Однако, неожиданно при кормлении, сознание комара испытало ещё один болевой шок. Ощущение были такими, как если бы человек хряпнул стакан уксуса натощак.
Я едва сумел удержать комариную сущность в сведенном судорогой теле.
Я заглушил боль. Задавив её, как обезболивающие блокаторы.
Комар словно пьяный медленно вынул хоботок из шеи Закиры.
Каким-то чудом его зрение сумело уловить движение руки Закиры. И в последний момент оторвать своё набрякшее от крови брюшко от её тела, так что оглушительный шлепок не размазал нас в лепешку.
Мы покинули негостеприимную обитель. Я, стараясь не подгонять и без того полумертвое тело, спокойно направлял его обратно в наши апартаменты.
Мне приходилось тратить все свои силы, чтобы поддерживать угасающую жизнь комара.
Я успел добраться до общей залы. Шмякнулся на стол, чувствуя предсмертную агонию, я вовремя вытек из тела комара.
Я вернулся в себя. Резкое переключение мировосприятия оглушило. Насколько полнее и богаче этот мир в глазах человека, насколько он несопоставимо прекрасней. Всё-таки, точка зрения имеет ключевое значение.
Несмотря на своё состояние — нестояние, я соскочил, чтобы поскорее узнать, что там с комаром. Однако, запутавшись в своих же ногах упал обратно.
Ко мне тут же подорвались Фил с Томашем с обеспокоенными рожами.
— Эрик, ты чего? — спросил Фил. — Не получилось?
— В зале поищите комара, — отрывисто попросил я. — И воды мне, пожалуйста…
Фил с Томашем закивали как болванчики и побежали исполнять поручение. Хоть в этот раз догадались обойтись без разглагольствований.
Через пару минут они вернулись. Томаш протянул мне кувшин. Я его тут же жадно осушил. Подошел встревоженный Фил.
— Эрик, — смущенно пробормотал он, разжимая кулак, в котором лежал мертвый комар. — Ты уверен, что укусил Закиру?
— Да, уверен, эту даму трудно спутать с кем-то ещё, — пожал я плечами. — А что?
— Приглядись, — предложил Фил.
Мы все трое уставились на раскрытую ладонь Фила. На ней лежал большой комар с раздутым от крови брюшком.Только брюшко было не красного, а ярко голубого фосфоресцирующего цвета.
— Я точно кусал человека. Может, кровь такой стала, потому что комар едва не подох или это такой комар, что у него аллергия на кровь Закиры, — задумчиво потирая подбородок предположил я, во всяком случае стало ясно почему комару так поплохело.
— Сомневаюсь, — вставил свои пять копеек Томаш.
— Ладно, — устало вздохнул я, — времени гадать нет. Будем надеяться, что это погрешности магии и всё будет норм. Мне нужно лететь за кровью Рамира.
— Эрик, ты себя видел? Ты же на ногах не держишься, — неуверено возразил Фил.
— Это ничего, Фил. Мне мои ноги пока и не нужны, — усмехнулся я.
Я проверил резерв, мои траты не успевали за доходами. Сил во мне осталось процентов сорок, но этого должно было хватить с запасом.
В этот раз всё произошло проще. Я понял механизм и действовать стало легче.
Никуда не делась, захлестнувшая оба сознания боль, возникшая при сопротивлении и насильственном подчинении, но этот путь я уже знал, знал, где ступить, а где отступить. Поэтому сил для управления этой пищащей тварью понадобилось раза в два меньше.
Рамир не спал. Он сидел в кресле в облаке дыма от кальяна. В руках он крутил свои жуткие четки и глядя в одну точку, лишь изредка смаргивая. Губы его беззвучно кривились в такт каким-то неприятным мыслям.
По мере того, как я узнавал Рамира, сходство с Латифом казалось всё более надуманным, невозможным.
Я осторожненько присел ему на ногу. Все получалось как-то слишком просто, от чего мне становилось тревожно. Я дал комару опустить хоботок в ляжку. Хоботок тюкнулся будто о каменную глыбу и не выдержал. Сломался.
По тельцу комара прошла судорога боли. Сознание пронзили тысячи острых игл. Агония всколыхнула в его головке пищащую жизнь и погасла. Я упал замертво на пол.
Глава 17
Я открыл глаза. Голова разламывалась, во рту был такой сушняк, что горло слиплось и язык не ворочался. Я попытался вспомнить, что я вчера так хорошо обмывал и какой гад угостил меня паленой водкой.
Но эта попытка отдалась такой болью во всём теле, что с губ сорвался невольный стон. В какой уже раз я дал себе зарок, что больше ни капли в рот никогда в жизни не возьму.
С болью ладно, хрен с ней. Боль как-то ещё можно было стерпеть, а вот чудовищную пустоту внутри, от которой хотелось взвыть благим матом, терпеть у меня не получалось совсем. Опохмелиться бы хоть что ли или хотя бы водички хлебнуть.
При очередной попытке воспроизвести цепь утраченных событий закрутились какие-то мульты про мечи, замки и соколов в перемешку с голубоглазыми красотками.
Не похоже на алкогольное похмелье. Я испугался, что меня взяли в плен враги и с помощью наркоты пытаются вытащить из меня информацию.
— Эрик! — звал меня кто-то извне.
Но я не откликался на дурацкое имя, меня звали иначе. Вот только вспомнить бы как.
Я с трудом разлепил глаза. И опять в глазах застряли мультики. Передо мною предстал какой-то рыжий парниша с неестественно правильными чертами и выражением обеспокоенности на лице, а рядом с ним маячил и того хуже — подкаченный блондинчик, эдакая влажная фантазия всех недалеких дамочек.
— Эрик, ау? Ты в норме⁈ — поинтересовался рыжий.
— Да пошли вы! — вежливо отправил я ряженых парней в пешее эротическое путешествие.
— Если ругается, значит, в норме, — заметил блондинчик, скрестив руки на груди.
— Я по зубам тебе сейчас дам, чудак на букву Мэ! — пригрозил я малолетнему неформалу, не знаю почему, но именно блондин меня раздражал, как бык красную тряпку. — Вы кто такие будете?
— Хорош придуряться! Нам нужно спешить! — возмутился блондинчик. — Сейчас точно не до твоих клоунад, Эрик!
— Эрик⁈ Ты чего⁈ — в унисон выговору блондина, беспокоился рыжий.
— Я не Эрик! — процедил сквозь зубы я, в то время как руки чесались отвесить этим придуркам по затрещине.
— А кто⁈ — удивился рыжий.
— Дет Пихто! — буркнул я.
— Кто-о-о? — удивился блондинчик.
— Молодежь нынче тупая пошла, как валенки, — проворчал я, стараясь сообразить, куда меня черти занесли. Судя по обстановке, я натурально находился в лампе Аладина. — Пить лучше дайте.
Воду мне поднесли в каком-то средневековом кувшине. Я приподнялся на локтях и поудобней усаживаясь на полу, прислонился спиной к спинке, стоящей сзади здоровенной кровати с балдахинами.
Вода была холодной вкусной, прям как из деревенского колодца черпанули. В городе я такой не пробовал. Значит, меня вывезли загород, подальше от любопытных глаз.
В голове немного прояснилось. Стало полегче. В памяти всё всплывали какие-то мультики, герой которых махался здоровенным мечом, обращался в сокола и спасал невинных девиц из беды.
Занятный такой парниша, немного бестолковый и слишком самоуверенный, но сообразительный и упёртый, напоминал чем-то меня самого по молодости. Его всё кидало и кидало из истории в историю. Одна оказывалась хлеще другой. Ему и опомниться этот водоворот событий не давал.
Но было в этом во всём и то, ради чего можно было со всеми этими злоключениями свыкнуться. Златовласая девушка: прекрасная, манящая. Она целовала этого парня горячо, страстно, она отдавала ему всю себя. За ещё одну ночь с такой красавицей лично я бы и не такое стерпел.
Всё так живенько и ярко мне виделось, что я теперь был уверен — меня точно чем-то надурили.
Я решил оставаться спокойным и ждать, когда действие дури закончиться.
Блондинчик и Рыжий задавали вопрос за вопросом, пытаясь меня расколоть. Но я ушёл в отказ и молчал, как рыба. Если это враги, я ничего им не скажу, пусть хоть режут меня, хоть колют, а врагу не сдается наш гордый варяг.
Тут мне как даст по мозгам картинкой, как из одного места изувеченного тела девушки выползает здоровый червяк и сжирает её останки.
Живот скрутило. Я блеванул. А перед глазами всё продолжало мелькать видео, как паренек машет здоровенным мечом, а червяк пытается его сожрать.
— Когда же эти галлюцинации уже закончатся? — простонал я.
Во мне что-то больно щёлкнуло и один я, стал наслаиваться на другого, скручиваясь, как спираль ДНК в единое целое. Движение набирало обороты, меня крутило, будто в центрифуге.
Я заорал благим матом, мозг взорвался от боли. В глазах потемнело. Шпонка вошла в паз. Это был мой личный мульт, я в нём был режиссером, сценаристом и исполнителем главной роли.
Только сейчас я осознал, насколько далёк от того человека, которым был в прошлой жизни. От меня того ничего во мне и не осталось, кроме какого-то скупого житейского опыта, порой пригождающегося здесь и сейчас, да нескольких блёклых воспоминаний. Будет над чем подумать, когда время на то появится. А может лучше и не думать совсем?
Я рассеяно посмотрел на Томаша с Филом, встревоженно бегающих вокруг меня. Томаш едва сдерживал гнев, заметно желая меня добить.
— Память отшибло, — хмуро признался я. — Как долго я в отключке?
— Полтора часа, — с видимым облегчением подсказал Томаш.
— Ёлки с иголками! — ругнулся я.
Быстро прикинул. Полумна с Венди уже около часа ждут нас на выходе из дворца. Но без крови Рамира идти к ним не имело смысла.
— Что случилось, Эрик? — в какой уже раз попытался счастье спросить Фил.
— Знать бы, — вздохнул я, поднимаясь с заблеванного пола. — Комар, в котором я был сдох.
— Но как ты тогда выжил? — то ли удивился, то ли возмутился Томаш недостоверностью втираемой мне теории.
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
— Нам нужно спешить к Венди! — торопливо вставил Фил.
— Нет, нужно сначала добыть кровь Рамира, — возразил я. — Иначе, всё будет впустую.
— Но что, если он тебя опять убьёт⁈ — возмутился Фил.
— Он меня не убивал, — покачал головой я, беря в дрожащую руку склянку с комарами. — У него что-то не то с ногами, наверное, поэтому он вечно таскается в палантине.