— От кого же?
— От короля Байрана, — мрачно сказал Йонг. — Три недели назад он захватил Сайану и сжег ее дотла.
Я почувствовал прилив злорадного ликования. Никогда не забуду, как терзали нас обитатели Кейта, когда мы бежали из их столицы. Да, это был главный город страны, где родился Йонг, но я вряд ли стану скорбеть из-за того, что ее разнесли по кирпичику, растрепали по соломинке. Но пока я пытался подыскать хоть чуть более приличный ответ, ввалился Свальбард, держа в своем кулачище две бутылки.
— Вот, — сказал он. — Если ты прибыл прямо с Холмов, то, вероятно, одной никак не обойдешься.
Йонг мотнул головой и взял бутылку.
— Только эту, — не скрывая сожаления, сказал он. — Потому что на рассвете нам придется сражаться и мне могут понадобиться хотя бы остатки ума.
Свальбард фыркнул и вышел. Йонг собственноручно откупорил бутылку бренди и налил себе полный стакан. Отхлебнув сразу половину, он откинулся на спинку кресла.
— Я знаю, что ты не станешь горевать по стертой с лица земли Сайане, — сказал он. — Но случилось и нечто такое, над чем не грех по-настоящему пролить слезы. Войска короля Байрана вошли в Кейт два месяца назад и, двигаясь на север, словно полчища саранчи, принялись планомерно уничтожать все города и деревни в моей стране. Мои джаки при помощи заклинаний выяснили, что Байран решил навсегда покончить с набегами, которые Кейт устраивал на его земли. Дурацкая мысль! Это может привести лишь к тому, что мы отступим в горы, куда он не осмелится полезть за нами, переждем, пока он не уберется, а затем вернемся к прежней жизни. Такое уже случалось в прежние годы и будет случаться вновь, пока люди умеют ковать железо и им нравится пригонять через границу стада откормленной скотины… или жен пастухов. Мы вернем все, что было уничтожено, добудем в его собственном королевстве… и в твоем. Не сразу, но вернем.
— Ты что-то говорил о том, что мне все-таки придется проливать слезы, — прервал его я.
— Байран использует эту экспедицию как дымовую завесу для того, чтобы подойти вплотную к Нумантии, — с раздражением ответил Йонг. — Это сможет сообразить даже плешивая обезьяна из джунглей. После взятия Сайаны он собирался дать отдохнуть своей армии, так что сейчас она полностью готова к тому, чтобы за неделю пройти через Сулемское ущелье в Юрей!
На мгновение я рассердился, почему Синаит или Кутулу не узнали об этом, но тут же одернул себя. Все наши силы были сосредоточены на одной цели — на Тенедосе, и мы почти не интересовались тем, что происходило в других местах.
— Он выйдет в Юрей, — продолжал Йонг, — создаст там сеть опорных пунктов, а затем отправит свою армию на север против тебя и этого куска дерьма, Тенедоса. Если ты и эти обоссанные идиоты, которых называют хранителями мира… Да, да, не делай удивленное лицо, может быть, я и варвар с Холмов, но, по крайней мере, держу уши открытыми, так что знаю, до чего ты дошел. Если ты и эти ходячие кучи дерьма не сможете вытащить занозу, которая когда-то величала себя императором… что ж, тогда Майсир сделает это за вас.
— Не сомневаюсь, что Байран возьмет за эту услугу цену повыше, чем тогда, когда он в прошлый раз проводил отпуск в Нумантии.
— Не думаю, чтобы это имело хоть какое-то значение для тебя, симабуанец, потому что Тенедос наверняка разделается с тобой в ближайшие день или два, задолго до того, как майсирская армия двинется в нашу сторону.
Я рассказал ему, что Тенедос пообещал уничтожать нас при помощи одной только магии, и глаза Йонга широко раскрылись.
— О таком я еще не слышал, — задумчиво произнес он. — Что ж, возможно, в этом случае у тебя есть шанс.
Я вскинул брови. Против самого могучего колдуна, которого когда-либо знал мир?
— Боги так уж устроены, что не любят тех, кто пытается быть с ними на равных, — сказал Йонг. — Этот император позабыл не только о чести, но также о скромности и здравом смысле. То, что ему удалось вызвать чудовище, чтобы разделаться с одним принцем и кучкой его лакеев, вовсе не значит, что у него хватит сил уничтожить целую армию. В таком случае действительно появляется небольшой шанс, что мы переживем завтрашний день.
— Но только небольшой.
— Да, — согласился Йонг, подливая себе еще бренди. — Довольно-таки маленький. Но у меня есть вопрос. Когда ты согласился стать пастухом у этих длинноухих фермеров, хватило ли у тебя мозгов создать отряд наподобие моих разведчиков, чтобы твои ослы то и дело не попадали в засады?
— Представь себе, додумался.
— И какого же болвана ты смог найти, чтобы командовать этим сбродом? Я его знаю?
— Один из твоих капитанов. Сендраку. Я сделал его домициусом.
— Хм-м. Неплохой человек… для уроженца равнины. Я присоединюсь к нему. Какие у тебя будут приказания?
— Для начала вопрос. Что на самом деле привело тебя сюда? Как ты сам сказал, конечно, не погоня за выгодой.
Йонге поболтал в стакане остатками бренди.
— А что, если мне надоело в Кейте? Я уже с полгода подумывал о том, чтобы отказаться от трона и вновь заняться набегами. Чувствуешь себя очень по-дурацки, когда все тебе кланяются, а ты должен непрерывно ломать голову над тем, кто сегодня готовит против тебя заговор. А ожидаешь только того, что один из тех, кто хочет сменить тебя на троне — а таких не счесть, — выжидает удобного момента, чтобы всадить тебе нож в спину. Все остальное — ложь, чушь и фальшь. Ты хочешь узнать, почему я оставил свое прекрасное безопасное убежище, от которого меньше двух часов пути до развалин Сайаны, перерезал множество этих безмозглых майсирцев — часовые из них еще хуже, чем из вас, нумантийцев, — и притащился в это болото? Я задам тебе вопрос получше: а почему бы и нет?
Он допил бренди.
— Хватит распускать нюни. Какие у тебя будут распоряжения?
— Мой план основывается на надежде на то, что нам удастся противостоять любому колдовству, которое он сможет пустить в ход. А потом я приложу все усилия для того, чтобы удерживать фронт, пока остатки моей армии будут переправляться через Латану, — ответил я. — Я послал людей на север и на юг, чтобы они пригнали сюда все лодки, какие смогут найти. Сейчас у меня на реке их столько, что я могу за один раз перевезти, пожалуй, десятую часть всей армии.
Нам нужно время. Я хотел бы, чтобы ты взял сотню (можно меньше, если ты считаешь, что это будет слишком многочисленный отряд), прошел за передний край и попытался подкрасться к лагерю императора. Я отправлю с тобой волшебника. Когда он почувствует, что Тенедос начал колдовать, ты ударишь по лагерю. Постарайся наделать побольше шума, чтобы хоть немного напугать их. Возможно, моим колдунам удастся воспользоваться моментом и разрушить заклинание Тенедоса. Тогда ему потребуется несколько дней для того, чтобы сотворить его заново. За это время большинство моих людей переправится через Латану, а я смогу удерживать здесь Тенедоса достаточно долго для того, чтобы они успели добраться до Каллио и собрать еще войска.
— Атаковать лагерь Тенедоса с сотней людей… — протянул Йонг. — Звучит как превосходный совет желающему быть убитым.
— Совершенно верно, — согласился я. — Но разве можно заинтересовать человека с Холмов более простым делом?
— Не слишком-то мне это нравится, — заворчал Йонг. — Но придется пойти и разобраться, что же ты все-таки имеешь в виду. Тем более что ты, судя по всему, решил, очевидно, остаться на этом берегу реки и благо родно прикрывать отступление своей армии. Возможно, мне удастся уцелеть, и тогда я составлю тебе компанию в этой последней стычке, которая может оказаться забавной. Хотя, впрочем, это маловероятно. Ладно, симабуанец. Объясни, где я смогу найти Сендраку и прочих моих ворюг, и я посмотрю, нельзя ли и в самом деле что-нибудь сделать. Когда, по твоему мнению, нам следует выйти?
— Как только вы будете готовы, — ответил я.
Йонг посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, покачал головой и вышел в уже начавшую светлеть ночь. Ему не нужно было ничего говорить. И он, и я — мы оба понимали, что у нас нет шансов снова встретиться, по крайней мере в этой жизни.
Утро оказалось жарким, безветренным и сырым, словно на побережье перед сильным штормом. Приближавшийся шторм был не из тех, которые устраивают Элиот или Джасини. Это действовало заклинание Тенедоса.
Где-то около полудня явился стрелок-разведчик с приветом от Йонга — хотя я сомневаюсь, чтобы тот на самом деле сказал нечто подобное, — и сообщил, что он, взяв с собой пятьдесят человек, в том числе Сендраку, ушел на передовые позиции. Еще, добавил он, Йонг велел передать мне, что ему не нужно ни одним кривоногим увальнем больше для того, чтобы сделать все необходимое.
Синаит и ее отряду волшебников я велел приготовиться творить контрзаклинания.
Хотя Чьюваш и доказывал, что он хочет биться, а не драпать, я назначил его ответственным за эвакуацию и приказал отправиться на противоположный берег на последней лодке, которой удастся отойти от этого. Если он сможет переправиться живым, то за Латаной окажется по меньшей мере один хороший офицер, который сумеет собрать вокруг себя полки.
Если бы у меня имелось двадцать или тридцать тысяч кавалеристов, надежных кавалеристов, то я смог бы лично провести очень эффектную фланговую атаку на армию Тенедоса и наплевать при этом на все его колдовские средства защиты. Но такой кавалерии у меня не было. К тому же я не мог оставить армию, поскольку там не имелось никого, кроме меня, кто мог бы держать ее в руках на пороге полного краха.
Каким я представлял себе ход событий? Я ожидал, что Тенедос сотворит заклинание, а Синаит со своими помощниками безуспешно попытается разрушить его или хотя бы ослабить его действие. Йонг, которого я смог отблагодарить лишь тем, что послал на верную смерть, погибнет, однако тоже немного ослабит его. Чьюваш будет со всей возможной скоростью гонять лодки между этим и тем берегами. Тенедос же или начнет творить новое, еще более мощное колдовство, или обрушится на нас всей своей военной мощью, и тогда арьергард во главе со мною погибнет, но, вероятно, даст возможность четверти, а то и немного большей части моих мятежников переправиться через Латану и укрыться в Каллио или где-нибудь еще.