Я отправился в спальню Томаша. Томаш лежал на кровати и смотрел в потолок. Вид у него был разнесчастный и откровенного говоря, больной.
Я стал магией прощупывать его раны. Плечо заживало нормально, а вот рана в бедре была намного серьёзней.
— Что ты собираешься делать? — насторожился Томаш.
Он попытался на локтях приподняться на подушках, но тут же скорчил болезненную гримасу, потревожив рану в плече.
— Я собираюсь вылечить тебе ногу, — кратко пояснил я. — Молчи.
Я прикрыл глаза и принялся за дело.
Дело оказалось не таким простым, как могло показаться. Дыра была большой, рваной, злой… Некоторые ткани приходилось наращивать заново. Я осторожно восстанавливал клетку за клеткой.
У меня на лбу выступила испарина, во рту появился горьковатый вкус желчи, руки стали подрагивать.
Когда я закончил, то понял, что истратил почти половину своего магического резерва. Я неубедительно утешил себя, что к вечеру, если не буду расшвыриваться, немножко восстановлюсь.
Да и, если бы не моя магия, Томаш даже если бы и смог оправиться от этих ран, навсегда остался хромоногим калекой, которому, чтобы ходить понадобилась бы трость. И пришлось бы забыть и о мечтах стать коннетаблем, и о былых боевых успехах. Осел бы Томаш на пятую точку растолстел, озлобился.
— Эрик, слава всем ликам Триликого, у тебя получилось! — радовался Томаш, сгибая и разгибая ногу. — Я уже боялся, что останусь без ноги… И болело так, зараза.
Я задался вопросом, приняла бы его Лейла таким — хромоногим и, скорее всего, с напрочь испорченным характером и решил попробовать надоумить Томаша проверить Лейлу по возвращению.
— Да, а то был бы хромоногим, и Лейла в твою стороны и не посмотрела бы, — потихоньку я стал подначивать Томаша.
— Плохо ты её знаешь! Она меня и хромоногим бы не оставила, — вышло слишком горячо для уверенного в своей возлюбленной мужчины.
— Готов проверить? — протянул я ему руку.
— В смысле? — не понял Томаш, с недоумением разглядывая мою руку.
— В коромысле, — не удержавшись, огрызнулся я, пряча свою руку в карман. — Когда мы вернемся домой притворись хромоногим, мол, Эрик не смог до конца излечить и теперь ты навсегда останешься калекой. И походи так перед своей ненаглядной денёк-другой — испытай её чувства.
— Да иди ты, Эрик! — Томаш от возмущения аж кулаки сжал, желваки на его лице заходили ходуном. — Чем больше узнаю тебя, тем больше жалею свою сестру! Не буду я Лейлу испытывать! Я ей и так верю! Я ведь люблю её. Ты хоть что-то об этом чувстве слыхал⁈
Про свою сестру он зря вкручивал везде, где надо и не надо, я перед Стеллой может и был в чём-то виноват, но Стелла тоже святой не была. Я затушил опять вспыхнувший во мне огонёк и остался почти спокоен.
— Как всякий романтический олух, — насмешливо дал оценку его наивности я.
— Лучше уж быть романтиком, чем таким как ты — несносным циником! — брезгливо скривился Томаш.
— И горжусь этим. Здоровый цинизм — это способность предполагать в человеке худшее. Это избавляет от разочарований. А розовые очки бьются стеклами внутрь, так и знай.
— Лучше займись моим плечом, философ недоделанный, — буркнул Томаш, оканчивая нашу очередную перепалку.
Я тоже не горел желанием ругаться, поэтому покорно перевел тему разговора.
— Нет, Томаш, плечо пока пусть само заживает, — покачал я головой. — Тебе всё равно пока придётся валяться в кровати, притворяясь умирающим лебедем. А мне силы сегодня ещё понадобятся.
Томаш хотел было возразить, открыл рот и тут же его закрыл, видимо, что-то сообразив про себя. Помолчал, примиряясь с неизбежным.
— Да, Эрик, здесь ты прав, тебе сегодня понадобятся силы, — вздохнул Томаш. — Вы видели, ту девушку… как её зовут, забыл. Которую мучил Латиф. Как она сумела здесь оказаться? Она пришла мстить, не так ли? Но её же убьют!
— Да, Томаш, здесь ты прав, — передразнил я его, — если мы не вмешаемся, то Полумну убьют. Важно не как она сумела здесь оказаться, а как её отсюда вытащить.
— У тебя есть по этому поводу какие-то идеи? — спросил Томаш.
— Идей как обычно не густо, — нехотя признался я. — Ясно только одно — у нас проблемы пока только прибывают и надо уже решиться на какие-то реальные действия.
— Пора бы уже, иначе мы здесь состаримся, — хмыкнул Томаш.
— Что-что, а умереть от старости нам точно не грозит…
Словно в подтверждение моих слов раздался стук в дверь общей залы. Со зловещим скрипом створки стали отворяться. По всей видимости действовать придётся быстрее, чем мы того ожидали и самое досадное, чем мы к тому не были готовы.
Надо признать, этот визит застал нас врасплох. Мы все, как один, подорвались с мест. Причем Томаш с побелевшей рожей оказался на ногах самый первый, еще и копьё своё материализовал.
Я скорчил ему страшную рожу, велел убрать оружие и вернуться в койку. Томаш исполнил приказ. Я мельком заметил, что на бинтах его выступила кровь.
Спохватившись, я быстро снял звуковой щит. И проверил, как там обстоят дела с нашими соглядателями. Шпион пока всё ещё был один, и он спал. Я на всякий пожарный его разбудил.
Одно правило всегда должно было соблюдаться, побеждает тот, кто до самого конца остается спокоен. Я сделала несколько вдохов и выдохов, расслабляя мышцы на лице и в теле, и с абсолютно спокойным видом вышел с Филом из комнаты Томаша.
В общей зале уже ожидал нахохлившийся даллал. Позади него стояло четверо делибашей, которые держали на своих плечах палантин. Из палантина на нас высокомерно взирал Рамир, перебирая в пальцах свои мерзкие жёлтые четки.
Меня так и подмывало спросить, как ему самому не тошно, что его, словно немощного старика везде таскают на себе делибаши.
— Великий визирь Рамир-паша соблаговолил оказать великую честь своим гостям и облагодетельствовать их своим личным визитом! — с неизменным пафосом провозгласил даллал.
— Премного благодарствуем, — с издёвочкой кивнул я.
Даллал по всей видимости ожидавший, что мы, как минимум должны сейчас кинутся ниц и начать благодарить за оказанную нам нищим и убогим честь, от моей наглости чуть не изошёл на говно.
Я не удостоил его кудахтанья никакой реакцией, вопросительно глядя на Рамира.
Рамир, поморщившись, велел даллалу заткнуться. Даллла отошёл в угол, надувшись, как мышь на крупу.
Факт появления Рамира в наших апартаментах был по меньшей мере подозрителен. Однако вместе с тем, если бы Рамир догадался обо всём, то он просто послал бы делибашей разобраться с нами. Или сначала велел нас связать, а потом бы поучаствовал в пытках.
Во всяком случае, он точно не стал бы рисковать своей волчьей шкурой, и не явился бы сюда, если бы считал нас сколько-нибудь опасными.
— Я решил лично засвидетельствовать свое уважение, — заявил Рамир. — Меня впечатлили ваши навыки ведения боя. Вы проявили себя храбро и профессионально.
— А то ж. Что-что, а драться мы мастера, — туповато хрюкнул я и, тут же решив, что лучшая защита — это нападения стал кидать претензии. — Вот только нехорошо как-то вышло у вас с Томашем. Бой-то шуточный был! Чего ваш делибаш взъерепенился⁈
— Вы правы, делибаш перегнул палку. Обещаю, что за свою выходку он будет наказан, — вежливо заверил меня Рамир, при этом внимательно сверля взглядом. — К сожалению, я не успел вовремя остановить бой. Как ваш приятель себя чувствует?
— Да как мертвец в могиле. Спит, — сердито сообщил я. — Будем надеяться, что к обряду не помрёт окончательно, и мы сможем замкнуть круг.
— Я знаю толк в магии и в случае каких-то проблем, готов вам помочь, — заверил нас Рамир.
— Ты, конечно, извиняй, начальник, но обойдемся в этом деле без чужаков. Мы и так порядком трусим с этим обрядом. И хотим по проверенному пути пойти, чтобы точно золотишко получить и уже на волю укатить. А то, не дай Боже, тебя там потоком энергии прихлопнет, а у тебя госпожа девка больно злая, замучает нас потом до смерти.
— Да как вы смеете так отзываться о Великой госпоже Закире⁈ — завизжал даллал из своего угла.
— Тебе слово не давали даллал, — раздраженно процедил Рамир. — Заткнись и не вмешивайся в разговор.
Даллал упал на колени и стал биться лбом об пол, умоляя простить его за дерзость. Рамир окончательно выйдя из себя, велел делибашам вывести этого идиота.
— Что ж, если дела обстоят таким образом, — повернулся к нам Рамир. — То я дам вам снадобье, которое ускорит процесс выздоровления вашего приятеля.
— А вот это будет нам очень кстати, — одобрил я, потирая руки.
Повисла неловкая пауза. Мы с Филом переминались с ноги на ногу, Рамир молчал, перебирая круглые бусины на четках. Я тоже устал играть роль болтливого придурка.
Я никак не мог понять, чего Рамир припёрся к нам. Эти пляски вокруг да около меня всегда бесили. Я сам был прямой, как извилины у Томаша и в людях ценил такую же прямоту.
— Я хотел поинтересоваться, где вы научились так мастерски владеть оружием? — словно прочтя мои мысли, наконец-то прямо спросил Рамир. — Неужели в ваших землях каждый мужчина столь искусен в боях?
У меня так и просилось на язык сказать, что все до единого, и кто придет к нам с мечом от меча и погибнет, но я сдержался.
— За всех сказать не могу, — пожал я плечами. — Мы с Филом бастарды, нас учили эпизодически, а Томаш — младший из десяти сыновей герцога, его обучали по всем правилам. Но за какой-то незначительный проступок выгнали из дома и лишили всех титулов. Когда мы сошлись, он нас хорошо так поднатаскал по навыкам. Ну и опыт у нас уже не малый, много мы людей пограбили на большой дороге.
Врать я все-таки умел хорошо, так что порой и сам начинал верить.
— Ясно, — хмыкнул Рамир, он все еще сомневался, но в целом ответ его устроил. — Что ж Эрик, завтра оценю наставничество Томаша и проверю тебя в поединке с моим воином. В этот раз обещаю быть внимательней и остановить делибаша, до того, как он сильно навредит тебе. Ты нужен нам живым и относительно целым.