— Так дерзай же тогда скорее, пока не стало слишком поздно, — нетерпеливо потребовал я.
Между тем в себя пришла добрая половина пострадавших. Люди, быстро разобравшись в нашем споре, сразу же смекнули что к чему и стали упрашивать старика помочь мне их спрятать.
Я же, пока они его увещевали, в разговор решил не лезть, а лечил остальных. Остановился я только тогда, когда из носа у меня пошла кровь. Я быстро вытер её рукавом и попросил Полумну дать мне воды. Она протянула мне кувшин, я осушил его в несколько глотков.
— Вначале скажи мне, мальчишка, зачем ты нас спасаешь? — пристально глядя на меня потребовал старик. — И в глаза мне при этом смотри. Я ложь сразу распознаю.
— Я вас спас, потому что не могу иначе. Я спаситель, — твердо заявил я. — Я хочу восстановить здесь порядок и справедливость.
Старик поднялся и подошёл ко мне. Я продолжал сидеть. Он же, стоя был повыше меня только на пол головы.
— Тогда иди за мной спаситель, — сказал старик. — Если же ты мне солгал о таком, то будешь проклят до седьмого колена.
Легко сказать иди, а как это сделать, когда у тебя в глазах двоиться и каждая рука и нога по пятьдесят кило весу.
Я осмотрел своё стадо. Десять человек мне худо-бедно удалось привести в сознания. А вот трое в себя ещё не пришли.
Я, покачиваясь, поднялся. Понимая, что троих придется тащить на себе. Один Филу, один Томашу, а один, как не крути, выпадал на меня.
— Всем, кто в состоянии и кто не в состоянии, встать, — скомандовал я. — Идём за стариком, от этого зависят наши жизни.
Толпа пришла в движение. Я подошел к одному из тех, кто подняться не мог. И внутренне стал стягивать все силы, чтобы взвалить его себе на плечо. Но Фил опередил меня, взяв на себя и того, что предназначался мне.
— Я возьму двоих, Эрик, — твердо заявил он. — Как твой оруженосец.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Я могу нести, — предложил подскочивший к нам парень с серьгой в ухе. — Я помогу.
— Помоги лучше вон той женщине, — указал Фил в ту сторону, где пожилая женщина всё старалась подняться, но каждый раз бессильно опускалась на пол. У неё уже дрожал подбородок от едва сдерживаемых слёз. Парень поспешил помочь ей, взяв под руку.
Таким вот хромым составом, мы поплелись за стариком. Старик и сам едва шёл медленной шаркающей походной.
Делибаши, на счастье, продолжали спать. Всё-таки мощным зельем их Венди накачала.Хотя один раз мне показалось, какое-то едва уловимое движение в одной из куч, но я списал это на то, что у страха глаза велики.
Старик встал перед одним из здоровенных гобеленов.
Я подумал, что с таким же успехом можно было прямо написать Тайный вход.
Однако всё оказалось не так просто, как вначале мне подумалось. Старик отсчитал от гобелена семь шагов. Встал напротив гобелена и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, попрыгал на месте. А затем вдруг раскинул руки и пустился в пляс.
Он так самозабвенно отстукивал ногами и размахивал руками, будто разом скинул с себя все свои годы. Даже не верилось, что ещё мгновение назад, он едва переставлял ноги. Движения его были так быстры и отточены, что повторить их было просто невозможно.
Танец резко оборвался и старик, как ни в чем не бывало зашаркал дальше по коридору. Нам ничего не оставалось, как следовать за ним.
Возле следующей картины всё повторилось, когда он стал выплясывать перед третьей картиной, я всерьез стал подозревать, что старик просто издевается над нами.
Он вновь оборвал свой странный танец, зашаркал по коридору и мы опять как придурки поплелись за ним.
Я заметил, что, сделав круг, мы вернулись к первой картине. Во мне заклокотала ярость. Я схватил старика за грудки.
— Ты что старый пень, дурить меня вздумал⁈ — процедил я.
— Ты нервишки попридержи, мальчишка, — стряхнув руки, бодро огрызнулся старик.
Он подошел к стене и опустил один из ламповых светильников вниз. Пол задрожал, плиты стали разъезжаться и прямо перед нами разверзся тёмный провал. В нос ударил запах сырости.
Очень хотелось высказать старику пару ласковых, зачем было устраивать все эти дурацкие пляски вокруг да около, когда можно было сразу опустить чертов светильник.
Однако в этот раз я себя попридержал. И сначала внимательно присмотрелся к старику. Лоб его блестел от пота, узловатые худые руки тряслись, он едва передвигал ногами. Нет, не для забавы он проделывал сейчас все эти пассы.
— А на кой чёрт ты таскал нас по коридорам, выплясывая перед нами какую-то абракадабру? — не выдержав возмутился парень с серьгой в ухе.
— Если не станцевать, то не появится лестница, а падать уж больно высоко. Костей потом не соберём, — устало пояснил старик.
— Значит можем спускаться? — спросил я, чувствуя, что сокол лезть в эту яму под землей категорически не желал.
— Да. Только будьте осторожно, я там несколько лесенок не доплясал, ноги уже не те, — предупредил старик, первым ступая в провал.
— А как потом проход закроется? — вдогонку ему спросил я.
— А-а-а, чуть не забыл старая кочерыжка! Сейчас все, когда зайдут, ты, мальчик, светильник на место верни, — дал указания старик, голос его из ямы прозвучал как-то по-особому зловеще. — А затем ныряй за нами.
Люди стали один за другим исчезать в темноте. Мне же становилось всё тревожней и тревожней. Даже волосы на затылке шевелились. Последним в провал вошел, тоже заметно трусивший, Томаш.
Я подошел к светильнику и хотел его вернуть в изначальное положение, но щелчок заставил меня повернуть голову.
Делибаш, покачиваясь, стоял напротив. Он смотрел на меня остекленевшими глазами. Арбалет его был нацелен прямо мне в лоб, а я был настолько выкачан — не то, что щит поставить, руку поднять мог с большим трудом.
Глава 19
Опять мы со смертью сошлись на кривой дорожке. Кто кого переборет, кто кого перехитрит. Нет, Амадей, не получишь ты сегодня меня себе в услужение, довольствуйся своим вороном.
— Ты спишь, — тихо стал внушать, целившемуся в меня делибашу, я. — А если убьёшь человека во сне, то он будет являться к тебе каждую ночь всю жизнь.
— И что делать? — растерялся делибаш, опуская арбалет.
— Продолжать спать, — монотонным голосом подсказал я.
С горем пополам я сумел всё-таки с помощью остатков магии вырубить делибаша, и он сполз по стеночке на пол.
Я же, не обращая внимание на подступившую к горлу дурноту, опустил светильник и нырнул в быстро закрывающийся за моей спиной провал.
С испугу, что отстану от своих, я припустил, чуть ли не скатываясь с этих лестниц. И воткнулся в спину Томаша. Едва не свалившийся со своей ношей Томаш рявкнул на меня почище цепного пса. Я рявкнул в ответ. На том и договорились.
Тратить магию на освещение в наших условиях было бы непозволительной роскошью, поэтому мы шли в полной, могильной темноте.
Я сначала считал ступени, затем сбился со счета и плюнул.
Темнота начинала давить на мозги. А лестница казалось бесконечной.
Я запоздало подумал о том, как мы будем возвращаться и о том, что вернуться придётся.
— Эй, старик, скоро мы куда-то придём? — крикнул я, эхо неприятно подхватило мой голос и прокатило его через гулкую пустоту подземелья. — И вообще куда идём-то? Нам нужно будет до зари вернуться обратно.
— Ещё только половину пути прошли, — крякнул старик и предупредил. — Осторожней тут ступеньки нет!
Спуск занял чуть больше часа. Приходилось делать привалы, чтобы люди могли отдышаться и продолжить путь. Я всё же отобрал у Фила причитавшегося мне человека, который до сих пор был без сознания.
Когда мы наконец-то прибыли на место, старик сразу подсуетился и по хозяйски зажёг факелы.
Мы оказались в просторной пещере. Из пещеры вели три выхода в разные стороны.Измождённые люди повалились кто-где.
Неутомимый старик отодвинул какой-то валун, под ним оказалась яма. Он позвал к себе парня с серьгой в ухе и попросил подсобить ему. Паренек спустился в яму и покряхтывая, вытащил оттуда несколько мешков и бочку.
Старик продемонстрировал всем запасы сухарей и воды, предусмотрительно оставленных кем-то.
Я за час дороги успел немного восстановить магический резерв. Отдышавшись, я первым делом принялся исцелять тех, кто оставался ещё без сознания. Это дело требовало полной концентрации, люди были сильно измучены и их организмы уже хотели покоя, поэтому мне приходилось идти к жизни через сопротивление.
Убедившись, что все люди пришли в себя и никто больше не собирается умирать, я с чувством исполненного долга выпил воды и сгрыз пару сухарей. Сил во мне не осталось, но я был доволен.
Одно дело почти сделано — люди спасены, теперь осталось убедиться, что им больше ничего не угрожает, победить узурпаторшу и супостата, а потом можно будет со спокойной душой возвращаться домой к своим баранам. Как обычно осталось только начать да закончить.
Опять вспомнилась Стелла. Но я прогнал её образ, уж больно он меня на романтический лад всегда настраивал, а сейчас нужно было быть холодным циником, который решает проблемы.
— Куда ты нас привёл? — спросил я у старика, который сел как раз напротив меня и размачивая сухари в воде, жевал их почти беззубым ртом.
— Этот ход был построен на случай войны и захвата города врагами, чтобы вывести семью султана, — с готовностью объяснил старик. — Он ведёт за город к морю.
— Значит, ты сможешь вывести людей, как только они будут в состоянии идти за тобой, — сделал логический вывод я.
— Смогу и выведу, — кратко пообещал старик.
— Одной заботой у меня будет меньше, — окончательно успокоился я, вытягивая ноги по полу. — Как нам теперь вернуться обратно во дворец?
— А зачем вам возвращаться? — пристально глядя на меня, спросил старик. — Вы можете бежать с нами.
— Наконец-то мои уши слышат что-то разумное, — вставил Томаш свои пять копеек.
Я прошил Томаша своим фирменным взглядом, от которого мухи дохли. Томаша на удивление проняло, он потупился и засунул свой язык в одно место.