«А тут еще этот калека! — подумал раздраженно он. — Что мне теперь с ним делать?»
Андрей тем временем преспокойно сидел на мягком сиденье и ни о чем, казалось, не беспокоился. Это еще больше обозлило Артура.
— Что будем делать? — обратился он к нему. — Мы застряли. Без трактора мне не выбраться.
В ответ Андрей не проронил ни слова. «Дуралей!» — мысленно выругался Артур, смерив соседа недружелюбным взглядом.
— Придется здесь ночевать, — сказал он, чтоб Андрей понял наконец, в каком щекотливом положении они находятся, и сам испугался своих слов. Ночевать он здесь не хотел. Но и не желал сознаться в своей беспомощности, ожидал, что попутчик его, дела которого были куда хуже, спасует первым. Мысль, что он тогда может корчить из себя спасителя, человека, попадавшего не в такие беды, в какой-то мере успокаивала его. Но Андрей и на этот раз промолчал. Как будто язык проглотил.
Артур откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. «Ну и хрен с тобой!»
Андрей, казалось, дремал. Мелкая снежная пыль, проникая сквозь невидимые щели в кабину, припудрила его пальто и воротник, щипала лицо. Очнувшись, он сбоку взглянул на шофера и робко прокашлялся.
— Слышь, — проговорил вполголоса, — ветер, кажись, затихает.
Артур громко зевнул и глубже упрятался в шубу, натянув на лицо шапку. Он замерз. Но и Андрею было не теплей.
— Слышь, — повторил он через несколько минут, — буря, кажись, улеглась.
Артур открыл глаза, зябко потянулся. Потом вылез из кабины и посмотрел по сторонам. Небо немного просветлело, но ветер не унимался. «Любого с ног сшибет», — подумал он. Усевшись поудобнее в кабине и не желая сбиться с начатого тона, проговорил безучастно:
— Аллах знает, где стоим. — Он хотел еще что-то добавить, но промолчал, ожидая, что скажет на это его товарищ по несчастью. Однако Андрей, казалось, не слушал его. Он рассеянно рассматривал свои рукавицы. — Здесь нас ни один дьявол не найдет, — продолжал Артур. — Придется пешком добираться до Степановки. Это недалеко, должно быть.
Он надеялся, что Андрей будет протестовать, потому что и сам боялся оставить машину, он сомневался, что доберется до села. Вместе с тем Артур понимал, если метель зарядила на несколько дней, как это бывает у нас в Сибири, то в машине им тоже будет каюк. Но Андрей не протестовал.
— Пешком так пешком, — сказал он и вылез из машины.
Артур с презрением посмотрел на него. «Куда ты пойдешь, култышка! Может, думаешь, что я тебе помогу? Дудки! В такой буран каждый сам себе хозяин».
— Ветер нам в спину, — заметил Андрей. — Он поможет нам идти.
Артур выбрался из кабины и зашагал широкими шагами в степь, гонимый больше страхом, чем решительностью. Андрей ковылял за ним, но не успевал и вскоре отстал. Ему было страшно остаться одному. Проваливаясь то и дело в снег протезом, он из последних сил спешил вслед за Артуром, пока не потерял его совсем из виду.
Артур оглянулся несколько раз и, не увидев Андрея, махнул на него рукой, крепким словцом заглушив в себе голос совести. Прошло минут двадцать. Артур уже забыл о своем собрате по несчастью. Он шагал и шагал, преодолевая напор ветра, и вдруг кувырком полетел в какую-то яму, которую в вихре снега не заметил Острая боль пронзила правую ногу, Артур громко вскрикнул. «Неужели перелом?» — холодом прошибла его страшная мысль.
Что же теперь делать? Края ямы заснежены, на двух ногах и то было бы не легко отсюда выбраться. А тут еще адская боль в ноге. Хоть плачь. Как же ему теперь вообще продвигаться дальше? Неужели придется навеки остаться в этой круговерти? И тут Артур вспомнил вдруг про своего пассажира. Тот ведь следовал за ним и должен быть где-то поблизости. Приложив руки ко рту, он громко позвал на помощь. Но никто не отзывался. Лишь ветер свистел в ушах. Однако Артур, ни на минуту не умолкая, кричал и кричал.
И Андрей наконец услышал его. Оставшись один, он бесконечно долго, как ему казалось, блуждал, спотыкаясь и падая, по заснеженному полю. Ему было досадно: мать, наверное, беспокоится, ждет его, а он, видишь ли, застрял тут в степи. Когда Андрей услышал, что кто-то зовет на помощь, он остановился. «Да это ведь Артур, — понял он. — Что же с ним стряслось?» И он побыстрее заковылял туда, откуда раздавались крики.
Вскоре Андрей вышел на откос песчаного карьера.
— Что с тобой? — крикнул он, увидев в сугробах на дне карьера Артура.
— Ногу сломал, — будто прорыдал тот.
— Да ты что!
Андрей обошел карьер, пока не наткнулся на покатый спуск, по которому выезжали самосвалы. Там он осторожно спустился вниз и подошел к Артуру.
— Больно?
Артур в ответ застонал.
Андрей помог ему подняться. Опираясь на Андреево плечо, Артур запрыгал рядом на одной ноге к выходу из карьера.
Когда они наконец выбрались на поверхность, то так устали, что казалось, не смогут уже продвигаться дальше.
— Иди один! — простонал Артур. — У меня больше нет сил.
— Нет, дружище, так не годится. Да и город, должно быть, недалеко отсюда.
— Какой город? Ты в своем уме?
— Ты в котлован упал. А такие котлованы находятся около города.
— Котлованов сейчас везде хватает, — зло пробурчал Артур, корчась от боли.
С помощью Андрея Артур пропрыгал еще несколько минут и снова остановился.
— Оставь меня! — простонал он и рухнул в снег. — Спасайся сам, если только тебе удастся.
У Андрея мурашки забегали по спине.
— Спасайся! — крикнул он. — А как же ты? Или думаешь, я могу тебя бросить? Нет!..
Андрей поднял Артура на ноги, но с места сдвинуть не смог. Тот хватался за больную ногу и плакал. Тогда Андрей нагнулся, сильным рывком взвалил его себе на плечи и, придерживая обеими руками, осторожно зашагал по степи…
Сколько это продолжалось, Андрей потом сказать не мог. Он нес Артура до тех пор, пока не свалился с ним, окончательно выбившись из сил.
— Передохну малость, — сказал Андрей, как бы извиняясь. А у самого душа в пятки ушла. Он потерял всякую надежду на спасение.
Вдруг Андрей услышал лай собаки. Он приподнялся и стал напряженно вглядываться в даль. Метель заметно ослабла, и он в отдалении увидел какие-то темные очертания. «Может, поселок?» — подумал он и воспрянул духом. Собрав последние силы, он на закорках потащил Артура в направлении предполагаемого селения.
…С тех пор прошли годы. Андрей и поныне живет в Степановке, а Артур, товарищ по несчастью в тот злополучный буранный день, — в Шмакове. Нога Артура давно уже зажила. Лишь бледный шрам свидетельствует о беде, что его тогда постигла. Но другая рана осталась навсегда открытой: при встрече с Андреем сердце Артура мучительно ноет.
Перевод автора.
ЭКЗАМЕНЫРассказ
Мотор вдруг заглох, и автобус остановился. Шофер вылез из кабины, несколько минут повозился около двигателя и заявил:
— Все, товарищи, приехали… Ротор рассыпался.
Пассажиров в автобусе оставалось человек шесть. Они сначала возмутились, зашумели, потом один за другим вышли и пешком отправились дальше. Только Элла осталась сидеть в автобусе.
— А вы чего, ночевать будете? — раздраженно спросил шофер.
— Я д-дороги не знаю, — смутилась Элла.
«Еще и заика», — подумал шофер. Это его почему-то разозлило, и он буркнул:
— Ну и сидите! — однако, посмотрев на прозрачное личико и сгорбленную фигурку девушки, смягчился. — А куда тебе?
— В Н-Никольское, — поспешно ответила Элла.
— Так вон оно, твое Никольское! — шофер досадливо махнул на видневшиеся вдали не то дома, не то стога сена или соломы. — Чего ж тут дороги не знать!
Элла взяла чемоданчик и выбралась из автобуса. В лесочке по правую сторону от дороги уже сгущались сумерки. Чтобы засветло добраться до села, нужно было поторапливаться, и она бодро зашагала на шпильках по неровной проселочной дороге. Идти было нелегко. Ветер трепал ее легкий нейлоновый плащ. Чемоданчик становился все тяжелее.
Вдруг Элла услышала стук колес и, оглянувшись, увидела догонявшую ее повозку с дребезжащими бидонами из-под молока. Она обрадовалась и невольно замедлила шаг.
— Садись, подвезу! — сказала пожилая женщина, сидевшая на телеге, и с любопытством покосилась из-под платка, прикрывавшего обветренное, морщинистое лицо, на несколько странно для этих мест одетую девушку.
Дважды повторять эти слова не пришлось. Элла бросила чемоданчик на телегу и вскарабкалась на дощатое сиденье. Женщина подобрала полу дождевика, чтоб освободить ей место.
— Из города?
— Д-да…
— В командировку или по делу к нам?
— Р-работать у вас буду — в г-госбанке. Я ок-кончила финансовый т-техникум! — не без гордости пояснила Элла.
— Теперь, значит, на экзамены, — проговорила возница как бы про себя.
Элла глянула на нее сбоку и усмехнулась. «Нет, дудки! Экзамены уже позади. У меня есть диплом».
Преисполненная благодарности, Элла рассказала женщине о своей жизни. Она рано потеряла родителей и воспитывалась у тетки, которая заботилась о ней, как мать. Теперь вот окончила техникум и едет на работу.
— М-мне уже восемнадцать лет, — серьезно заявила она. — П-пора стать на с-собственные ноги.
«Красивая девушка, — с жалостью подумала женщина, — а вот бог наказал, заикается».
За разговором не заметили, как доехали до Никольского. В домах уже зажигали огни. Элла поблагодарила женщину и отправилась в гостиницу.
Управляющий отделением госбанка встретил Эллу приветливо. Пригласив присесть, он долго рассматривал ее направление, потом попросил паспорт и диплом, полистал их от корки до корки и наконец протянул:
— Хорошо-о! С прибытием, стало быть. Где устроились?
— П-пока в г-гостинице.
— Поможем подыскать комнатушку.
В это время в кабинет вошел красивый мужчина лет тридцати пяти. Управляющий представил ему Эллу.
— Помощь прислали, — с заметной усмешкой объяснил он. — Куда определим?
— На потребкооперацию, — с каким-то безразличием ответил мужчина. — Некому там. Николай Петрович очень перегружен.