас и хотя их всего-то был пятеро, они попытались атаковать. Но я выставил между нами щит, который усилил своей магией и Томаш. Поэтому гномы пока не могли к нам прорваться. Но щита хватить должно было ненадолго, я надеялся, что к тому времени рана затянется.
Так оно и случилось. Вроде ранение было тяжелым, а зажило в считанные минуты и энергии на это почти не ушло.
На этот раз гномы не застигли нас врасплох, и мы сумели продемонстрировать всё, на что способны. Гномы хоть и мелкие величиной, оказались чудовищно сильными и яростными противниками. И чтобы победить, нам пришлось попотеть.
Побежденных гномов мы обмотали веревкой. Обошлись малой кровью. Лишь один потерял сознания, но проверив его показатели, я понял, что ему ничего не грозит и исцелять не стал.
— Итак, господа гномы, извольте спросить, какого черты вы напали на нас с самого порога? — строго спросил я, всё ещё маясь от фантомной боли в спине.
— Я предводитель клана Огнебородых, гном Марнии — Торин! — гневно представился тот гном, который кинул в меня кинжал. — Это Орин вас послал⁈ Мы заплатим в два раза больше, если вы обернете свою силу против этих проклятых Чернобородых выродков!
— Нет, нас не нанимали Чернобородые, — возразил я.
— Значит, Жесткобородые всё-таки решились выступить против нас, трусливо, как всегда. Чужими руками горазды жар загребать! — от возмущения гном аж подпрыгивал.
— Да нет же! — нетерпеливо отмахнулся я.
— Неужто Камнеруки⁈ — уперто продолжал строить свои догадки Торин. — Мы же заключили перемирие против Чернобородых! Вот доберусь я до бороды Давалина!
— Нас никто не посылал! — заканчивая эту угадайку, взвыл я.
— Ага, так я вам и поверил! Зачем вам здесь тогда быть⁈ Люди к нам со времен Короля Артура не захаживают. Все знают у гномов Великая война, да и дракониха на там, в начале пещеры, никому ходу не даёт.
— А за что воюете? — спросил я, выгадывая себе время, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами, известно, что первое впечатление очень важное и его нельзя произвести дважды.
Я был уверен, что скажи я сейчас правду Торину, он ни за что не поверит мне. А его доверие мне нужно было позарез. Война шла не первое столетие, а значит, претензий друг к другу у гномов накопилось достаточно для лютой ненависти, что сейчас и демонстрировал Торин.
— Известно за что! За единство, которое обеспечит нам процветание! — возмущенно стал объяснять Торин. — И нормальным гномам сразу было понятно, что правителем нужно было выбрать предводителя из клана Огнебородых! Так нет, эти черныши перешли нам дорожку! Был бы жив король Артур, не допустил бы этакой несправедливости!
Вот мне и подсказка, сообразил я, хватаясь за соломинку и сочиняя на ходу. Благо, трепаться, я всегда умел. Болтать — это не мешки ворочать.
— Мы пришли от наследника короля Артура, — быстро соврал я. — Наслышаны о вашей Великой войне и попранном порядке, потому и явились пресечь страдания гномьего народа.
— Так мы вам и поверили⁈ — засмеялся Торин.
— Король Леон предвидел, что вы усомнитесь, — Леон был единственным королем, которого я знал, а чтобы врать убедительно, нужно хоть немного в свою ложь верить, поэтому я пока решил выдать его за потомка короля Артура. — И поэтому у нас есть доказательства, что мы пришли именно по воле наследника древнего рода.
Я показал монету, которую мне дала Моргана. Один из гномов, у которого рука оказалась не примотанная верёвкой, надев пенсне, внимательно ее изучил.
— Монета, действительно, времен короля Артура, носит на себе след какой-то очень сильной магии, — деловито вынес он вердикт.
— Неужто вы хотите Камнелапых на трон посадить⁈ — почему-то выразил странное предположение Торин. — Не бывать этому!
— Торин из Марнии, мы пришли, чтобы собрать все семь кланов за столом переговоров и правильно растолковать пророчество короля Артура, навсегда окончить бессмысленную войну и вернуть в кланы гномов мир и процветания, — подражая тону Леона, пафосно проговорил я.
— Так нет больше семи кланов! — взвыл, как ошпаренный, Торин. — Всего нас осталось пять! И то — из пяти два на грани полного истребления. Это всё Чернобородые! И не сядем мы за один стол больше никогда!
— А листы двух уничтоженных кланов, где? — напряженно спросил я, уже предвкушая, что ничего хорошего не услышу.
— По слухам, лист Длиновласов отобрали себе Чернобородые, которые сожгли бедняг заживо, — наябедничал Торин. — Лист же Большетопов был и вовсе утерян, хотя, опять же, слухи ходят, что Большетопы спрятали лист в загадки, которые помогут возродить их клан.
Я помнил, что на решение данной нам задачи, отводилось драконихой всего три дня. И допустим, если даже этих упрямцев я бы переупрямил, и усадил их всех за стол переговоров, то книгу-то без двух листов не собрать никак!
И почему нельзя просто — пришел, увидел, победил! Почему, обязательно всё через заднее крыльцо?
Глава 15
— Торин, — твердо сказал я. — Совету быть. От этого зависит судьба всех гномов! Ты, либо поможешь мне и станешь героем, либо останешься в стороне со своими обидками, и потомки окрестят тебя трусом.
— Меня⁈ Трусом⁈ Какие обидки⁈ Огнебороды выше обид!– возмущенно зарычал Торин и его рык дружно подхватили остальные гномы.
Удачно я подобрал ключик — надавив на нужную мозоль, всегда можно получить правильный результат.
— Ну тык, вы в деле, господа гномы, или как? — скрестив руки на груди, поинтересовался я.
— Развяжи нас, посланник наследника короля Артура, и мы покажем, на что готовы Огнебороды, чтобы прекратить эту злосчастную войну! В лепешку расшибемся, а трусами себя ославить не позволим!
Я щелкнул пальцами, и веревки спали с гномов, вернув им свободу. Четверо гномов, покряхтывая, поднялись, пятый же остался лежать, завалившись на спину.
— Неужто, вы зашибли моего племяша Балина⁈ — испуганно спросил Торин, склоняясь над телом молодого гнома — то, что он молодой было понятно по его бороде, которая у него была короче, чем у остальных.
— Он жив, — кратко сообщил я.
Хотя то, что гном до сих пор не пришел в себя, меня тоже настораживало. Я ещё раз, на всякий случай, просканировал его и приметил то, что упустил из виду при первом осмотре. Гном оказался ранен намного серьезней, чем мне вначале показалось. Всё дело в том, что гномье строение отличалось от человеческого. Это меня и сбило с толку.
Осмотрев своего племянника, Торин пришел к верному заключению, что хоть Балин еще и жив, это ненадолго.
— Что ж, бой есть бой… — мрачно констатировал Торин. — Берём его на горбушку и несем в Марнию, покоиться он должен в родовом склепе…
— Не трогать! — предостерег я, понимая, что для Балина такая встряска чревата усилением внутреннего кровотечения, а значит, просто смертельна. — Сначала я его исцелю, а потом он пойдет на своих ногах, куда ему заблагорассудится.
Гномы покосились на меня с явным недоверием, но послушно отступили, решив, видимо, что хуже, чем есть, я все равно уже не сделаю.
Я прикрыл глаза, сосредоточившись на деле. Оказалось, что гнома вылечить все-таки намного сложнее, чем человека. И сил ушло, соответственно, куда больше. Меня бросило сначала в жар, потом в холод. Со лба стекла крупная капля холодного пота. С горем пополам мне удалось перекрыть кровотечение и восстановить повреждение.
Я открыл глаза и, надо сказать, вовремя. Балин уже был на ногах. Его массивный топор опускался точнехонько мне в грудину, в область сердца.
Я привычно просчитал варианты, отбить удар я не успевал. Единственное, что я мог сделать — это попытаться уклониться, но и этого толком не удалось. Топор все же прошел по касательной и с противным чавканьем застрял у меня в плече.
— Да ёлки ж палки, так вас растак! — выругался я, по той причине, что не умей я регенерировать уже давно был бы мертв с этими ретивыми гномами и их выходками. — Вот и исцеляй после этого непутевых гномов!