Венди и Моргана сидели неподалёку от костра, за столом в добротных креслах и преспокойно распивали чай из позолоченных фарфоровых кружечек. Дракониха с девочкой выглядели как мать с дочкой, которые вели неторопливую беседу за жизнь. Я невольно прислушался к их беседе.
— Твои рыцари запаздывают, ещё час и мне придется тебя съесть, — заявила Моргана.
Я напрягся, неужели эта идиллия закончится жестокой расправой, а я вынужден буду на это тупо смотреть, не в силах как-то повлиять на события?
— Что во мне есть-то? Одна кожа да кости, — в тон ей заметила Венди.
— И то верно, только аппетит испорчу, — деловито согласилась дракониха и, закатывая глаза, пожаловалась. — Только подумать! Люди вправду считают, что я ем человечину.
— Ты же им никогда не возражаешь, — улыбнулась Венди.
— В каждой женщине должна быть загадка, — засмеялась Дракониха, а я смог выдохнуть, ничего себе у них юмор, чернее даже моего. — Пока твои остолопы не пришли тебя спасать, мне нужно успеть поговорить с тобой серьёзно.
— Я догадываюсь, что ты хочешь спросить, Моргана…– сразу помрачнела девочка. — Ну что же, я отвечу на твои вопросы.
— Вот и правильно, возможно я смогу тебе чем-нибудь помочь. Итак, я видела сущность медведя в одном из рыцарей, — отпивая глоток чая, приступила к допросу Моргана. — И в тебе чую медвежью кровь. Я видела и то, что вы связаны с этим рыцарем и нехорошая это связь, особо она опасна для тебя, хотя ты сама завязала этот страшный узел. И я не понимаю, зачем…
— Это локис, — грустно вздохнула девочка. — У меня не было выбора. Блейза, моя мать, силой обратила Фила в медведя. Медведь почти окончательно победил в нем человека, ему оставалось только разорвать свою первую жертву. Чтобы спасти его харму, я решила дать обещание медведю. Медведь принял мою клятву, и впал в спячку до поры до времени.
— То есть ты принесла себя в жертву, — в голосе Морганы зазвучал металл, она явно эту жертву не одобряла. — Рано или поздно медведь в этом мальчишке проснется, его разбудит весна, и тогда будет свадьба и будет кровь. Ты готова умереть такой страшной смертью⁈
— Я готова, ведь это будет наша весна, — тихо прошептала Венди. — Но это невозможно, я ребёнок. И весны для меня и Фила не наступит никогда, так как я его судьба, но он не сможет этого понять и почувствовать.
— Значит, одно проклятье будет использовано как щит от другого, — вздохнула Моргана. — Ты очень умна, для женщины это серьезный изъян. По крайней мере, в глазах мужчин, — горько усмехнулась Моргана. — На тебе очень сильное проклятие, Венди. Я вижу, что ты с ним буквально срослась. Расскажи мне, милая, как это случилось?
Венди надолго замолчала, глядя в костер и собираясь с духом, Моргана не торопила ее.
— Я всегда была непоседливым ребёнком, — нарушила затянувшуюся паузу Венди. — Всё пыталась спасти тех девочек, которых мать готовила деду на убой. Будучи шести лет отроду, я хотела сбежать из этой деревни с девочками, найти своего родного отца. Кроме того, Блейза не простила мне того, что её отец-медведь — мой дед, по своему, но любил меня, а её, наоборот — на дух не переносил. Дошло до того, что мать возненавидела меня, как и моего отца, кем бы он ни был. Но при этом отпускать меня от себя не желала, не хотела, чтобы я росла, взрослела. Чтобы удержать при себе и заодно отомстить, она, опоила меня зельем и наложила заклятье, которое может снять только она. Я перестала расти, я перестала взрослеть. Жизнь моя застыла. Я обречена навеки остаться ребёнком. Никому не могу сказать об этом, если только человек сам не догадается, как вы, Моргана. Я думала, если она умрет, то проклятье спадёт, но ничего подобного.
— Нет, это проклятье может снять только очень большая любовь. Любовь равносильная её ненависти.
— Значит, мне нужно сделать так, чтобы Фил полюбил меня. Чтобы он наконец-то заметил!
Венди сжала кружку так сильно, что тонкий фарфор треснул. Горячий чай потек по рукам на подол платья, но она этого и не заметила.
Моргана поднялась, протянула ей салфетку, собрала осколки фарфора и налила Венди чай в другую кружечку.
— Нет, Венди, — садясь в кресло, возразила ей Моргана, — чтобы тебя полюбил мужчина, тебе нужно самой быть женщиной. Ты, верно всё рассчитала, одно проклятье будет оберегать тебя от другого. Но не всё так просто, как может показаться. Ведь любовь Фила, разбудит в нём медведя. А это значит смерть для вас обоих.
— Значит, круг замкнулся, — обреченно покачала головой Венди.
— Необязательно. На тебе лежит родительское проклятье, значит, родитель может его снять.
— Но оба мои родители мертвы. Блейзу убили, а отец, наверное, давно скончался от старости.
— Ситуация непростая, — согласилась Моргана, — со всех сторон.
— Да, — по щекам девочки покатились крупные слёзы. — Иногда я хочу просто умереть. Я смотрю на женщин, как они выглядят, какие у них фигуры, волосы, голос… На то, как смотрят на них мужчины… И понимаю, что мне этого не испытать никогда…
— Мне жаль тебя, милая, — вздохнула Моргана. — Участь твоя незавидна… А знаешь, я чувствую в тебе родство харм и родство крови. Ты мне как будто родная… Уж не знаю, как нити судеб так сплелись и есть ли на самом деле это родство крови между нами…
— Я чувствую так же, Моргана, — утирая слезы, откликнулась Венди.
— Я не могу снять с тебя проклятье, но я могу ненадолго сделать тебя взрослой, если хочешь. На несколько часов не больше, — предложила Моргана.
— Хочу! Очень хочу! — горячо откликнулась Венди.
Моргана осторожно поставила чашечку на блюдце и царственно поднялась. Поднялась и Венди.
Моргана подошла к девочке и, положив ей руки на плечи, прикрыла глаза. Зашептала что-то неразборчиво, иногда переходя с речи на пение. Веснушки Морганы стали разгораться золотым светом, губы покрылись золотым налётом и она дунула на девочку золотой пылью.
Девочка вздрогнула. Её окутало золотое сияние, и через мгновение перед Морганой стояла молодая девушка.
Я отметил, что девушка хороша, если не сказать больше — красива, и чем-то похожа на Моргану. В ней с трудом угадывался азиатский разрез глаз и широкие монголоидные скулы Морганы, зато мимика, взгляд, манера говорить и держать себя, были практически неотличимы.
Хотя при всём сходстве, девушка, в отличие от Морганы, была миниатюрной. К моему разочарованию, детское платьице выросло вместе с девочкой, и Венди оказалась полностью прикрыта. Не то что я при обращении из сокола в человека. Но даже через платье, хорошо можно было разглядеть тонкую талию, крепкую грудь и стройные ножки.
Венди застыла, словно боясь случившихся с ней метаморфоз или того, что эти метаморфозы окажутся плодом её воображения. Она дотронулась до лица, груди, талии. Затем, на губах медленно стала рассветать дивная улыбка, которая как будто подсветила её черты.
— Неужели это я? — спросила Венди.
— Да, это ты, милая, — добродушно улыбнулась в ответ Моргана. — Для женщины, лучший способ почувствовать себя женщиной в полной мере это искупаться. Тут неподалеку есть тёплое озеро. Можешь сходить к нему.
Венди подошла и заключила Моргану в объятия. Моргана сначала растерялась от этого прилива нежности, но затем обняла девушку в ответ.
— Спасибо, — со слезами на глазах поблагодарила Венди. — Я этого никогда не забуду!
— Ну, иди, времени у тебя немного, — с улыбкой отстраняясь от девушки, посоветовала Моргана.
Однако увидеть, как Венди купается, мне не довелось. Меня потянула из этой пещеры в лабиринт других пещер, и вывело к Филу, который во всю молодецкую прыть спешил на помощь к Венди.
Фил двигался перебежками. От пота и грязи рыжие волосы намокли и слиплись, глаза поблёскивали в темноте. Вид у Фила был одичалым и жутковатым. Особенно это бросалось в глаза, после общества двух прелестных дам, к которым я с удовольствием бы вернулся.
Долгое время я наблюдал только бег усталых ног и слышал тяжёлое дыхание. И конца и края этой тягомотине, казалось, не будет.
Наконец-то, Фил забежал в огромную пещеру. Посреди пещеры разлилось большое озеро с прозрачной лазурной водой. От воды шел пар. Свет над всем озером давали сталактиты — этот свет отражался в воде, словно огоньки тысячи свечей, создавая интимную атмосферу. Увиденное, явилось для меня одним из самых прекрасных зрелищ в моей жизни.
Но еще более прекрасным и волнующим оно стало, когда вода вздрогнула, и из неё вынырнула девушка. Её длинные волосы каскадом ниспадали в воду и струились в ней, точно водоросли, туда-сюда, обратно, туда-сюда, обратно. По коже девушки стекали тонкие струйки воды, лаская её упругую грудь с небольшими розовыми сосками, струйки стекали всё ниже по точёной талии и терялись в кудряшках на лобке.
Фил застыл, как вкопанный, раскрыв рот в немом изумлении. Бедолага, кажется, даже дышать забыл. Рожа у рыжего сделалась такая потешная, что не в сказке сказать, а только поржать.
Девушка между тем снова нырнула под воду. Прозрачная вода не укрыла её тела, и можно было наблюдать, как она, точно русалка, резвиться на глубине.
Наяда нырнула ещё глубже, устремившись к ракушке. Облако волос взвилось, обнажая хрупкую спину с нежной, гладкой кожей. На совершенно гладкой и удивительно белой коже девушки имелся лишь один изъян — большой шрам на ключице в виде медвежьей лапы.
Я, сопоставив два и два, догадался, за кем мы с Филом наблюдаем и в свете некоторых тайн из подслушанного разговора забеспокоился. От такого зрелища, даже такой искушенный в бабах мужик, как я, растерялся. А в Филе, увиденное, вполне может пробудить зверя.
Венди вынырнула, волосы облепили её со всех сторон. Она засмеялась чему-то своему. Отбросила волосы за спину. Повела плечами, стряхивая воду. Грудь волнительно колыхнулась. Она провела по ней рукой, наслаждаясь красотой своего тела.
Ощущение ей понравились. Одной рукою девушка стала ласкать свою грудь более сознательно, уделяя внимание нежным бутонам, в центре которых темнели затвердевшие соски, другая рука скользнула ниже… Голова её откинулась, губы приоткрылись. И она тихонечко застонала, тая от удовольствия.