В голову закралось даже гаденькое подозрение, что этот нахал поддаётся мне. Но вспомнив перекошенное от ярости лицо Томаша, когда мне удавалось его достать, я успокоился. Он не стал бы мне поддаваться — слишком заманчиво было доказать своё превосходство, а значит, ошибку меча.
Я был хорош в бою, так же, как и он. Но этого было мало, я должен был стать намного лучше, иначе я не смогу подчинить его себе до конца никогда. А мне он был нужен, ведь не зря Триликий одарил его копьем. А моему мечу дал власть и над копьем Томаша, и над топором Фила. Мы должны будем в грядущей войне выступить одним фронтом.
Исход боя был очевиден, но Томаш не торопился. Красуясь, он со скучающим видом делал противнику легкие укольчики своим копьём.
Именно такими в фентезийных фильмах показывали высокородных остроухих эльфов, переполненных величием и достоинством в любых ситуациях. Точно коты, которые даже на лоток ходят с таким видом, будто повелевают, по меньшей мере, вселенной.
Я закатил глаза от этого слишком очевидного позёрства, надо бы Томашу как-то научиться делать это тоньше.
Опять дохнуло холодком, воздух слегка заискрился, точно наэлектризованная синтетика.
Я глянул глазами сокола и занервничал. Над делибашем сформировался тёмный сгусток, но на этот раз он не повис рядом с ним, а утонул в груди воина.
Делибаш на мгновение замер, лицо его скривила судорога, он сморгнул. Взгляд его изменился, но не затуманился, как было с противником Фила, а стал взглядом другого человека. В чертах появилась характерная резкость, жёсткость.
Я узнал его. Это был Рамир собственной персоной.
Но как во имя всех ликов Триликого он это проделал⁈ Шутка ли переместиться из одного тела в другое. Перехватить над ним полный контроль. Это вам уже не просто за верёвки дергать. Чужое сознание и разум подчинить, да ещё так играючи, многим ли в этом мире по силам?
Расслабившийся Томаш пропустил удар в челюсть, потом по пальцам.
Рамир зеркалил его манеру боя, давая Томашу перевести дух, чтобы ещё и ещё раз щёлкнуть по слишком задравшемуся носу.
Томаш, почуяв ветер перемен, перестал придуряться, собрался и бился уже в полную силу.
Казалось, что теперь силы примерно равны. Бой затянулся.
В итоге Рамир в теле делибаша всё-таки достал Томаша и всадил ему копьё в плечо. Да так, что раздался хруст разрываемых мышц. Рамир вытащил копьё и из раны фонтаном брызнула кровь. Томаш дернулся всем телом.
Я аж с мата подскочил. Копья были тренировочными, тупыми, с какой же силой он воткнул его в плечо Томаша.
Томаш побледнел, но своего копья не выронил и продолжил бой. Каким-то чудом ему удалось даже слегка кольнуть Рамира в живот. Но для этого Томаш открылся и Рамир лупанул ему по ноге. Раздался треск, копье вошло Томашу в бедро по самое древко, так что кончик копья вылез с другой стороны.
Томаш уронил копье и рухнул на маты. Но Рамир не успокоился, схватил выроненное Томашем копьё, сел сверху и стал душить Томаша древком.
— Эй, Рамир, мне парень нужен живым! — потребовал я, нарочита глядя куда-то в потолок. — Останови своего воина! Или это сделаю я!
Я ринулся на помощь к Томашу. Делибаш поднял голову и посмотрел на меня абсолютно безумными глазами. Моргнул и изменившись в лице, удивленно уставился на копье в своих руках.
Отпустил Томаша, встал и растеряно глядя вокруг, отошел к своим.
— В этот раз победа за нашим воином, –гордо констатировал деллал.
Мы с Филом склонились над Томашем. Я зажимал ему рану в плече, а Фил занимался копьём в ноге. Я сканировал его состояние: кровотечение, разрыв тканей, раздробленная кость. Раны были тяжелые.
— Плохо дело, древко раскололось прям в ране, — бормотал Фил. — Держи его, Эрик покрепче. Сейчас будет больно.
Фил со всей мочи дернул копьё из ноги и разом вытащил его. Раздался душераздирающий вопль и Томаш потерял сознание.
— Эрик, теперь ваша очередь, — окликнул меня даллал. — Впереди ещё один бой, потом уделите время вашему проигравшему товарищу.
Я повернулся, чтобы послать этого мерзкого говнюка к черту. Злясь на себя, что не вмешался в поединок раньше.
Но тут до обостренного слуха донеслись голоса из соседней комнаты.
— Господин великий визирь Рамир-паша, вас срочно зовет наша Великая повелительница, госпожа Закира по неотложному делу.
— Я занят! — прорычал Рамир. — Пусть подождет!
— Она велела передать, что Он должен выйти на связь, — драматично зашептал голос. — Ей нужна поддержка.
Повисла пауза. Звериная жажда крови, боролась в Рамире со здравым смыслом.
— Передай, что я скоро буду, — недовольно процедил Рамир.
Даллал нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая моего ответа
— Я прошу великого визиря Рамир-пашу об отсрочке. Нам нужно помочь нашему товарищу, — спокойно заявил я. — Предлагаю перенести поединок на завтра. До полнолуния еще полно время.
Даллал застыл, сверялся то ли с голосами в голове, то ли со звездами, а затем согласно кивнул.
— Да, Господин великий визирь Рамир-паша дал своё согласие на перенос поединка. Вы можете заняться своим товарищем. Делибаши проводят вас к себе.
— Нет, — возразил я. — Нам нужно в баню, чтобы промыть его раны и привести себя в порядок. И еще просим принести нам туда бинты и заживляющие мази.
— Сомневаюсь, что ваш товарищ выживет, а если и выживет, то оправится нескоро. Он будет вам обузой, — хмыкнул даллал, подчиняясь воле своего сраного великого визиря.
— Если он не выживет, то дело плохо, потому что для угодного вашему великому визирю обряда нас должно быть трое, иначе круг не замкнуть! — сердито припугнул я.
— Вам будет выдано всё, что необходимо, — бесцветным голосом пообещал даллал.
Мы взяли Томаша я под одну руку, Фил под другую и взвалили на себя.
Томаш всё ещё был без сознания и оказался тяжеленым, как мамонт. Вдобавок ко всему делибаши догадались завязать нам глаза. Очень хотелось сказать этим идиотам пару ласковых, но я себя удержал. Понимая, что на перебранку только понапрасну потеряю нервы и время. А счёт времени сейчас шёл буквально на минуты.
К бане мы тащились запредельно медленно и тяжело.
Я потихоньку стал прощупывать раны Томаша. Раны били нехорошие, грязные глубокие. Ещё бы — всадить тупые тренировочные копья в тело. Я стал потихоньку останавливать кровь, починил кости. Подлатал я его совсем чуть-чуть, но вымотался, будто из мертвых воскрешал.
Со лба стекла испарина, я качнулся и едва не упал, если бы упал, то утащил бы за собой Фила с Томашем. Но вовремя сбалансировал себя и удержал равновесие.
От толчка Томаш пришел в сознание и жалобно застонал.
— Сейчас, страдалец, допрем тебя до бани и подлатаем, — заверил я Томаша, понимая, что с повязкой на лице парень вообще дезориентирован и наверняка напуган, хоть и держится молодцом.
Томаш верно оценив ситуацию, попробовал немного нам помочь, и сильно припадая на раненную ногу, прошел один коридор. Но, видимо, опять растревожил дыру в бедре и снова потерял сознание.
Дорога казалась бесконечной, а нам нужно было спешить. Чутье подсказывало мне, что позарез нужно узнать, о чем Рамир будет сейчас говорить с Закирой. И без помощи зеркала здесь уже никак было не обойтись.
Поэтому в ноль себя исчерпать и нормально излечить Томаша, я не мог себе позволить. Исцелить его я успею позже, а сейчас есть дела поважнее, как бы цинично это не было с моей стороны. Но нам нужно было отсюда выбираться, а для этого нужна информация.
Наконец-то нас завели в баню и сняли с глаз проклятые повязки.
Глава 13
Добравшись до бани, мы с Филом осторожно положили тело Томаша на лавку. И сами без сил опустились напротив. Нам понадобилась целая минута, чтобы восстановить дыхание.
Как раз вовремя появился нукер с бинтами и мазями. Мы с Филом щедро обработали раны Томаша и крепко его перевязали.
Я ещё раз немного его подлечил: остановил вновь разгулявшуюся кровь и дочинил самое главное — кости, убрал проникшую в рану щепку от древка копья и почистил кровь от инфекций.
Убедившись, что угрозы жизни Томаша больше нет, я со спокойной душой занялся собой.
Наскоро стянул с себя пропитанные потом и кровью тряпки, быстро ополоснулся и попил воды. Сел на лавку, стараясь унять дрожь во всём теле и настроить себя на рабочий лад.
Сокол, поняв, что к чему и сердито встрепенулся. Я не стал с ним спорить, просто открыл ему душу, поделился накопившимися тревогами и отчаянием. Тем, что прятал обычно даже от себя в самом потайном уголке сознания.
Я показал ему, что вывести доверившихся мне людей я могу только через очень узкий проход. Я не выбирал между плохим и хорошим, я выбирал между плохим и очень плохим.
Сокол друг, он должен меня понять и поддержать. Ведь не ради себя я гляжусь в это зачарованное стекло, но ради жизни ни в чем неповинных людей. Ради нашего с ним гнезда.
Сокол смотрел на меня желтыми немигающими глазами. Он всё чувствовал, он всё понимал. Он верил мне и в меня. И ради этой веры он смирял в себе животный страх и боль. Говорят, что разница между человеком и зверем именно в том, что человек может обуздать свой страх, а зверь нет. Однако птицы — это не звери.
Сокол дал своё благословение, и я смог вздохнуть с облегчением. Мне было бы непросто пойти против его воли.
Я пообещал соколу постараться взять боль себе и в себя, благодаря его за веру.
Я достал зеркало.
— Что ты собираешься делать? — слабым голосом спросил очнувшийся Томаш.
— Хочу узнать, о чем сейчас будут говорить Рамир с Закирой, — объяснил я.
— Эрик, ты слишком слаб, — возразил Фил.
— Я еще ого-го, — приукрасил своё состояние я. — Это необходимо.
— Тогда и нам покажи, — попросил Томаш с трудом садясь на лавке, он подпер спину стоящей рядом бочкой. И был сейчас похож на кровососа из женских эротических романов.
Я этого самоуправства не одобрил, но на препирательства времени не оставалось, да и толку в этом не было. Я бы на месте Томаша поступил точно так же.