Можно было ждать вечера и, освободив всех от действия специи, улететь от змей на ковре. Однако, и эта идея при обдумывании оказалась хреновой. Самый главный минус — мне непонятно было, как долго люди могут продержаться, когда им в сердце каждые десять минут вонзается змеиное жало и впрыскивает в кровь наркотик. Я очень сомневался, что они продержаться до вечера.
Ситуация казалась безвыходной, но что с того — такие безысходные ситуации со мной случались на каждом шагу. И из всех, я всегда находил выход, значит, и здесь найду. Я этих людей сюда привёл я их отсюда и выведу.
Итак, я стал перебирать другие варианты. У нас, в конце концов, имелись в арсенале волшебные дары от драконихи и гномов. Компас помог нам отыскать оазис. Из всех остальных, обручальные кольца Томаша были самым бесполезным даром, на мой взгляд. Моё кольцо тоже помочь тут ничем не могло, а вот флейта Фила… Флейта Фила могла сработать. Ведь дракониха обещала, что музыка флейты усыпит любого зверя.
Я принял решение мгновенно и устремился к змее, терзавшей Фила — стрелой спикировал ей в морду и выклевал ей глаза. Раненная змея скрылась в песках.
У меня было пару мгновений, чтобы привести Фила в чувства и я приземлился прямо на него, сбив с ног. В мгновение ока, обратившись в человека, я оседлал его и залепил ему пару оплеух. Времени церемониться, не было. Однако это не помогло.
Тогда я решил зайти с другой стороны. Прикрыл глаза и нащупал у Фила пульс. Его кровь была черной, оскверненная специей. Нужно было как-то эту отраву из него выгнать.
А между тем, у меня за спиной, уже слышалось тройное шипение. Я поставил щит. Но сразу же почувствовал, что долго он против змей не продержится.
Нужно было соображать скорее, как нейтрализуют наркотики, попавшие в кровь. Кровь нужно очистить — это логично.
Я взял руку Фила и, нащупав венку с пульсом, преодолевая отвращение, вцепился в неё зубами. Во рту появился металлический вкус крови. С помощью своей силы я стал высасывать яд. И сплевывать черную специю на песок. Яд действовал и на меня, действительность опять стала растворяться, у меня перед глазами замелькали тени, но я не обращал на них внимания.
— Эрик! Какого черта, ты, голый на мне⁈ — растеряна глядя на то, как я припал губами к его запястью, возмутился Фил. — И зачем ты лижешь мне руку, извращенец⁈
Я легко мог представить, как это всё выглядело для Фила, и что первым делом он подумал. Но главное, что очистка крови сработала. Фил пришел в себя, а вот меня вшторило не по-детски. Отовсюду я слышал какие-то голоса, мольбы о помощи, скрежет металла, тени мелькали перед глазами в вихре каких-то схваток… Сил, чтобы держать щит у меня больше не осталось.
— Это не про то… Флейта, — я уже был на ногах с мечом наготове и, вытирая окровавленные губы рукавом, отдавал приказ. — Играй! Быстро!
Фил никогда на сообразительность не жаловался, вот и в этот раз она его не подвела. Он быстро оценил обстановку, всё понял и вынул флейту из чехла.
Между тем, пока я отмахивал очередной змее язык, жало другой лизнуло меня по щеке. Последовал новый мираж со Стеллой, но я прогнал его, продолжая прикрывать Фила.
Шипение растворилось в музыке, красивей которой я в жизни не слышал. Казалось, что она спускалась с небес на грешную землю. В груди защемило от восторга, мне сделалось легко, галлюцинации отпустили.
Змеи виток за витком начали плавно скручиваться в клубки и погрузились в глубокий сон.
Мне же предстояло ещё вылечить Томаша и Венди. Начал я, конечно, с девочки. Осторожно взял её руку и повторил всё тоже, что и с Филом.
Когда Венди открыла глаза, я, чтобы не смущать и не пугать девушку своим непотребным видом, отполз поближе к Томашу. Однако сил вылечить его у меня уже не имелось никаких. Я осознал, что совершил одну большую ошибку, решив исцелить сначала Венди. Ведь, если бы я выбрал Томаша, то он бы смог дотащить девочку до оазиса.
Обнаженную кожу нещадно жарило солнце, но я этого не замечал. Я уже ничего не замечал. Меня затянула в водоворот иллюзий, и справиться с этим я никак не мог. Я, то был в жарких объятьях Стеллы, то бился на полях сражений с полчищами врагов, то играл в карты с мротами…
— Это же эффы, во имя всех ликов Триликого, и мы после этой встречи ещё живы! — всплеснула руками Венди.
Я слышал и видел её где-то на задворках своего сознания.
Затем на плечи мне легла прохладная ткань. Я постепенно осознал, что эта Венди одевает меня в запасную одежду.
— Эрик, ты меня слышишь? — позвала девушка.
Я поднял на неё глаза. Странно, но я видел Венди именно девушкой, а не ребёнком, может она тоже моя галлюцинация. На всякий случай я всё же кивнул ей.
— Нам нужно поскорее добраться до оазиса, эффы не любят зелень и воду. Ты сможешь тащить Томаша на себе? — спросила она.
Я снова кивнул. Могу, не могу, а потащу, это намного легче, чем сейчас исцелить его.
Я, пошатываясь, поднялся и взвалил Томаша себе на плечо, от чего едва заново не свалился. Фил, не переставая играть, помог мне, подхватив Томаша с другой стороны на своё плечо. Венди собрала наши пожитки, но некоторые мешки с провизией ей всё-таки пришлось оставить.
Мы начали медленно, шаг за шагом, отступать к оазису.
Глава 23
Флейта смолкла только тогда, когда мы, углубившись внутрь оазиса, вышли к озеру. Я оставил Томаша под пальмой, а сам, первым делом бросился к воде и засунул свою дурную башку в озеро. Напившись и освежившись, я лёг прямо на песок и уставился в небо. Голову потихоньку стало отпускать. Тени и голоса поблекли, хотя разум так окончательно и не пробудился, а голова оставалась тупой, как с глубокого похмела.
Солнце палило нещадно, нужно было вставать и искать укрытие. Более того, Томаш всё ещё пребывал под действием специй. Но при одной мысли, что мне придётся его исцелять и опять ловить приход, делалось не по себе.
Я просто не выносил ощущения потери контроля над своим разумом и телом. Никогда не понимал наркош, которые от этого получают кайф.
— Это, видимо, стоянка мротов, — выдвинул по поводу оазиса логичное предположение Фил.
— Вполне возможно, как-то же они пересекают эту злосчастную пустыню, — согласился я.
— Говорят, — выбравшись из долгой задумчивости, начала рассказывать Венди, — от их городов до наших, полгода добираться через пески, а потом нужно ещё преодолеть горный хребет. Раньше из-за эффов, мроты в пустыню не совались, и нам жилось спокойней
— Что же изменилось теперь? Эффы, судя по всему, никуда из пустыни не делись, — заметил я.
— Говорят, мроты нашли какой-то способ — оберег или еще что-то, и эффы их теперь не трогают, — пояснила всезнающая Венди. — Мроты тщательно охраняют эту тайну.
— Ясно, — я кивнул головой, ставя точку в разговоре.
Я нехотя подошел к Томашу, глаза его были черны, дышал он с трудом. Как говориться, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Я, переборов свою слабость, взялся за его исцеление.
И уже когда я проваливался во тьму галлюциногенных видений, запоздало понял, что переоценил свои силы, что нужно было обождать.
Я увидел яркий свет от фар сбившей меня фуры, испуганные глаза девушки, склонившейся над моим бездыханным телом. Запах крови и жжёных от резкого торможения покрышек, смешивался с дивным ароматом её духов. Я услышал матерную ругань выскочившего из машины водителя.
В следующее мгновение картинка сменилась. Я, прячась за деревом, наблюдал, как купается в озере всё та же девушка. Её волосы сияли на солнце, струились в прозрачной воде, точно расплавленное золото и целомудренно прикрывали пышную грудь.
Наши взгляды встретились. Стелла засмеялась и поманила меня к себе. Я, точно баран на веревочке, пошёл за ней.
Я зашёл в озеро уже по колено, когда увидел, что на меня мчится огромная волна. Меня сбило с ног и скрыло в воде с головой.
Вынырнул я уже в пустыне.
Фил действовал как обычно, с одной маленькой поправкой, так как у него не было сосуда, куда можно набрать воду, он догадался просто поднести меня к озеру и зашвырнуть в воду. В этот раз я даже матюгался не так яростно, так как был ему, в общем-то, благодарен.
Я глянул на небо, время приблизительно подошло часам к трём-четырём. Нам всё ещё нужно было отыскать место, чтобы укрыться от солнца, поесть и желательно немного подремать. И единственным таким укрытием могли послужить домики, что разглядел я с высоты птичьего полёта.
Всего глинопесчаных домиков на территории оазиса было наляпано в количестве семи штук. Шесть из них практически ничем не отличались, и только один из них выделялся на общем фоне тем, что весь домик, вплоть до крыши, зарос плющом. Да и вокруг домика произрастала буйная зелень.
Именно туда нас и понесла нелёгкая, благодаря чему наш отдых накрылся медным тазом. Я сразу почувствовал, что не хочу заходить в этот домик, но зашёл, уже привычно через не хочу.
Обстановка была убогая и для жилья неудобная. Стол, лавки, глиняная плита. Но домик не пустовал. За столом сидела дряхлая старуха. Глаза и рот её впали, жёлтая кожа, выглядела как скомканный пергамент, через седой пушок на голове просвечивала кожа. Но больше всего меня удивила зеленая лиана, которой бабка была привязана за ногу к печке.
Бабка внимательно смотрела на нас чёрными глазами и беззвучно шамкала ртом. Это говорило о том, что в ней каким-то чудом ещё теплиться жизнь
— Здравствуй, бабуся, — поздоровался я, соображая одновременно, не мерещиться ли она мне.
Судя по разинутым ртам моих спутников, если и мерещилась, то не мне одному.
— Здравствуй, путник, — проскрежетала старуха. — Ты не похож на мрота. А может ты их раб?
— Мы не мроты и не с мротами, — покачал я головой.
Таким образом, догадка Фила подтвердилась — это поселение посреди пустыни оказалось стоянкой мротов.
— Не может того быть, — засмеялась старуха. — Вы бы не прошли через пустыню. Вами бы полакомились благородные эффы.