— Малабар, говорит «Грааль». Ждите. Синтезированный женский голос сменился мужским.
— Малабар, говорит «Грааль». Цель: дозаправка.
— «Грааль», говорит Малабар. Посадку не разрешаю. Это не общественный порт.
— Малабар, говорит «Грааль». Сообщение для Кормака: «Сковываю Уилбура Фредерика Милтона раскованным». Отправитель: Призрак.
Молчание в эфире, затем:
— Ждите. Примерно через час:
— «Грааль», говорит станция Малабар. Даю разрешение на посадку. Она осуществляется в автоматическом режиме. Переключите управление на нашу частоту. После посадки не покидайте корабля до особых указаний. Кормак выразил желание лично встретиться с Призраком и говорит, что лучше тому быть Первым. Отбой.
На человеке, который опирался о переборку, были дорогая, полинявшая от бесконечных стирок хлопчатобумажная рубашка, вязаный, дедовский еще жилет и защитные, военного покроя штаны.
Внешний шлюз открылся. Человек выпрямился и посмотрел на Джошуа.
— Джошуа, — сказал он. — Если ты не сменил имя, Призрак Первый.
— Не сменил. Да ты, вижу, все под своим флагом, — сказал Вольф.
— Значит, нам крупно повезло в этой жизни. Вольф промолчал. Кормак повернулся к нише:
— Ребята, это действительно он. Возвращайтесь к своим делам.
Из ниши вышли двое с бластерными ружьями, вежливо кивнули Джошуа и двинулись во внутреннюю часть астероида.
— Забавно, что код связи не забывается, правда? — заметил Кормак. — Ты прав. Я и впрямь у тебя в долгу. Что тебе надо? Корабль? Организовать заброску? Я растолстел, обленился, но, думаю, ничего не забыл. Если тебе нужно именно это.
— Мне нужен ремонтный док.
— Вот как? На экране я поломок не видел.
— «Грааль» исправен, однако слишком приметен. Не забыл, как делают камуфляж?
— Не забыл? — Кормак хохотнул. — Коммандер, да я только этим и занимаюсь. Куча народу мечтает всякий раз выглядеть по-иному. Сделаем. Что менять? Нос, рули, конфигурацию, опознавательные знаки… только скажи.
— Долго делать весь корабль? Кормак задумался.
— Без спешки — месяца три. Но я так понимаю, спешка есть.
— Верно понимаешь, — ответил Вольф.
— Тогда полтора месяца. — Кормак замялся. — Если честно, придется попотеть.
— Оплачиваю расходы плюс десять процентов, — сказал Вольф. — Я не нищий. За срочность — особо.
Кормак картинно поклонился.
— Так и запишем… так и поступим…
Вольф улыбнулся.
— Где я последний раз это от тебя слышал?
— Эх, мне бы ту полую планетку, — протянул Кормак с сожалением. — В каких-то десяти световых секундах от эльярской базы…
— Что с ней случилось?
— Не знаю. Пытался выяснить, когда Федерация начала ставить все на консервацию. — Он пожал плечами. — Думаю, кто-то меня обскакал. А ведь правда, классное было бы логовище контрабандиста?
— Судя по тому, что я слышал об этом секторе, — сказал Вольф, — ты и тут неплохо устроился.
— Верно, черт возьми. Пошли. Покажу тебе наши хоромы и отправлю ребят на работу.
— Погоди, — остановил Вольф. — У меня пассажир. Никто не должен его видеть. Никто, понял? Как это устроить?
— Поселишься рядом со мной. Никаких «жучков», ничего такого. Можешь привести хоть царицу Савскую, никто не узнает.
— Отлично. Мне надо его перевезти. Найдешь что-то вроде машины?
— Запросто. Пошли. Я угощаю. Ты по-прежнему пьешь… дай-ка припомнить… арманьяк?
— У тебя хорошая память.
Они двинулись по длинному металлическому коридору.
— Знаешь, — сказал Кормак, — порой только она меня и спасает. Честное слово, иногда я жалею, что война кончилась. А ты?
— Никогда.
— Счастливчик.
Кормак обставился не хуже, чем иной адмирал порта: дерево, серебро, красная кожа — все ручная работа, никакой штамповки. Вольф откинулся на кушетке, отхлебнул из бокала.
— Это всего лишь жанно, — извинился Кормак. — Знал бы, что ты заглянешь, заказал бы у вольных торговцев чего получше.
— Сойдет. — Вольф огляделся. — А ты здорово устроился.
— Невелика хитрость! Когда наступил мир, все захотели или вернуться, или найти тепленькое местечко. Особо шустрым было из чего выбирать. А я предпочел остаться здесь, в Отверженных Мирах.
Услышал, что подыскивают смотрителей для кораблей, отправляемых в резерв. Позвонил друзьям, которым когда-то помог, напомнил о своих скромных заслугах — и для меня началась новая карьера. Во всяком случае, появилась стартовая площадка.
— А никто не придет, не спросит, где корабли?
— Конечно нет! Таких свалок в Галактике пятьдесят восемь. На некоторых и смотрителей нет, так что я не удивлюсь, если их давно растащили. По крайней мере, у меня корабли исчезают потихоньку. Кстати, если интересуешься, могу предложить классный линкор. Знаешь, чего в Федерации слишком много?
Военной техники. — Кормак взял стакан с пивом, поглядел на него, поставил обратно. — И людей, которые ею управляли.
— Ты скучаешь по войне, — мягко произнес Вольф.
— А что тут странного? Мне было двадцать два. Многие ли в этом возрасте командуют собственным космодромом? Сидишь себе, отправляешь людей в такие места, которые в страшном сне не привидятся, порой даже вытаскиваешь их оттуда. Плохо, что ли?
— Почему ты не остался? Тебя бы охотно взяли в Федеральную Разведку.
— Мне не нравится там народ, — сказал Кормак. — После войны я пару раз… оказывал им маленькие услуги. И сильно об этом пожалел.
— Народ — это, в частности, Циско?
— Дурак набитый!
— Он и сейчас там.
— Ничего странного. У всех этих ублюдков большая мохнатая лапа. Помню… Ладно, проехали.
Кормак встал, подошел к полкам, снял модель звездолета.
— Я не удивился, что ты заглянул, — сказал он не оборачиваясь. — Вернее, не сильно удивился.
— Вот как? — Вольф говорил по-прежнему спокойно, но рука его потянулась к кобуре.
— Призрак Первый, — произнес Кормак. — Ты по уши в неприятностях. По самую макушку.
— Вот почему мне нужен камуфляж.
— И не только.
Кормак подошел к письменному столу, вытащил ящик, коснулся электронного замка.
— Пришло с неделю назад. Я распечатал копию, потом заморозил файл. Больше никто на Малабаре не видел.
Он вытащил свернутый в трубку бумажный лист и протянул Вольфу. Там был четырехлетней давности снимок Вольфа и текст:
Разыскивается Джошуа Вольфпо обвинению в убийстве, заговоре, предательствеи других преступлениях против Федерации, награда 500 000 кредитов.
Взять живым.
— Живым? — Вольф дочитал листок до конца. — Но тут написано, что я вооружен, очень опасен, окажу сопротивление при аресте и так далее. Это немного охладит пыл гончих.
— Можно спросить?
— Не стоит, Кормак. Не хочу тебя втягивать. Интересно, с чего они взяли, что я совершил предательство? Я после войны практически не бывал в Федерации.
— Мне глубоко начхать, что они там считают, — ответил Кормак. — Кто это сказал: «Если б я должен был предать родину или друга, то, надеюсь, не сдрейфил бы и продал родину со всеми ее потрохами»? [10]
— Не помню, но, кажется, он выразился немного иначе.
— Вообще-то, — произнес Кормак, — когда ты появился, я подумал: тебе понадобится другой камуфляж. Не док, а доктор.
Вольф улыбнулся, вынул руку из-за пазухи, взял бокал, отхлебнул.
— Не думаю, чтоб меня настолько приперло. — Он поставил бокал. — Это ведь Циско подписал ордер.
— Скотина, — сказал Кормак. — Надо было его прибить. Еще тогда. Помнишь, он стал учить меня, как управлять прихваткой, а на нас пер триллион эльяров?
— Помню. По-моему, тогда я первый и последний раз слышал, как ты повышаешь голос.
— Я слегка разозлился, — честно сказал Кормак. — Его общество будит во мне худшие качества. Плевать. И забудь о плате за камуфляж.
Вольф возразил было, но Кормак не дал ему говорить.
— Все, вопрос закрыт. Бабки тебе еще понадобятся — когда выпишут открытый ордер. Рано или поздно Циско прикажет взять тебя живым или мертвым. Это как пить дать. И тогда тебе действительно придется туго. Циско болван, но он опасен. Особенно когда за ним — вся Федерация.
Вольфу показалось, что самые стены дрожат от музыки. У круглой стойки толклись посетители, музыканты в центре зала наяривали, не жалея сил.
Кормак наклонился к Вольфу:
— Ну?
Ему приходилось почти кричать.
— Что ну? — спросил Вольф.
— Ну, прошло две недели. Отошел немножко? Вольф пожал плечами:
— Отойду, когда «Грааль» будет готов к взлету. В последнее время я становлюсь дерганым, когда за спиной нет запасного выхода.
— Ребята вкалывают как проклятые. Почти все уже на месте. Кстати, я свистнул отличную маскэлектронику. С противолодочного корабля, который мне подкинули в прошлом году. Сам сегодня и поставлю.
Кто-то поздоровался с ними. Вольф обернулся. Рядом стояла женщина лет двадцати в модном платье типа «скафандр» из черного бархата с прозрачными иллюминаторами. Ее рыжие волосы были коротко и задорно подстрижены. Вольф тоже поздоровался. Женщина, продолжая улыбаться, подняла руку, медленно провела пальцем по губам и растворилась в толпе.
— Я, значит, пашу, а ты тут победы одерживаешь? — скривился Кормак.
— Ничего подобного. Впервые ее вижу. Вы знакомы?
— Нет. Просто встречал как-то раз. Даже не знаю, на работе она или просто решила снять мужика. — Кормак пожал плечами. — Есть будешь?
Вольф кивнул. Они отыскали столик в нише. Вольф опустил звуконепроницаемый экран и скривился от внезапной тишины.
— Чем плохо стареть — музыка становится все громче и громче.
— А все остальное — глуше и глуше, — согласился Кормак. — Значит, фокус в том, чтобы не стареть.
Перед ними ожило электронное меню. Вольф прочел, тронул сенсоры возле салата с улитками и шашлыка из лангустов с карри.
— Вина?
— Нет, — сказал Кормак. — Мне по старинке пива.