— Все из-за тебя⁈ — сердито сказала Закира, поднимаясь и сжимая кулаки. — Не заговорила бы ты тогда со мной, я осталась бы в своём дома со своим другом Рамиром. А теперь я должна быть с этими злыми девицами в гареме. О, лучше бы я умерла вместе со своей семьёй от болезни, чем это! Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Выкрикнув злые слова Закира разрыдалась.
Кармалита приняла её слова на сердце. Она действительно вспомнила, как полгода назад заговорила с этой девочкой от скуки. И помнила, что разговор был интересным.
— Кармалита? — окликнула с другого конца коридора. — Что ты там делаешь, иди в свои покои.
— Мама!
Кармалита подбежала к красивой женщине. Эта была жена султана. Иногда она приходила в гарем и угощала наложниц сладостями и подарками по случаю какого-либо праздника. При ней все наложницы становились тошнотворно сахарными, заискивая и притворно улыбаясь ей.
Закира прикусила губу, понимая, что сейчас её вновь высекут за дерзость и за то, что она посмела убежать из гарема.
— Мама, а почему девочку, которую любезно мне подарил папин визирь отправили в гарем? — прямодушно спросила Кармалита.
— Какую девочку? — не поняла жена султана с недоумением обводя взглядом пустой коридор.
— Вот эту, — Кармалита подвела мать к каморке, где притаилась Закира. — Мама, её там обижают! Я хочу, чтобы она была со мной! Она мой друг!
Женщина оценивающе скользнула взглядом по заплаканному лицу Закиры. Она припомнила, что Медина обмолвилась однажды, что в гареме девушку не приняли.
— Что же, если друг, то пусть будет при тебе, — просто решила она.
С этих пор Закире выделили комнату в покоях Кармалиты. Она стала не просто служанкой юной султанши, Закиру сделали её компаньонкой. Закира могла наравне посещать уроки вместе с Кармалитой. Учиться этикету, танцам, географии, языкам, математике. Ей открыли доступ в большую дворцовую библиотеку. У Закиры оказался ясный, цепкий ум, в учёбе она быстро стала опережать юную принцессу.
Однако Кармалита совсем не умела завидовать. Наоборот, она гордилась умом и успехами подруги и во всем старалась равняться и учиться у неё. Ей нравилось слушать, как Закира рассуждает о книгах и читает стихи.
Вот только. если Кармалита искренне к Закире привязалась, сочувствовала её судьбе и старалась сделать все возможное, чтобы сделать подругу хоть немного счастливей, то Закиру Кармалита скорее раздражала. Доброта и открытость султанши казались ей глупостью, а высокий статус, занимаемый при рождении — несправедливостью. На благодатной почве в Закире пышным цветом расцветала зависть к воздушной принцессе, не знавшей в своей жизни ни горя, ни потерь.
Шло время и Закира из угловатого подростка обратилась в красивую экзотическую птичку. Фигура её налилась женской притягательностью, кожа на лице разгладилась, засияла. Движения стали легкими, грациозными. Её красота была хищной, цепкой, манящей.
Смотрела на своё отражение в зеркале Закира, и сама себе дивилась. И часто вспоминались ей слова наложниц, что султан никогда и не посмотрит в сторону такой безобразной уродки. Ей не терпелось доказать обратное.
А султан — вот же он, рукой подать, то к любимой дочери, то к жене заглянет, Закира же всегда при них.
Закира нашла в библиотеке книгу, как совратить мужчину и изучив, принялась проверять советы на практике.
Как только в покоях дочери появлялся султан, Закира то загадочно улыбнется, то засмеётся мелодичным смехом и сразу же зальётся краской, то робко глазами стрельнёт, то наклониться так, чтобы показать свои красивые формы. Подгадав время прихода султана, начнет танцевать или петь, вдохновенно читать стихи.
Султан всё чаще стал навещать дочь, всё больше вовлекался в эту игру, всё больше увлекался молодой подругой своей дочери.
Он какое-то время противился своим подспудным желаниям. Однако, в конце концов, султан он, али не султан? А раз султан, значит, ему и не зазорно пригласить к себе наложницу.
Лёд тронулся. Закира добилась своего, она была приглашена разделить постель с султаном, став его наложницей. А наложнице султана положено жить не с дочерью, а в гареме.
В гарем Закира вернулась с триумфом. Ей отвели лучшие покои, предоставили лучшие наряды. Все её прошлые мучительницы теперь пресмыкались перед ней, ища её расположения.
Не нравились Закире ночи с султаном, не так он пах, не там ласкал, не то говорил. Деревенело под ним тело, и мысли захолонув, уносились куда-то далеко, и почему-то всё время вспоминала она руки Рамира. Но ей нравилась власть, которую эти ночи давали и с этой властью она уже ни за что не хотела расставаться.
Закира нацелилась стать второй женой султана и родить ему сына. После этого именно она должна была сделаться главной женщиной во дворце. Первую жену султана вместе с Кармалитой она мечтала отослать прочь в какой-нибудь загородный дом, чтобы не мозолили ей глаза.
Однако вышло иначе.
Недолгий век у страсти, она быстро сгорает в своём же огне. Вот и султан быстро охладел к молодой наложнице. Всё больше его тянуло к родным близким берегам жены.
Когда же он, решив наведать жену, узнал, что она от тоски по нём слегла и какой день лежит в бреду, он и вовсе спохватился и не отходил от её постели дни и ночи. С новой силой он осознал свою любовь к жене, винясь за свое невнимание и равнодушие.
Женщина пошла на поправку. Она приняла мужа ласково и даже не подумала упрекнуть, как любящая женщина, она умела понимать своего мужа и не судила его.
Как не старалась Закира, ей не удалось больше перетянуть одеяло на себя.
Однако султан о юной наложнице совсем не забыл, ушла страсть, но он продолжал жалеть эту девочку, тело которой судьба исчертила шрамами. Он по-прежнему дарил ей дорогие подарки, а она, по-прежнему в гареме занимала высшую ступень иерархии.
Как не странно и его жена, и дочь не озлобились против Закиры и продолжала к ней относиться тепло.
Глава 22
У султана появился новый визирь. Первый клинок в Урусе, сведущий в колдовстве, дипломатии. Султан быстро оценил молодого, амбициозного, хваткого помощника, и скоро молодой визирь стал его правой рукой.
При дворе прочно утвердилась власть Рамира. На тот момент ему было всего двадцать три года.
Известно, что ни одному мужчине пробраться в гарем султана невозможно. Однако для Рамира не существовала препятствий, как правая рука султана, он получил, пусть и ограниченный доступ к источнику силы, а в купе со знаниями, которыми он обладал, Рамир сумел обойти все запреты.
Прошло уже пять лет, как он был разлучен с Зикирой, и эта неказистая девчонка почти забылась. Им двигал какой-то азарт, он хотел просто убедиться, что с девчонкой всё в порядке, а если нет, то выполнить своё давнее обещание и помочь ей сбежать. Невелика потеря для гарема султана.
Вызнав, что покои Закиры находятся немного в стороне от общего гарема, он нашел к ним дорогу.
Забравшись в покои, он притаился за шторой, чтобы на всякий случай убедиться, что Закира там будет одна.
Увидев Закиру, он решил, что всё-таки промахнулся. Однако не ушел, эта наложница хоть и не была той Закирой, но заворожила его своей необыкновенной красотой. Он не мог оторвать от неё жадных глаз. Он захотел её, как никогда не хотел женщину.
Рамир привык получать сразу всё, что пожелает, так его воспитали. И в этот раз поступаться своими желаниями, особенно столь сильными, он не собирался, решив взять то, что ему не принадлежит. А потом, он сумеет найти способ, как заставить замолчать рабыню.
Он вышел из-за шторки и встал напротив наложницы. Она в это время втирала в руки масло. От неожиданности Закира вздрогнула, флакончик выпал у нее из рук и мягко упал на ковер. Они какое-то время пристально изучали друг друга.
Пора было действовать, пока наложница не подняла крик. Но Рамир настолько заробел перед её красотой, что окончательно потерял способность думать.
— Рамир! — вдруг знакомым голосом радостно воскликнула наложница и сама бросилась ему на шею. — Как же ты забрался сюда, Рамир⁈
Закира в отличие от Рамира сразу же его узнала и закаменевшее её сердце отозвалось теплом. На глаза навернулись слезы.
— Как ты похорошела, Закира! — пробормотал Рамир.
Окончательно потеряв голову от тепла и запаха женского тела, он поцеловал её.
Между ними вспыхнул огонь. И в пламени забились их тела, в унисон вторили этой песне сердца. В его объятьях Закира почувствовала наслаждение от близости между мужчиной и женщиной.
Они стали любовниками, встречались тайком, под покровом ночи. Они говорили и не могли наговориться, они целовались и не могли нацеловаться. Они совсем потеряли головы и забыли, что в гареме у всего есть уши и глаза.
Все тайное так или иначе стремится стать явным. Одна особо любопытная наложница сунула свой нос туда, куда его совать не следовало. Она застала Закиру в объятиях Рамира и не придумала ничего лучше, как попробовать прямо на месте шантажировать их.
Рамир, не раздумывая, задушил не в меру пронырливую наложницу. Так они убили первого человека.
При этом ни Закира, ни Рамир не испытывали никаких сожалений, только легкий испуг, от того что их могут разоблачить.
Закира придумала, как спрятать следы преступления. Они обставили смерть, как самоубийство и всё сошло им с рук.
Так текло время. Закира и Рамир строили планы на будущее. Они могли убежать, но бежать ни тому, ни другому не хотелось. Слишком нравились им их привилегированное положение при дворе.
Рамир, как правая рука султана, собрал в кулак много власти, и власть его в Урусе была чуть ли не больше, чем у самого султана.
Закира же пусть и не стала второй женой султана, но осталась первой наложницей в гареме и власть её во дворце была почти безгранична. Она купалась в роскоши, одевалась в дорогие шелка, втирала в кожу ароматные масла, имела большое количество драгоценных украшений и доступ в лучшую библиотеку.
Побег же лишил бы всего этого. Чтобы скрыться от гнева султана им нужно было или пересечь или пустыню, или море, что сулило опасности и тяжёлые испытания. Жить в чужом краю среди иноземцев, лишившись всех привычных благ, им казалось невозможным.