Первое, что я увидел, когда мне развязали глаза — клубы дыма.
В приглушенном свете, Латиф-Рамир сидел на полу, окруженный подушками и всевозможными яствами, он, прикрыв глаза курил кальян. Я лично никогда этой дряни не понимал, все равно, что писюны демонов сосать, но, если великому визирю такое по вкусу, пускай травится.
Радовало то, что его великой госпожи Закиры в комнате не наблюдалась.
— Славный вечер, гостям — доброжелательно поздоровался Латиф-Рамир, выпуская ровные кольца дыма. — Садитесь и разделите со мной еду и красоту этой ночи.
— Благодарим за честь, — вежливо ответил я.
Мы сели, не сводя настороженных глаз с визиря. Сейчас он возьмет и обличит нас в своем несостоявшемся убийстве. Напряжение росло, я просчитывал, как можно незаметно прикончить этого гада…
Звякнули браслеты, раздалась дивная восточная музыка и женский смех. В комнату вплыло что-то бесконечно прекрасное, сладкое, дурманящее. Разделилось на семь волн и задвигалось в плавном ритме изгибов музыки. Сверкали браслеты, извивались в танце стройные тела, едва прикрытые полупрозрачными тканями. Манящие, обещающие так много… И как выстрел взгляд из полуопущенных ресниц. Танец кобр, который заворожил заклинателя змей.
Я почувствовал, что мою защиту снимают, что я обнажаюсь весь-весь до своего мужского естества и отдаюсь во власть этому древнему, как сама жизнь, ритму страсти между мужчиной и женщиной.
Вдруг у одной из танцовщиц разорвался браслет. По полу рассыпались янтарные бусинки. Я поднял одну из тех, что подкатилась ко мне, Фил с Томашем тоже взяли по бусинке. Музыка смолкла.
Одна из прелестниц подбежала ко мне, две другие к Филу с Томашем.
— Не откажешь, господин? — тихо прошептала мне девушка, протягивая свою ладонь
Я автоматически отдал ей бусинку. Она зажала её в кулак и со смехом убежала прочь. Девушки Фила и Томаша тоже, получив свои бусинки, умчались восвояси, а с ними и все остальные.
— Зачем им эти бусинки? — спросил я Латифа-Рамира.
— Такова традиция. Это согласие мужчины на то, чтобы провести с ними ночь.
Глава 4
— Такова традиция. Это согласие мужчины на то, чтобы провести с ними ночь.
— Предупреждать надо, — буркнул я, пряча бусинку в карман.
Я реально напрягся, только невольниц нам этой ночью не хватало. От этой выходки у меня не хило так подгорало одно место.
— Если девушка пришлась не по вкусу, ей всегда можно вернуть дар, — равнодушно пожал плечами Латиф-Рамир.
От души немного отлегло. Значит, в отказе не будет какого-то смертельного оскорбления, и отказать вполне не зазорно.
Раскуривать кальян с Латифом-Рамиром мы наотрез отказались, однако все равно этим дурманящим дымом изрядно пришлось надышаться, от чего реальность слегка размылась, спуталась.
Разговор перекатывался медленно. Латиф-Рамир окольными путями пытался выудить из нас как можно больше информации. Я охотно делился своим богатым воображением, расписывая, что мы, мол, просто парни из обнищавших знатных родов, колесим по свету в поисках удачи, но до сих пор удача нас обходила стороной.
Врал я настолько ловко, что сам заслушивался, не говоря уже об Томаше с Филом, которые порой посматривали на меня то ли с опаской, то ли с восторгом.
Как не старался хитрый Латиф-Рамир, подловить меня на лжи, я оказался крепким орешком и на его провокации не попадался. Поначалу все шло гладко.
— Как вы познакомились с Латифом? — вдруг в лоб спросил Латиф-Рамир и пристально уставился на меня. — И кто, как и зачем посмел его убить?
Я сделал рожу кирпичом, хотя внутри прошла лавина. Латиф-Рамир продолжал в упор смотреть на меня. Мозг быстро выдал мне подсказку, что если бы он вспомнил, то непременно посмотрел бы в сторону своего убийцы, а прикончил его все же не я, а Томаш. Если же он и вовсе не забывал, а просто подыгрывал нам до поры до времени, то и мы должны отыграть этот спектакль от и до, не ударив в грязь лицом. А потом? А потом будет как обычно суп с котом, убьем его еще разок, делов-то.
Вариант, что этот паршивец действительно ничегошеньки не помнил и хочет с нашей помощью восстановить пробелы в памяти, все еще оставался вполне рабочим и самым предпочтительным из возможных. Я решил пока держаться оптимистом.
— Латифу на пути попалось большое богатое селение, но не хватало людей, чтобы взять добычу, — выдал я заготовку, сочиненную накануне. — Он нанял нас, чтобы мы ему в этом деле подсобили, обещая поделиться добычей.
— Что пошло не так? — снова забулькав своим кальяном, спросил Латиф-Рамир.
— Вначале все прошло гладко, мы взяли добычу и много рабов и рабынь. По случаю устроили пышное гулянье. Латиф знал толк в развлечениях, а каких рабынь он себе взял, — я восхищенно присвистнул, хотя от воспоминаний об этой гниде и его чудовищном обращении с пленными женщинами у меня до сих пор к горлу подкатывала ненависть. — Мы были уже третий день как на веселы, когда на границу прибыл многочисленный отряд из Тринадцатого герцогства. Видимо, кто-то из сбежавших селян навел этот отряд на нас.
— Не похоже на правду, — заострил глаза в щелки Латиф-Рамир. — Тринадцатое герцогства не пошлет войска, там правят тринадцать братьев из культа Триликого. Одна часть этих братцев слишком глупа, чтобы бояться мротов, а вторая — слишком любит золото и власть, чтобы нам мешать.
— В столицы сменилась власть, вернулся король и послал войска проверить границы, — объяснил я.
Я давно усвоил, что лучшего вранья, чем полуправда невозможно придумать.
— Династия королей была давно прервана, — поморщился Латиф-Рамир. — На западе в людях уже давно нет силы, вы погрязли в своих нечистотах и дрязгах. Вам нечего противопоставить силе и величию Великого Уруса.
Впервые за все время, я увидел, что Латиф-Рамир по-настоящему разнервничался, не пришлась ему моя новость по вкусу. Значит, порушились серьезные планы. Планы на грабеж и насилие на моей земле. Как же мне хотелось взять и прям сейчас снова его убить.
— Оказалась, что не совсем так, — со сделанным безразличием пожал я плечами. — Нам с ребятами оно по барабану, мы в родные края больше не ногой. По слухам, Леон из династии королей сумел отстоять свои правда на трон и взял власть в Тринадцатом герцогстве.
— Что ж, если так, то плохо, — снова затягиваясь своей гадостью, но уже куда спокойней констатировал Латиф-Рамир.
— К гадалке не ходи, власть он не удержит, — изображая простака, засмеялся я.
— Короля делает свита. Ваша знать сплошные вырожденцы. Ему не на кого опереться, даже если он и обладает силой. А мы уже давно готовы к более решительным действиям, чем разбойничьи набеги…– договаривать Латиф-Рамир не стал, итак, видимо, понял, что сморозил лишнего. — Кто и как убил Латифа? И почему он мертв, а вы живы?
— Не свезло Латифу, — опять включил я дурака. — Его убила рабыня, всадила нож в спину, когда он садился на коня, чтобы сберечь свою жизнь. Мы же успели удрать.
— Эта рабыня жива? — снова спросил Латиф-Рамир.
— Мы её прикончили, — ответил я.
— Кто это сделал из вас и как? — сердито процедил Латиф-Рамир, очевидно, недовольный нашей местью за свою кончину.
— Это сделал я, — впервые за все время сухо подал голос Томаш.
— Эта дрянь страдала перед кончиной? — немного подавшись вперед к Томашу, спросил Латиф-Рамир.
— Нет, я сделал все быстро, — не стал утолять жажду крови Латифа-Рамира Томаш. — Всадил ей копье в спину.
Рамир-Латиф с ненавистью уставился на Томаша. Руки сжались в кулак, челюсти сомкнулись.
— Ты подарил ей легкую кончину⁈ — сведя брови к переносицы обвинил Латиф-Рамир Томаша. — Её надлежало предать мучительной казни из всех возможных! Эта ничтожная посмела ни то, что руку на своего господина поднять, она отняла у него жизнь!
— Латиф над ней перед этим уже хорошо так поработал, — вставил я, пытаясь выкрутится из дурацкой ситуации. — Так что девчонка перед кончиной очень страдала, на ней живого места не было. И как силы нашла всадить в Латифа нож, ума не приложу. Мы же торопились поскорее убраться оттуда, так что не обессудь, визирь, как смогли, так отомстили.
В напряженной тишине зажужжала муха. Латиф-Рамир резко вскинул руку и, поймав муху в кулак, раздавил.
Рамир, хоть и был похож на Латифа, как две капли воды, и совершенно точно представлял собой одного и того же человека, однако между Латифом, которого я видел в шатре и дворцовым Рамиром, который сидел сейчас передо мной, пролегала пропасть.
Шатровый Латиф по своей сути являлся просто бешенным псом — бестолковым, жестоким, опасным только для слабых и беззащитных. А вот дворцовый Рамир по природе своей казался совсем иным, не менее жестоким, а может и более, но вместе с тем расчетливым, холодным. Этот зверь куда опасней бешенной собаки — это волк, который при случае умеет надеть овечью шкуру.
Тиски тишины стали медленно разжиматься.
— Хорошо, — наконец-то вынес вердикт Рамир-Латиф. — Пусть будет так.
Чтобы окончательно разрядить обстановку, а заодно и утолить собственное любопытство, я задал вертящийся на языке вопрос.
— Рамир, а вот девицы, что нам бусинки дали, они же из гарема султана, верно?
— Верно, чужак, — кратко ответил Рамир-Латиф.
— А разве женщинам султана дозволяется спать со всеми подряд? — прямо спросил я.
Рамир-Латиф затянулся своей гадостью и выпустил облако дыма. Я затаил дыхание, чтобы не впускать в себя опять этот отупляющий концентрат.
— Обычно не дозволяется, — как бы нехотя признал Рамир-Латиф.
— Что же в нас такого необычного? — иронично спросил я.
— Дело не в вас, — напряженно ответил Рамир.
Будь я благовоспитан, как Томаш, увидев, что собеседнику не хочется говорить, свернул бы разговор, но я был тем, кто я есть, поэтому нагло продолжал давить на своем.
— Тогда в чем?
— Султан давно мёртв. А госпоже Закире гарем ни к чему, — сдержано ответил Рамир-Латиф.
— Если ни к чему, есть же разные способы от него избавиться, отпустить, например, девиц на свободу или перепродать за хорошую цену? — подсказал я.