— Как видишь, использовал, — я продемонстрировал Филу оплавленное зеркало. — Да, есть над чем подумать и с чем поработать. Но подробности расскажу позднее.
Фил понимающе кивнул.
Я выполз из кровати, чувствуя, что меня слегка штормило. Я помахал руками, пытаясь как-то хоть размять деревянное тело, но времени как следует очухаться мне не дали.
В дверь постучались. Рамиру действительно не терпелось — аж на десять минут раньше договоренного времени за мной припёрлись. Пришлось спешно натягивать халат и спотыкаясь тащиться с завязанными глазами на поединок.
В сущности, ситуация выглядела терпимой, убивать и калечить меня накануне обряда Рамир не станет. Слишком сильно им с Закирой нужна птичка Кармалита. Значит, максимально, чем мне грозит проигрыш — это лёгкое унижение и пара ссадин. Оно и к лучшему, пусть Рамир лучше победит и успокоится. Моя же победа, во-первых, задела бы его лично, а, во-вторых, усилила подозрения.
Со своим унижением и посрамленной репутацией я как-нибудь справлюсь.
Полученная с помощью зелья Венди информация того стоила — теперь у нас по крайней мере появился шанс выпутаться из этой истории живыми и заодно возможно даже срезать путь домой.
Нас наконец-то привели в пункт назначения и развязали глаза.
Я потер окуляры, пытаясь настроить глаза на зрелище.
— Приветствую вас на поединки! — совсем рядом раздался голос Рамира.
По всей видимости, на этот раз Рамир решил присутствовать на поединке лично.
Я всё же справился со зрением и сумел разглядеть и окончательно определить, что так оно и было.
Мы с Филом стояли точно напротив Рамира, который важно восседал на принесённом кресле. По бокам от него стояли по двое делибашей — личная охрана.
Только один из делибашей, видимо тот, который должен был составить мне пару в предстоящем поединке, стоял немного поодаль от остальных с видом смертника.
Я скользнул по парню взглядом — довольно молодой юноша, в меру подкаченный, ростом чуть ниже меня. Что-то мелькнуло в нём как будто знакомое, едва уловимое. Я, на свою беду, вспомнил, что именно так мне описывала своего пропавшего сына та женщина, снятая с креста.
Однако я мог и ошибаться, признаться честно, мроты мне все казались немного похожими друг на друга.
— Юнус, твой соперник на сегодня, — представил Рамир, окончательно развеяв все мои сомнения — так звали сына той женщины.
Вот я его и нашёл, привести бы ещё живым к матери. Я внимательней пригляделся к Юнусу, обратив внимание на отсутствующий взгляд и бледность несмотря на смуглую кожу мрота, на его обманчивую заторможенность — судя по всему, эту оболочку Рамир эксплуатировал часто, так часто, что парень и себя-то с трудом помнил.
— Приятно познакомиться, Юнус, — усмехнулся я.
Делибаш даже бровью в мою сторону не повёл. Хорошо его Рамир выдрессировал, скорее всего, он и на мать свою на кресте смотрел с тем же равнодушием.
— Накануне боя я хочу оговорить новые условия, — заявил Рамир.
— Ну валяй начальник, — пожал я плечами.
— Понимаешь, Эрик, для делибашей поединок — это не просто занятная потеха, это честь, — как будто разговаривает с умственно отсталым, стал разъяснять Рамир. — Если он берётся за оружие, он должен идти до конца или убить противника или погибнуть сам. Такова наша традиция. Кстати, тот делибаш, которого пощадил Фил, повесился, не выдержав позора.
— Жаль, — равнодушно посочувствовал я. — Но при наших обстоятельствах мы не можем допустить смертельный исход. Я б и не прочь идти до конца, но птицу я вам с того света достать не смогу.
— Верно, — кивнул Рамир, крайне довольный моим логическим заключением. — Однако согласись, Эрик, если вы просто помашите мечами, а потом разойдётесь с сомнительной победой — смысла в этом поединки я не вижу. Это будет похоже скорее на потеху.
Запоздало своим неокрепшим после ночных бдений мозгом я сообразил, что Рамир явно к чему-то клонит, я же на его наживку клюнул и даже кажется её проглотил и теперь меня осталось только потихонечку из воды достать и сварить уху.
— Потеха тоже несёт пользу, — осторожно заметил я. — Именно через игру человек учиться и получает полезные навыки. Считайте это обменом опыта между нашими цивилизациями.
— Игры хороши для детей, взрослому человеку — уже поздно учиться чему-то, –нахмурился Рамир.
— Хм, не соглашусь, — возразил я. — Человек или учится чему-то всю жизнь или идёт в обратном направлении и деградирует. С небольшой поправочкой можно сказать так: вся жизнь — игра, а люди в ней актеры.
Я понял, что сбился с привычного придурковатого тона и изъясняюсь слишком умно для той роли дурака с большой дороги, которую я должен был отыгрывать.
Это не укрылось и от Рамира, он замер, пристально изучая меня.
— Есть время учиться, а есть время отвечать за то, чему ты научился, — процедил он.
— Что ты предлагаешь? — прямо спросил я, устав от этой ходьбы вокруг да около и боясь еще больше выдать себя.
— Поединок будет настоящим, — безапелляционно заявил Рамир. — Мечи смазали ядом. Однако в любом случае ты успеешь провести обряд. Яд начнет действовать через три дня. Не сразу, постепенно у проигравшего начнут неметь ноги, онемение будет поднимать выше-выше, пока не достигнет сердца, после чего, человек обычно за сутки умирает.
— Какая славная смерть, — пробормотал я.
— Бой будет длиться до трёх касаний, чтобы победить противнику нужно нанести три раны любой тяжести, — продолжал диктовать условия Рамир.
В сущности, Рамир подписал сейчас два смертных приговора — один мне, другой моему сопернику. Правила не предполагали, что кто-то из нас останется в живых.
Я покосился на Юнуса, который всё с таким же отсутствующим видом стоял на вытяжку оловянным солдатом. Мне показалось, что он вообще ни разу не пошевелился, даже как будто не моргал.
— Почему мы не можем остановиться на одном касании? — попробовал я всё же поторговаться.
— Яд должен подействовать наверняка, — пояснил Рамир. — От одной или двух незначительных царапин противник не умрёт, он может всего лишь остаться на всю жизнь с парализованными ногами или руками. Поэтому три, чтобы наверняка.
Одно другого не лучше. Очень хотелось плюнуть и уйти. Но я понимал, что уйти мне не дадут. Драться в любом случае придётся.
Я прислушался к себе. Резерв восстановился процентов на тридцать, физически я был в норме где-то наполовину. Выбор не велик, да стоять не велит.
Я сам виноват, раскатал губу, что всё будет легко и просто, как будто у меня так когда-то бывало. Может мне повезет и мои способности к регенерации яд нейтрализуют, а может и не повезёт. Ну ладно, вся наша жизнь — это лотерея.
— Что ж, я принимаю вызов, — с достоинством кивнул я.
— Другого я и не ожидал, — усмехнулся Рамир, откинувшись на спинку кресла.
— Эрик, это безумие, — прошипел мне на ухо Фил. — Откажись.
— А когда-нибудь у нас было иначе? — ответил я. — Нельзя отказываться.
— Может пора себя показать⁈ — с надеждой спросил Фил.
— Нет, шум нам только помешает. Лучше придерживаться выбранной тактики.
Фил тяжело вздохнул и больше спорить не стал. Он нехотя помог облачиться мне в облегчённые кожаные доспехи. Толку от них было как от козла молока. Прямой удар эти доспехи не выдержат, разве что уберегут от скользящих.
После облачения в доспехи Фил брезгливо протянул мне отравленный клинок. Меч был отлично сбалансирован и изготовлен из хорошей стали. Я взял его в руку в перчатке и поморщился. Мой меч эту железяку органически отторгал, а сокол вообще сердито замахал крыльями, заклекотал, пытаясь вынудить меня бросить эту дрянь.
Мне стоило немалых усилий удержать клинок в руке. Однако времени на то, чтобы обуздать себя и приручить отравленный меч мне не дали.
Юнус уже стоял в центре зала, отбросив всякий положенный поединку церемониал, он сразу перетек в боевую позицию и застыл в немом ожидании. Я вышел ему навстречу и как должно поклонился сопернику.
Юнус и глазом не моргнул.
— Да начнется бой! — объявил Рамир.
Взгляд Рамира подернулся сизой дымкой, а у Юнуса наоборот — затвердел, стал осмысленней. Лицо его вмиг ожило, между бровями легла сердитая складка, желваки нетерпеливо подрагивали.
Юнус не стал примеряться и осторожничать. Он сразу сделал быстрый выпад, его меч хищно сверкнул в воздухе. Я не без труда парировал удар. Меч соскользнул с доспеха и едва не оцарапал мне оголившееся запястье. Я инстинктивно отшатнулся.
На губах Юнуса заиграла самодовольная улыбочка. Однако я не доставил ему удовольствия горячечной атакой, потерявшего голову юнца, оставшись спокойным и сосредоточенным.
Юнус вновь пошел в наступление. Наши клинки со звоном сошлись, сила была такой, что у меня руку чуть не вывернуло, но эта же сила растолкала нас в разные стороны.
Юнус, не дав мне опомниться, попёр на меня наяривая восьмёрку за восьмеркой. Я отступал. Сзади меня всё настойчивей поджидала в свои цепкие тиски стена. Когда она подопрет мне лопатки, останется только принять бой, но ведь не обязательно делать это по навязанным мне правилам.
Стена была бревенчатой. Я, хорошенько оттолкнувшись, сумел по ней довольно ловко взбежать повыше и, как только придал себе нужное ускорение, прыгнул вниз. Затем, перекувыркнувшись в воздухе, точно черепашка ниндзя, я оказался у противника за спиной.
Я замахнулся, чтобы сунуть Юнусу меч между лопаток, но перед глазами некстати всплыла женщина, прижимающая руки к груди, которая умоляла найти её сына. Я выругал себя за приступ чрезмерной сентиментальности. Однако ограничился хорошим пендалём под зад.
Юнус упал на живот, едва не напоровшись на собственный меч. И в этот момент я снова я мог ударить его мечом, и снова не стал.
Я не знал, смогу ли исцелить потом парня, не знал я и того, смогу ли сам исцелиться.
Юнус быстро перекатился на спину и в один рывок оказался на ногах.
С перекошенным от гнева лицом он двинулся на меня.